– Угу, – снова промычал я.

– Ты чего-то невеселый какой-то, – блеснул наблюдательностью Генаха. – Что, клиент не прет?

– Хрен его знает, – честно сказал я. – Может, прет, а может, и нет. Зато меня, кажется, совсем приперло.

– А что такое?

Я молча продемонстрировал ему ножик с ключиком.

– И че? – Генаха непонимающе вытаращил глаза, потом снова уменьшил их до нормального размера. – Кажется, чего-то понимаю. Ты где каку взял?

– Если я скажу – сам прискакал, ты ведь все равно не поверишь, правда? Короче, бегал тут один мишугенер шепелявый с этим ножиком. На меня кидался. Наверное, пошинковать хотел. Кубиками. Ну, мяса на зиму наготовить, то, се… Короче, ножик я у него забрал. А в ножике – вот, ключик на пружинке. Только это не самое хреновое, Генаха. Самое хреновое, что шепелявый стопудово убегал от кого-то с этим ножиком. Стырил – и побежал. Понимаешь? Значит, я так думаю, ключик – от квартиры, где деньги лежат, никак не меньше. И еще я думаю, что теперь моя очередь убегать от кого-то. Раз ножик у меня… Только вот от кого? Генаха, как думаешь – меня, когда поймают, долго убивать будут или сразу застрелят?

– Я бы сразу застрелил, – сообщил он. – А то от твоей болтовни свихнуться можно.

– Спасибо, друг.

– Да не за что, – беспечно отозвался Кавалерист. – Ты же знаешь, что я ради товарища в лепешку расшибусь.

– Я догадывался, – буркнул я. – Ты, по ходу, несколько раз уже расшибался.

– Дурак ты, Мишок, – Генаха беззлобно усмехнулся. – Слушай, а чего ты не хочешь этот нож просто хозяину вернуть?

– Тебе уже говорили, что ты гений, Кавалерист? Так ты расслабься. Обманули тебя. Я очень хочу вернуть ножик хозяину, – я тоскливо вздохнул и уставился в потолок. – Только я не знаю хозяина. И я не могу выйти на Центральную площадь с ножиком наперевес с целью найти хозяина. Просекаешь мысль?

– В общих чертах. Менты неправильно поймут, вопросы начнут задавать.

– Эта причина не хуже остальных, – согласился я и заткнулся. Потому что, во-первых, говорить не хотелось, а во-вторых, говорить было не о чем. Ну, это я для себя так думал. Генаха же придерживался несколько иной точки зрения. Повод для продолжения разговора он нашел, особо даже не напрягаясь.

– Ну, ладушки, – сказал он. – Хозяина ты не знаешь. А ментам отдать?

– А зачем? Хозяин-то не будет знать, что ножа у меня уже нет. Так что вряд ли оставит в покое.

– Хорошо, – кивнул Кавалерист. – Но хозяина ведь можно вычислить.

– Как? – саркастически осведомился я, скосив на коллегу грустный и мудрый левый глаз.

– Понятия не имею.

Ответ поверг меня в шок. Захотелось разрыдаться или, на худой конец, обругать товарища матом. Короче, сделать что-нибудь нетривиальное, чтобы Генаха до самой слепой кишки прочувствовал глубину совершенного им проступка. Но, будучи человеком интеллигентным (местами) и сдержанным (хочется верить), я взял себя в руки, швырнул нож в бардачок, и выдал мало, зато по существу. Хоть и сквозь зубы:

– Я тоже не имею!!!

– Ты тоже не имеешь, – ни мало не смутясь, констатировал Генаха. – Потому что мы с тобой кто? Мы с тобой – лохи! Зато у нас есть друг и соратник Бэк, который со всей местной коза-нострой за руку знаком.

Я оживился. Генаха, конечно, далеко не гений, и уже вряд ли когда-нибудь станет им (если случайно в зону высокой радиации не попадет, что вряд ли). Он все больше по бабам да разного рода хипешам специализируется. Но дельные мысли порой генерировать может – именно потому, что специализируется на бабах и разного рода хипешах.

– Слушай, а Бэк – это вариант! Он сможет узнать, у кого такой важный ножик потянули. Только пока он узнавать будет, меня десять раз найдут и на Запад на органы продадут. Так что мне, Генаха, надо заныкаться куда-то. Желательно, так, чтобы даже Карлсон с воздуха не нашел. А оттуда, в подпольном порядке, вести розыск Бэка. Правда, я здорово придумал?

Генаха укоризненно покачал головой и очень некультурно уронил окурок на асфальт:

– Елки-палки, Мишок! В городе – миллион народу. В таксопарке – пятьсот водил. А вляпываешься во что-то всегда ты. Ты что – специально на жопу приключения выискиваешь?

– Оно мне надо? – огрызнулся я, обиженный, что он не оценил творческого полета моей мысли.

– А я начинаю думать, что надо. Вот, держи, – он вынул из замка зажигания связку ключей, отстегнул один и протянул мне. – Это от моего гаража. Отсидись пока там. Помнишь, где он? Свет там есть, шконка тоже. В подвале – картохи три мешка, банка огурцов. Бражки бидон стоит. Все удобства, короче. Неделю спокойно прожить можно. Бэка я сам найду. Объясню ему ситуевину, пусть разруливает. Он у нас спец по мафии, ему и карты в руки. Только мы, кажись, не успели, – добавил он и шмыгнул носом.

– Чего не успели? – не понял я. И никто бы не понял, потому что его последняя фраза была совсем не в тему.

– А ничего мы не успели, Мишок, – с неистовой тоской в голосе сказал Генаха. – Мы даже пожить с тобой толком не успели.

– Ты чего сопли… – начал было я, но закончить не успел, потому что в мое окошко проникла ладошка размером – не совру – с кузов БелАЗа и остановилась аккурат под самым носом. Зато сразу стали понятны и последние слова Генахи, и внезапно обуявшая его недетская тоска. Довершая картину, пропито-прокуренный, но не утративший мощи голос откуда-то сверху потребовал:

– Перо!

– Како перо? – мне вдруг сразу стало туго соображаться. А взгляд как-то напрочь прилип к этой огромной ладошке. – Я ж не орнитолог!

Ладошка молча свернулась в не менее впечатляющий кулак и скупо ткнулась мне в нос. Стало больно и обидно. До слез.

Потом кулак исчез. Но облегчения это не принесло. Потому что сразу вслед за этим дверца распахнулась и мою тушку извлекли на свет божий, сграбастав за отвороты рубахи.

Я оказался нос к носу с мужиком впечатляющих размеров. Или мне так показалось сквозь навернувшиеся слезы? В любом случае – мужик был и повыше меня, и пошире в плечах. Но, что самое обидное – даже волосяной покров на груди имел погуще. Это я увидел отчетливо, потому что его джинсовая рубаха была застегнута только на одну пуговицу – в районе пупка.

– Перо гони, сука! – снова потребовал мужик. – Которое ты у Ржавого забрал!

– Ничего я не забирал, – попытался отпереться я. Кто такой Ржавый, понятно было без объяснений. В моей мифологии он значился под именем Шепелявый. А вот откуда мужик с ладошками от БелАЗа и волосатой грудью от Кардена знает, что я реквизировал у Ржавого нож? Среди любопытствующих, собравшихся поглазеть на драку, его не было. Я бы запомнил.

– Дурашка, – почти ласково усмехнулся он. – Да мы же за тобой ехали. И Ржавого в сквере подобрали. Так что расслабься – он сам сказал, что ты у него перо подрезал. Гони тычину, бля! – и его громадная мозолистая ладонь придвинулась к моей физиономии.

Я открыл было рот, чтобы уточнить кое-какие детали, но в этот раз он даже слушать не стал, исчерпав лимит слов – просто отвесил мне оплеуху. Со всего размаха. Даже непонятно стало, что его больше интересует – нож или подраться.

А потом мужик вдруг как-то сник. Отпустил мой ворот и собачьей какашкой свернулся на асфальте. Я пару секунд удивленно пялился на него, потом поднял взгляд. И увидел Генаху, который стоял около своей машины, сжимая в руке монтировку и шокируя окружающую среду до неприличия открытой улыбкой.

– Спасибо, – прохрипел я.

– Угомонись, – отмахнулся он. – Пьянка только началась.

И ткнул монтировкой в направлении автовокзала. Я обернулся и попытался проглотить кадык, – слава богу, безуспешно, – потому что оттуда, азартно прижав к черепу уши, к нам неслись четыре ахалтекинца в тренировочных штанах и человеческом облике.

– Покуражимся! – полузадушенным от восторга голосом пропищал Кавалерист и поскакал навстречу ахалтекинцам. Похоже, их желания совпали на все сто.

А вот у меня снова ввязываться в драку почему-то не было желания. Может быть, потому что я не был такой дурной, как Генаха. А может, потому что еще в армии лейтенант Тюменцев, который, лоснясь по груди черно-белыми тельняшечьими полосами, учил меня драться руками, ногами, головой и другими частями организма, но советовал заниматься этим пореже. А то – усталость материала, износ нервной системы, амортизация внутренних органов… Неблагодарное, в общем, дело.