Я рассмотрел самого мужчину. Его внешность совсем не изменилась — с резкими чертами лица, темнокожий, высокий, склонный к полноте.

Я медленно приблизился, ключи полудюжины заклинаний были готовы для произнесения и жестикуляции.

Когда я был приблизительно в тридцати шагах, он с трудом повернулся. Посмотрел в мою сторону. Его ощущение энергии, очевидно, было в хорошем состоянии.

Я произнес два слова, одно из которых положило в мою руку невзрачный, но очень мощный дротик, второе сняло покров невидимости.

— Феникс! — воскликнул он, сидя прямо и глядя на меня. — Я думал, что ты погиб!

Я улыбнулся:

— Как давно эта мысль возникла в твоем мозгу?

— Боюсь, я не понимаю…

— Один из наших пытался убить меня в Мексике.

Он покачал головой:

— Я не был в этой части света уже давно.

— Докажи это.

— Я не могу, — ответил он. — Ты знаешь, что мои люди здесь будут говорить только то, что я пожелаю, — так что это не поможет. Я не делал этого, но я и не могу найти способ доказать это. Доказывать отсутствие чего-либо всегда сложно. Собственно говоря, почему ты меня подозреваешь?

Я вздохнул:

— Так уж получилось. Я подозреваю или, скорее, должен подозревать всех. Я выбрал тебя наугад и собираюсь проверить всех.

— По крайней мере, статистика на моей стороне.

— Я полагаю, ты прав, черт побери.

Он встал, подняв ладони вверх.

— Мы никогда не были особенно близки, — сказал он. — Но мы ведь и не были врагами. У меня совсем нет причины желать тебе вреда.

Он перевел взгляд на дротик в моей руке и протянул свою правую руку, все еще держащую бутылку.

— Ты собираешься всех нас убить, чтобы подстраховаться?

— Нет, я думал, что ты мог бы напасть на меня и тем самым доказать свою вину. Это могло бы облегчить жизнь.

Я отбросил дротик в доказательство добрых намерений.

— Я тебе доверяю.

Он откинулся назад и поместил бутылку, которую до сих пор держал, на диванную подушку.

— Если бы ты убил меня, она бы упала и разбилась. Или, может быть, я мог бы спровоцировать тебя на атаку и вытащить пробку. В бутылке атакующий джинн.

— Тонкая штучка.

— Давай пообедаем вместе, — сказал он. — Я хотел бы послушать твою историю. Тот, кто напал на тебя без причины, может однажды напасть и на меня.

— Хорошо, — ответил я.

Танцовщицу отпустили. С едой было покончено. Мы потягивали кофе. Я говорил без перерыва почти час. Я устал, но у меня было заклинание против этого.

— Немного странно, — сказал он наконец. — И ты не причинил кому-нибудь вред, не оскорбил, не обманул кого-нибудь — не помнишь?

— Нет.

Я отпил кофе.

— Итак, это может быть кто-нибудь из них, — сказал я через некоторое время. — Священник, Амазонка, Гном, Сирена, Оборотень, Ламия, Леди, Эльф, Ковбой…

— Исключи Ламию, — сказал он. — Я полагаю, она умерла.

— Как?

Он пожал плечами, глядя в сторону.

— Не знаю точно, — сказал он медленно. — Вначале был слух, что ты и она удалились вместе. Потом, позднее, казалось, что вы умерли вместе… каким-то образом.

— Ламия и я? Это глупо. Между нами никогда ничего не было.

Он кивнул:

— Значит, с ней просто что-нибудь случилось.

— Слух… Кто же его распространял?

— Ты же знаешь. Истории просто возникают. Никогда не знаешь точно, откуда они пошли.

— Когда ты впервые услышал эту историю?

Он задумался, уставясь в пространство.

— Гном. Да. Именно Гном рассказал мне на Звездопаде в этом году.

— Он не сказал, откуда он знает это?

— Ничего такого, что я мог бы вспомнить.

— Хорошо, я полагаю, что должен поговорить с Гномом. Он все еще в Южной Африке?

Он отрицательно покачал головой, наполняя мою чашку из высокого кофейника с элегантной гравировкой.

— В Корнуолле. Там все еще много сока в старых шахтах.

Я слегка вздрогнул.

— Это его дело. У меня начинается клаустрофобия, как только я подумаю об этом. Но если он сможет рассказать мне, кто…

— Бывший друг — самый коварный враг. Если ты бросил своих друзей, так же как и всех остальных, и стал скрываться, это означает, что ты уже все это продумал.

— Да, как бы мне ни претила эта мысль. Я дал этому рациональное объяснение, сказав, что не хочу подвергать их опасности, но…

— Именно.

— Ковбой и Оборотень были моими приятелями…

— …А ты долгое время был с Сиреной, не правда ли?

— Да, но…

— Она переживала?

— Вряд ли. Мы расстались друзьями.

Он покачал головой и поднял чашку.

— Я исчерпал все свои мысли насчет этого дела.

Мы допили кофе. Затем я встал.

— Ну, спасибо. Я полагаю, мне пора. Я рад, что пришел к тебе первому.

Он поднял бутылку.

— Хочешь, возьми джинна?

— Я не знаю, как с ним обращаться.

— Команды очень простые. Вся работа уже сделана.

— Ну давай. Почему бы нет?

Он коротко проинструктировал меня, и я отбыл. Поднимаясь ввысь над громадным нефтяным полем, я оглянулся на крошечное разрушенное строение. Затем я расправил крылья и поднялся, чтобы проглотить порцию манны из облаков, прежде чем повернуть на запад.

Звездопад, думал я, пока земля и воды проносились подо мной. Звездопад — большое августовское выпадение метеоритов, сопровождаемое волной манны, называемой Звездным ветром, единственное время в году, когда мы собираемся вместе. Да, именно тогда сплетня была пущена. Прошла только неделя после Звездопада, когда меня атаковали в первый раз, почти убили. Произошло ли что-то в предыдущий Звездопад — что-нибудь сказанное или совершенное мною, — что сделало меня врагом, которого нужно уничтожить, и чем скорее, тем лучше?

Я упорно пытался вспомнить, что же такое произошло на последнем Звездопаде, который я посетил. Это был самый богатый Звездопад на моей памяти. Я вспомнил это. «Манна небесная», — пошутил Священник. Все были в прекрасном настроении. Мы говорили о служебных делах, обменивались заклинаниями, гадали, что предвещает мощный Звездопад, обсуждали политику — все обычные вещи. Всплыло то, о чем говорила Элайна…

Элайна… Жива ли она еще? Я не был уверен. Чья-нибудь пленница? Чья-нибудь заложница на случай, если я сделаю именно то, что я сделал? Или ее пепел давно уже распылен по всему земному шару?

Так или иначе, но за это кто-то должен заплатить.

Я издал пронзительный крик навстречу мчащемуся ветру. Крик моментально пропал, не вызвав эха. Я летел в ночи. Звезды снова появились и разгорелись еще ярче.

Детальные инструкции, которые мне дал Дервиш, доказали свою точность. Это была рудничная шахта в точке, которую он указал на карте, торопливо набросанной огненными линиями на полу. Способа войти туда в человеческом виде не было. В виде Феникса я, по крайней мере, буду защищен от клаустрофобии. Я не могу чувствовать себя полностью запертым, пока я не совсем материален.

Я спускался, уменьшаясь в размерах, втягивая свои призрачные крылья и хвост. При этом я становился все более плотным. После всего этого я истекал энергией, сохраняя свои новые размеры и вновь становясь все в большей степени эфирным.

Как призрачная птица, я проник в шахту и начал падать. Это было мертвое место. Нигде вокруг меня не было манны. Конечно, этого следовало ожидать. Верхние горизонты истощаются быстрее всего.

Я падал во влажную пустоту еще некоторое время, прежде чем почувствовал первые слабые признаки энергии. Она очень медленно увеличивалась, пока я двигался.

В конце концов она опять стала уменьшаться, и я изменил направление движения. Да, поворот в эту сторону… источник.

Я вошел и двинулся по следу.

По мере того как я шел все дальше и дальше, интенсивность постоянно увеличивалась. Я никак не мог решить, должен ли я искать более сильную или более слабую энергетическую область. Но здесь было не то положение, которое нравилось Дервишу. Источник его энергии был возобновимым, так что он мог оставаться на одном месте. Гном же должен был передвигаться по мере истощения запасов манны, имеющихся в его области.