Перед восхищенными взорами французских моряков прошли один за другим множество островов Каролинского архипелага.

Наконец, 17 марта 1819 года, то есть через восемнадцать месяцев после отплытия из Франции, Фрейсине увидел Марианские острова и бросил якорь на рейде Уматак на берегу Гуама.

В то время как французы собирались съехать на берег, их посетил губернатор дон Мединилья-и-Пинеда в сопровождении майора дона Луиса де Торреса, второго лица в колонии. Представители власти с большой предупредительностью осведомились о нуждах путешественников и обещали удовлетворить все их просьбы в самый короткий срок.

Фрейсине, не теряя времени, занялся поисками помещения, пригодного для устройства временного госпиталя, и, найдя такое, назавтра же распорядился перевести туда больных членов экипажа – числом двадцать человек.

Губернатор пригласил высших офицеров корабля на обед. Все собрались у него к назначенному часу. Там их ожидал стол, уставленный пирожными и фруктами, среди которых пламенели две чаши горящего пунша. Гости сразу же начали обмениваться замечаниями по поводу такого странного угощения. Сегодня постный день, что ли? Почему никто не садится? Но так как ответить на эти не вполне деликатные вопросы было некому, то французские моряки хранили их про себя, отдавая должное кушаньям.

Новый повод для удивления: со стола всё убрали и подали самые разнообразные мясные блюда, короче говоря, настоящий роскошный обед. Закуска, с которой начали и которую здесь называют «рефреско», предназначалась лишь для возбуждения аппетита гостей.

В те времена на Гуаме увлекались обильными пиршествами. Два дня спустя французские офицеры присутствовали на новом обеде на пятьдесят человек, где на каждую перемену, а их было три, подавалось не больше и не меньше, как по сорок четыре мясных блюда.

«Тот же очевидец, – рассказывает Фрейсине, – сообщает, что этот обед стоил жизни двум быкам и трем крупным свиньям, не говоря уже о более мелкой живности, населяющей леса, птичий Двор и море. Такой резни, я думаю, не видали со времени свадебных пиршеств Гамаша (Персонаж из «Дон-Кихота» Сервантеса – богатый крестьянин, на свадьбу которого попали Дон-Кихот и Санчо-Панса. (Прим. перев.)). Наш хозяин, без сомнения, полагал, что люди, долго терпевшие лишения морского плавания, заслуживают щедрого угощения. Дессерт был столь же обилен и разнообразен; на смену ему вскоре подали чай, кофе со сливками и разнообразными ликерами. Так как, в соответствии с обычаем, за час до пира дело не обошлось без «рефреско›, можно легко понять, что самые заядлые гастрономы могли лишь сожалеть о недостаточной вместимости своего желудка».

Но пиры и празднества не мешали нормальному ходу работ экспедиции. Одновременно проводились экскурсии, имевшие своей целью естественноисторические изыскания, наблюдения за склонением магнитной стрелки и географическое описание берегов Гуама, порученное Дюперре.

Между тем корвет перешел на якорную стоянку во внутреннюю часть порта Сан-Луис, и командование, а также больные поселились в Аганье, столице острова и резиденции губернатора. Там в честь иностранцев устраивали петушиные бои, одно из любимых зрелищ во всех испанских владениях в Океании, и танцы, все фигуры которых, как говорят, изображали события из истории Мексики. Танцоры, ученики местной школы, были одеты в богатые шелковые костюмы, привезенные когда-то иезуитами из Новой Испании (Мексика). Затем дошла очередь до боя на дубинках, в котором участвовали каролинцы, и других развлечений, следовавших одно за другим почти без перерыва. Но наибольшую ценность в глазах Фрейсине представляли многочисленные сведения о нравах и обычаях древних жителей острова, полученные им от майора дона Луиса Торреса, местного уроженца, который постоянно занимался изучением этих вопросов.

Ниже мы используем и вкратце приведем эти чрезвычайно интересные данные, но прежде надо рассказать о посещении островов Рота и Тиниан; второй из них нам уже известен по описаниям старинных путешественников.

22 апреля маленькая флотилия, в составе восьми «про», доставила Берара, Годишо и Жака Aparo на остров Рота, где их появление вызвало вполне понятное изумление и испуг. Ходили слухи, что на корвете прибыли повстанцы из Америки.

Затем «про» достигли Тиниана, бесплодные равнины которого напоминали путешественникам пустынные берега Земли Эндрахт; этот остров, очевидно, сильно изменился с тех пор, когда там побывал лорд Ансон, описавший его как земной рай.

Открытый 6 марта 1521 года Магелланом, Марианский архипелаг был сначала назван Ислас-де-лос-Велас-латинас (острова Латинских Парусов), затем-Лос-Ладронес (Разбойничьи). Если верить Пигафетте, знаменитый адмирал видел только острова Тиниан, Сайпан и Ангигуан. Спустя пять лет их посетил испанец Лоайса, встретивший там, в противоположность Магеллану, очень хороший прием; в 1565 году Мигуель Лопес де Легаспи объявил эти острова испанскими владениями. Они были колонизированы лишь в 1669 году, когда миссионер Санвиторес обратил их население в христианство. Понятно, что мы не последуем за Фрейсине в описании всех событий, которыми ознаменовалась история этого архипелага, хотя старинные рукописи и различные труды, имевшиеся в руках у Фрейсине, дали ему возможность совершенно заново разобраться в этом вопросе и представить его в подлинно научном свете.

Восхищение, вызванное изумительным плодородием Папуасских и Молуккских островов, должно было, без сомнения, ослабить впечатление от богатой природы некоторых из Марианских островов. Леса Гуама, хотя в них и представлены прекрасные образцы деревьев, не производят все же того грандиозного впечатления, как леса экваториальных стран; чащи деревьев покрывают большую часть острова, но на нем имеются и обширные пространства пастбищ, где не растут ни хлебные деревья, ни кокосовые пальмы.

В глубине лесов колонизаторами были созданы искусственные саванны; там завезенный ими в большом количестве рогатый скот мог находить для себя корм.

Агигуан, остров с обрывистыми, скалистыми берегами, издали кажется сухим и бесплодным, но на самом деле он покрыт густым лесом, взбирающимся до вершин самых высоких гор.

Что касается острова Рота, то он представляет собой настоящую чащу, почти непроходимые заросли низкого кустарника, над которым выступают рощицы хлебных деревьев, тамариндов, смоковниц и кокосовых пальм.

Вид Тиниана можно во всяком случае назвать приятным. Хотя французским ученым совершенно не встретились ландшафты, описанные их предшественниками такими богатыми красками, все же характер почвы и большое количество мертвых деревьев давали им основание думать, что старинные рассказы вовсе не были преувеличены; к тому же вся юго-восточная часть острова стала совершенно недоступной из-за густо разросшегося леса.

Население островов в эпоху путешествия Фрейсине было чрезвычайно смешанным и число коренных жителей составляло уже меньше половины.

Все марианцы когда-то были выше, сильнее и крупнее европейцев; но племя вырождается, и в настоящее время (Речь идет о второй половине XIX века. (Ред.)) только на острове Рота можно встретить туземцев первобытного типа во всей его чистоте.

Жители Марианских островов

Когда-то неутомимые пловцы, искусные ныряльщики, рьяные ходоки, они должны были демонстрировать свое мастерство во всех этих разнообразных упражнениях в день своей свадьбы. Марианцы отчасти сохранили эти качества, хотя лень или, скорее, беспечность составляет основу их характера.

Браки, которые заключаются в раннем возрасте (между пятнадцатью и восемнадцатью годами для юношей, и двенадцатью–пятнадцатью для девушек), обычно бывают плодовитыми, и приводятся примеры семей с двадцатью двумя детьми.

На Гуаме встречаются болезни, завезенные европейцами, – туберкулез, оспа и т.д., но есть и много других, по-видимому местных, или, во всяком случае, протекающих здесь совершенно необычно и ненормально. Из числа последних сообщают о слоновой болезни и о проказе, которая наблюдается на Гуаме в трех формах, различающихся как по симптомам, так и по последствиям.