Сделав втык младшему лейтенанту, Пропопий вдруг почувствовал себя несколько лучше. Отодвинулось давящее ощущение неминуемой беды, взялась откуда-то давно утерянная бодрость. Это всё проклятая погода виновата, подумал он. Скорее бы уже пролилось, что ли…

В палатке комиссара, как всегда, было пусто. Солдаты предпочитали поменьше находиться в обществе Марамбиты Долборождь, изыскивая для этого всевозможные поводы. И я их понимаю, подумал команданте, пригибаясь под низким пологом. Мало того, что аура у неё — любого в дрожь кидает, так ещё и прибабахов выше крыши… До открытого противостояния дело пока не дошло, но, пожалуй, оно уже не за горами.

— Что новенького, комиссар?

— Ничего, — Марамбита поджала губы. — Везде затишье, погода давит. Ещё часа три у нас есть совершенно точно.

— А может, и ночь? Люди устали…

— За ночь сейчас не могу поручиться. Ближе к вечеру заварю ещё чайку, тогда можно будет сказать определённее.

Пропопий помолчал.

— Дисциплина в отряде падает, Марамбита. Я сделал внушение помкомвзвода, но это, между прочим, и ваша вина тоже.

— У солдат нет цели, команданте. Это развращает так, что хуже некуда. Людям нужно иметь перед собой ясную цель, а не просто какие-то повседневные задачи.

— А я разве не поставил её? — наигранно удивился Пропопий.

— Добывать пропитание — это не цель. Если делаешь это просто ради того, чтобы набить собственное брюхо, то получается ещё хуже. Мы уже наполовину превратились в банду грабителей.

«Ну да, то же самое, что я сам себе всё время говорю. Только вот цели мы с вами видим по-разному, комиссар».

— Что там с боеприпасами?

— На каждого бойца по две стеклянные бомбочки, пол-ящика зарядов для баллисты, ещё кое-что — в общем, на один серьёзный бой хватит. А дальше — как повезёт.

— А почему это я замечаю, что бойцы ходят по лагерю без личного оружия?

— Толку от него, — равнодушно отозвалась Марамбита. — Из всех этих причиндалов только убивалка Мампы Хукка чего-то стоит. Ну и наши с вами медиаторы, конечно.

— Наши с вами? А как же лейтенант Фтяч?

— Его звёздочки надолго не хватит. Максимум па-ра-другая вспышек, и всё, закоротит намертво.

— Это точно? Починить никак нельзя?

— В полевых условиях это нереально, — сухо отозвалась Марамбита. — Так что на Ужака не больно рассчитывайте.

— Ясно… А что там с молотом Хукка?

— Тоже волшебная вещь, — пожала плечами ко-миссар. — Его сила в момент удара удесятеряется. Это же не табельное оружие, наградное. Хороший чародей поработал. Головой не поручусь, но, возможно, эта штука вышла из рук самого Сэлбасера Блюминга.

— Ладно. Может, угостите чаем, если он у вас ещё не остыл?

— Конечно. — Марамбита Долборождь пожала плечами. — А что касается кипятка…

Она прикрыла глаза набрякшими веками и сосредоточилась. На лбу билась синяя жилка. Команданте исподтишка вглядывался в её усталое лицо. Постоянное недосыпание, марш-броски… Но всё равно — мерзкая тётка.

Вода в котелке внезапно зашумела, на поверхности запрыгали пузырьки.

— Всё, мне достаточно, — торопливо сказал Пропопий. — Лучше бы вы пользовались дровами, как все, Марамбита.

— От них дым. Это демаскирующий фактор. А энергия медиаторов всё равно через некоторое время иссякнет. Собственно, уровень уже начал падать — просто это пока ещё не слишком заметно.

— Вы уверены? — с беспокойством спросил команданте.

— Это же основы, — равнодушно отозвалась Долборождь. — Я, конечно, не тяну на настоящего боевого мага, но кое-какие теоретические познания у меня есть. Мы с вами принадлежим Второй армии; значит, энергию наши медиаторы черпают в кургане Эфтаназио. Как только его сила окончательно ослабеет, они замолчат.

— И когда это может случиться? — осторожно спросил команданте.

— Кто ж его знает? Может быть, завтра. Может, через месяц. А может, и через сто лет.

— Понятненько… — Пропопий отхлебнул чай.

Собственно, чаем это можно было назвать с большой натяжкой — скрученные высушенные листья какого-то местного растения противно отдавали свежей травой. Но на безрыбье, как известно… Эту траву они реквизировали дня четыре назад в одном небольшом поселении. Местные, какие-то хилые куки, так испугались, что даже названия их деревни нельзя было ни от кого добиться. Чаю оказалось половина здоровенного полотняного мешка; и теперь весь взвод пил его, поругивая. — Всё же я вас попрошу, Марамбита, — если увидите кого-то без оружия, тут же делайте выговор. А то уже помкомвзвода болтается по лагерю, словно шпак! Чтобы я больше такого разгильдяйства не видел. Договорились?

— Как прикажете, камарад команданте…

«Ага, конечно. Можно подумать, ты любой мой приказ выполнишь беспрекословно…»

— Ну вот и славно. Что-то я вас ещё хотел спросить… Ах да! Вы заметили, что нам в последнее время попадается очень много пустых деревень? Как будто жителей кто-то предупреждает, и они заблаговременно успевают спрятаться. К чему бы такое? Понимаете, что-то у меня весь день сегодня были дурные предчувствия…

— Возможно, о нас уже успела пойти своего рода слава. Всё-таки замочить трёх шерифов подряд удаётся не каждому мелкому отряду в этих местах, согласитесь.

— Да, наступательная тактика вместо оборонительной, как всегда, себя оправдывает. Кстати! Я обратил внимание, что, выбирая маршруты, вы стараетесь не возвращаться в места, где мы уже побывали. Почему? Боитесь засады?

— И это тоже, но не только. Здешние территории находятся под протекторатом Белых, и есть небольшой шанс, что нам удастся обнаружить какую-нибудь их военно-воздушную базу. Если бы получилось захватить дирижабль…

— Ну да, вы же всё ещё не расстались с идеей пробиться на север…

— Как это я могу с ней расстаться, команданте? Ни здесь, ни в южных джунглях у нас нет будущего. Нельзя же до бесконечности кружить и прятаться. В один прекрасный день за нас могут взяться всерьёз!

За них уже взялись всерьёз, хотя ни Марамбита Долборождь, ни Пропопий Карары ещё этого не знали. Большой и прекрасно вооружённый отряд шерифов вышел на след и сейчас находился всего в десяти милях северо-восточнее той небольшой полянки, где партизаны разбили свой лагерь.

Седоусый шериф из местных растёр в пальцах золу и многозначительно поджал губы.

— Ну что, Шнюпа? — нетерпеливо обратился к нему высокий тощий командир в пёстром плаще.

— Они были здесь не далее как вчера утром, так-то, сынок.

— Нагоняем, значит… — протянул высокий, благоразумно пропустив мимо ушей «сынка».

— Горячее будет дельце, — жёстко произнёс кто-то.

Отряд из пятнадцати человек расположился в покинутой деревеньке. Местные, увидев вооружённых людей, поспешно попрятались в окрестных буераках и наверняка проведут там ещё дня два-три на всякий случай. Шерифы устроились в покинутых хижинах и отдыхали. Командир отряда, неугомонный Плио Вадуц, просто вынужден был сделать привал — последний день пути по чащобам и бурелому основательно вымотал людей и животных. Он отвёл в сторонку старого следопыта.

— Слушай, ты знаешь здешние места лучше других. Как считаешь, где больше шансов встретить их?

— Тут долго думать не надо, — хмыкнул Шнюпа. — Смотри, командир: к северу отсюда непролазные джунгли, так? К югу они почему-то предпочитают не отклоняться. А с востока мы. Им остаётся одно: двигаться потихоньку на запад, к горам. Но там сейчас два батальона Шестой пехотной. Каким-то образом они узнают, если оказываются слишком близко к нашим. Значит, ещё два-три дня они будут пробираться к предгорьям, потом либо свернут в джунгли, либо всё-таки попробуют податься на юг. Но туда чем дальше, тем больше болот; леса редеют. Так что нам имеет смысл взять севернее: отрежем им наиболее вероятные пути и, если повезёт, прижмём к болотам.

Вадуц подумал немного.

— А они не могут попытаться уйти в горы?

Шнюпа вскинул на него выцветшие голубенькие глазки.

— Там проходимых перевалов — раз-два, и обчёлся. И все они заняты нашими. Их командир кто угодно, но не дурак. Без карты, без проводника… Не-ет, сынок, не полезут они туда! Никакого резона.