Литмир - Электронная Библиотека
Содержание  
A
A

Прибытие Гийома де Монферра по прозванию Длинный Меч положило начало пышным празднествам. И радовались все искренне, потому что никто не сомневался: это будет брак по любви, нареченные полюбили друг друга с первого взгляда. Сибилла даже едва не кинулась в порыве благодарности на шею брату, выбравшему для нее такого красивого мужа. Гийому было двадцать семь лет, он был высок ростом и хорошо сложен. Его лицо могло бы послужить моделью для маски римского императора, а черные глаза составляли чудесный контраст со светлыми волосами. Его знали как доблестного рыцаря, искусно орудующего длинным мечом, висевшим у него на боку. Мудрый и рассудительный, молчаливый, но обладающий даром красноречия, он, казалось, соединил в себе все достоинства, необходимые для того, чтобы стать превосходным королем. Сибилла восхищалась им, а Монферра был с первого же мгновения покорен красотой девушки. Словом, все сошлось так, что их свадьба должна была стать настоящим праздником.

В день свадьбы весь Иерусалим благоухал ароматами жареного мяса, пряностей и цветов, рассыпанных на всем пути кортежа, бьющим из фонтанов вином, горячим воском и ладаном. Город, от бедных окраин до вершины башни Давида, где трепетали на легком ветру два соединенных знамени — королевское и маркиза де Монферра, был расцвечен флагами. На улицах пели, танцевали и пировали, а в большом дворцовом зале Героев, сплошь убранном коврами и знаменами, заполненном шумом шелков и сверкающем огнями, новобрачные заняли места на двойном троне, расположенном под большим гербом Иерусалима, и туда устремлялись взгляды благородного собрания — здесь присутствовали самые знатные люди королевства. Сибилла, одетая по обычаю в платье из алого затканного и расшитого золотом атласа, с длинным покрывалом того же цвета на светлых волосах, перехваченным подаренной братом короной, казалась на удивление робкой, но ее глаза из-под опущенных век неотрывно смотрели на мужа, взволнованного не меньше нее. К еде жених и невеста почти не притрагивались, зато ежеминутно касались друг друга руками, и лица их заливались жарким румянцем. Они явно сгорали от нетерпения, им хотелось поскорее остаться наедине и оказаться в приготовленной для них большой кровати, украшенной миртом и усыпанной розовыми лепестками. Гийом много пил, должно быть, стараясь справиться с волнением.

Аньес, сидевшая неподалеку, с легкой улыбкой смотрела на них. Нетрудно было догадаться, что первая брачная ночь пройдет как нельзя лучше, а может быть, и принесет плод. Дата свадьбы была назначена с учетом фаз луны и месячного цикла невесты. Кроме того, «королева-мать» накануне собственноручно выкупала Сибиллу в ванне с дождевой водой, собранной во время последнего ливня, — это должно было способствовать зачатию. Разве не следовало любой ценой обеспечить продолжение династии? Да, очень хорошо, что этот брак заключен, и вид новобрачных, которым не терпелось слиться в объятиях, утешал Аньес, вынужденную сидеть за одним столом со множеством своих врагов. Ведь все они сюда явились — разумеется, за исключением мертвых! Здесь был и князь Антиохии, Боэмунд III Заика, жалкое существо, которым помыкала жена, Оргейез де Аран, которой как нельзя лучше подходило ее имя35. Были здесь и два брата д'Ибелин — братья Гуго, ее покойного третьего мужа, Бодуэн де Мирабель и де Рамла и его младший брат Балиан II, сеньор д'Ибелин, — и оба брата ее ненавидели: первый — потому что был влюблен в Сибиллу и ее замужество приводило его в отчаяние, второй — потому что страстно любил соперницу Аньес, молодую вдовствующую королеву Марию Комнин, вдову Амальрика, и хотел на ней жениться. Разумеется, сделать это ему не позволяли. А главное — здесь присутствовал злейший из всех ее врагов — Раймунд Триполитанский, бывший регент, красавец мужчина, высокий и широкоплечий, смуглолицый, с жесткими черными волосами, мечтательными темными глазами и большим носом. Аньес хотела бы затащить его в постель, сделав своей собственностью, но он — и не без причин! — ее остерегался, а кроме того, казалось, был привязан к жене Эшиве, вдове Готье де Сент-Омера, правителя Тивериады и Галилеи; брак с ней дал ему возможность прибавить к графству Триполи еще и это великолепное княжество и сделаться благодаря этому самым крупным сеньором королевства. Он был очень умным и образованным человеком, тонким политиком, но, вероятно, не угодил не только Аньес, но и Господу, поскольку до сих пор утроба его супруги не принесла ему наследника, и он вынужден был, смирившись, усыновить четверых отпрысков Сент-Омера, которым ему придется когда-нибудь отдать Галилею. Наконец, здесь был Рено Сидонский, ее теперешний муж, с которым она почти не виделась, поскольку он предпочитал скрываться, чтобы не испытывать позора быть мужем любовницы Гераклия. Он тоже много пил и ни разу на нее не взглянул. Вскоре, едва протрезвев, он снова уедет в Кесарию или Сидон, свои владения, которыми заботливо управлял. Слава богу, брак Сибиллы убережет девочку от всех этих людей! И потом, рядом с ней теперь ее брат, Жослен, полностью преданный ей и благополучию рода, которое он усердно восстанавливал.

Взгляд «королевы-матери» задержался на последнем лице: это было лицо Рено Шатильонского, и она не знала, к какой категории отнести этого человека, потому что он был настолько же хитер, насколько и она сама. Верная собственному способу оценивать мужчин, а кроме того, желая отведать, каков на вкус этот хищник, она с ним переспала, но он оказался чересчур грубым любовником, не знающим тонкостей интимных игр, обжирающимся в постели так же, как за столом, и неспособным дать утонченной женщине то наслаждение, на какое она вправе была рассчитывать. Тем не менее они расстались на дружеской ноте.

— Найдите мне богатую вдову с хорошими владениями, и я стану вам верным союзником, — бесцеремонно заявил он.

Куда легче было сказать это, чем сделать: такие феоды, как Антиохия, под ногами не валяются, и пока Рено пришлось довольствоваться тем, чтобы руководить обороной Иерусалима, порученной ему королем, что было вполне подходящим для него занятием. Руководителем он был не вполне обычным. Несомненно, он безукоризненно исполнял свой воинский долг, со знанием дела следил за состоянием укреплений, умел отдавать приказы. Солдаты, завороженные масштабами его личности и его легендарной судьбой, его боготворили, но не меньше прославился он и своим распутством, и хорошо был известен городским торговцам, которых более или менее регулярно обирал, пополняя свой неприятно отощавший кошелек.

Тибо тоже смотрел на Рено, но ни малейших сомнений в том, как к нему относиться, не испытывал: этот человек был опасен, и опасен тем более, что дьявол наделил его обаянием, перед которым не могли устоять те, кто был ослеплен его репутацией безрассудного храбреца. Многие им восхищались, и, на беду, среди них был и Бодуэн, оказавшийся в их числе в силу природного закона, согласно которому противоположности притягиваются. Молодой король, знающий, что его пораженное болезнью тело обречено на скорое разрушение, был очарован фантастической жизненной силой Рено, его неизменно прекрасным настроением, его внезапными выходками и его неутолимой жаждой жизни. Он видел в нем героя романа, вождя с зычным голосом, понятия не имея о том, что этот наемник — и конце концов, никем иным он и не был! — в его отсутствие едва скрывал презрение, которое внушала ему болезнь Бодуэна, и надежды на скорый конец короля, в котором он нисколько не сомневался. Но недоверие Тибо сменилось ненавистью, когда он понял, какие замыслы вызревают под львиной гривой: добиться руки маленькой Изабеллы, которую он, Тибо, так любил, и сделаться таким образом иерусалимским принцем. Дальнейшее нетрудно было угадать: при помощи железа или яда, подстроенного несчастного случая или намеренного убийства Рено сметет все препятствия, стоящие между ним и королевской короной. То, что ему было пятьдесят лет, а маленькой принцессе — восемь, нисколько его не смущало: он и не скрывал, что ему нравятся незрелые девочки.

вернуться

35

Orgueilleuse(фр.) — гордячка, надменная, спесивая.

23
{"b":"193699","o":1}