Дыму в пещере становилось всё больше. Спускались все вместе, один за другим, благо канат мог выдержать и больший вес. Оказавшись у подножия скалы, друзья столкнулись ещё с одной проблемой – туман стоял густым слоем, видимость сократилась до расстояния вытянутой руки. Где-то невдалеке глухо перекликались обезьянцы.

Иннот достал монетку. За время вынужденного безделья он из кожаных тонких шнурков сплёл что-то вроде рамки для своего талисмана. Теперь его можно было носить на шее.

– Идите за мной, – тихонько сказал он остальным. – Держитесь друг другу за плечи. Стрелка всё время указывает в одном направлении, так что мы в конце концов выйдем к краю горы.

Несколько раз им навстречу попадались пираты. Благодаря своим способностям Иннот засекал их первым, и друзья успевали спрятаться: для этого достаточно было просто присесть на корточки и переждать, когда обезьянец пройдёт мимо. Внезапно джунгли кончились, да так неожиданно, что каюкер еле удержался на ногах.

– Стоп! Обрыв. Кактус, ты представляешь, где мы находимся?

– Шутишь? В этом киселе я с трудом представляю, где находишься ты – да и то лишь потому, что держу тебя за плечо.

– Нам надо добраться до подъёмника. Это наверняка то самое место, где тебя остановили. Так что теперь ты идёшь первым и стараешься вспомнить хотя бы одну примету.

Осторожное движение в тумане продолжалось часа три. За это время друзья успели промокнуть до нитки, как будто попали под проливной дождь. Несмотря на все усилия Кактуса, знакомых ориентиров не попадалось – до тех пор, пока расплывчатое тёмное пятно впереди не шевельнулось.

– Стой, кто идёт? – послышался окрик. Кактус быстро присел, надеясь, что часовой не успел его как следует разглядеть.

– Кто это? – неуверенно повторил караульный и сделал шаг вперёд.

– Ты чё орёшь? Я это, – внезапно во весь голос сказал Громила, выпрямляясь. – Ну и туман, чтоб его! Ни хрена не видать.

– Точняк… Чё там у вас творится-то?

– Не знаю, блин. Спал я. Проснулся – такое дело, кругом муть…

– Ты шо, в лесу спал?

– Угу. С перепою…

– Так ты шо, не знаешь?! «Думе»-то каюк! И Фракомбрассу…

– Не может быть! – непритворно изумился Громила.

– Эй, Зуб, ты с кем там базаришь? – донеслось из тумана.

– Да с этим горри, как его…

– С Рахитом, что ли?

– Ну!

– С чем я тебя и поздравляю! – голос из тумана обрёл издевательские интонации.

– А шо такоэ?

– А то, что Рахит склеил ласты, ещё когда мы потрошили то большое корыто!

Пока пират пытался переварить сказанное, Громила успел подобраться вплотную. Дубинка гориллоида соприкоснулась с макушкой Зуба, избавив его от необходимости совершать умственные усилия.

Изенгрим Фракомбрасс, по кличке Ёкарный Глаз, выплюнул набившуюся в рот листву и застонал. Так плохо он себя не чувствовал со времён каторги. Хотя нет, была ещё та пирушка после удачного налёта на Вавилон… Та ещё пирушка, это точно… Он открыл глаза. Прямо над ним возвышался баньян. Путь пирата чётко прослеживался в листве по сломанным веткам. Ага, а вон тот самый сучок, о который его чуть было не перехреначило… Проклятый сучок… Ёкарный Глаз попытался сесть.

– Мне надо выпить! – прохрипел он.

Как и следовало ожидать, вожделенная бутылка с ромом не возникла из ничего в ответ на горячую мольбу.

– Бездарный мир! – Фракомбрасс встал, держась за неровности коры, и некоторое время пережидал, пока лес не перестанет кружиться перед глазами.

Потом он снова задрал голову. Спасший его брезент, зацепившись за ветки, колыхался на ветру. «Думе» хана… Правда, этим гадам – тоже. Но как теперь быть без дирижабля? Построить новый? Материалы можно взять на месте крушения «Махагонии»… «Не обманывай сам себя, голуба. Пока был жив старый Хуак Даридуда, из этой затеи могло бы что-нибудь получиться. Не надо было брать его с собой в тот поход. Не надо было вообще рисковать таким мастером – пусть бы сидел в Либерлэнде, мастрячил всякие штуковины… А теперь мы остались на бобах».

Фракомбрасс прикинул. Жратвы должно хватить месяца на два… Нет, максимум на полтора – ведь экономить никто не будет, не приучены… А приструнить их, как прежде, уже не получится.

Стоит ли мне вообще возвращаться? – подумал пират. Пожалуй, там, наверху, немало найдётся таких, кто с удовольствием перережет канаты подъёмника на полпути… Да, ситуёвина. Особенно трудно будет объяснить, почему он остался в живых, в то время как остальные парни погибли. Если бы можно было подняться на скалу незаметно! Но он сам приложил в своё время немало сил, чтобы такого не произошло. Интересно, кто у них теперь главный? Наверное, Горлопан… Если только Подлый не вставил ему перо под шумок. Пауки в банке… Он ухмыльнулся. Наверняка они полезли в его берлогу ещё до того, как горящие обломки корабля коснулись деревьев. Ну что же… Пускай перевернут там всё вверх дном. Их ожидает небольшой сюрприз! Все парни свято верят, что его чуланчик под завязку набит золотом. Он сам способствовал распространению этих слухов, выставляя на время своего отсутствия стражу у входа. Да, его задница сейчас стоит одни предки знают, как дорого. Может, сыграть на этом? Или обождать чуток? Кто бы там у них не стал главарём, он обязательно ввяжется в какую-нибудь авантюру; ну, ещё бы! Надо же подтвердить свой статус делом.

Что-то мелькнуло среди листвы, прервав размышления пирата. Ёкарный Глаз встряхнулся, быстро напряг и расслабил мускулы. Тело слушалось. А синяки… Ну что ж, синяки. Мало ли их было! В конце концов не он ли вот этими самыми руками задушил леопарда?! Он вспомнил ту ночь и оскалил клыки. Именно тогда было положено начало его грозной славе. Кто бы мог подумать – ведь они были всего лишь горсткой беглых каторжников, заблудившихся в горах. Немногие дожили до сегодняшнего дня. Свистун, Гуня, Зуб и Енурез – вот, пожалуй, и всё. А Подлый… Подлый пришёл позднее. Вспомнив Подлого, Фракомбрасс нахмурился. Вот уж кого следовало давным-давно спустить в корабельный гальюн на высоте в милю… Правильно ему погонялово навесили, ох, правильно! Однако же там определённо кто-то прячется, вон за теми разлапистыми листьями…

Изенгрим Фракомбрасс вскрикнул. Острая бамбуковая стрелка свистнула в воздухе и пронзила ему ладонь, пришпилив руку к стволу баньяна.

Когда вокруг замелькали дубинки стражи и беснующаяся толпа увлекла за собой Пыху, его отсутствия никто из соплеменников не заметил. Юный смоукер употребил все свои усилия на то, чтобы не быть затоптанным и не попасть под удар, и в результате совершенно не представлял, где сейчас находится. Кругом возвышались дома – куда выше их общинного склада, выше даже деревьев; и там, наверху, их соединяли друг с другом тоненькие подвесные мостики. Повсюду, даже на крышах, горели яркие огни; играла музыка, но самое удивительное – никто не обращал никакого внимания на потрёпанных и избитых демонстрантов.

Неподалёку от Пыхи никак не мог отдышаться какой-то парень, примерно его возраста или чуть старше. Он подложил самодельный плакат прямо на тротуар и уселся на него, приходя в себя. Пыха с любопытством его разглядывал. Парень был одет в шорты до колен и футболку с изображением странного лопоухого силуэта в перечёркнутом круге и надписью: «Когда я слышу слово „примат“, я вызываю мою стражу». Совершенно непонятно, подумал Пыха, зачем он вызывает стражу – не для того же, в самом деле, чтобы она как следует его отдубасила! Существовала, правда, некая двусмысленность в слове «мою». Возможно, у парня действительно есть некая «своя» стража; но тогда почему он не позвал её сразу, задолго до того, как появилась «чужая»?

– Слышь, друг, кумара нет? – сипло спросил антипримат, поймав заинтересованный взгляд Пыхи.

Что такое кумар, Пыха не знал.

– Не-а… Табак есть, – на всякий случай добавил он.

– Будь другом, угости…

Пыха протянул незнакомцу кисет:

– Возьми, сколько надо.

– Ништяк! – тот с интересом рассматривал вещицу. – Спасибо…