Маленькая подводная лодка осторожно пробиралась по дну каньона. Справа и слева прожекторы выхватывали из темноты наклонные белесые стены, то гладкие, то иззубренные. Взметнувшись на сотни метров, они образовывали огромный мрачный коридор. Картина оживлялась лишь внезапными отблесками. Это, попадая в лучи прожектора, отсвечивали чешуей мертвые рыбы, россыпью лежавшие на грунте. Окончившие существование в верхних слоях воды, эти рыбы здесь, в сероводородной зоне Черного моря, не подвергались разложению, никем не поедались и могли быть со временем погребены только осевшей взвесью. Вот и сейчас верткая подлодка все-таки задела кормой за илистую стенку и окуталась клубящимся облаком мути.

Дремавшие массы грунта пришли в движение, начался обвал.

А наверху сияло солнце, ленивые волны шуршали прибрежной галькой и загоравшие курортники даже не подозревали, что совсем рядом в полукилометровой бездне идет напряженная и увлекательная научная работа, исследователи открывают неведомый доселе мир.

Слово «открытие» в географии обычно связывается с созданием географической карты, со снятием с нее «белых пятен» и нанесением неизвестных прежде объектов. Так считалось всегда. Но так ли это теперь? И верно ли это в будущем? Ведь наступит же день, когда поверхность Земли, рассмотренная вдоль р поперек пешеходами, мореплавателями, летчиками и космонавтами, будет изучена настолько, что исчезнет последнее «белое пятнышко» и уже нечего будет открывать? А может быть, этот день уже наступил и физическая география как наука уже себя исчерпала?

Нет. Работы географам на нашей планете (а в перспективе и на других планетах) еще непочатый край. И дело не только в том, что пока еще существуют неизведанные территории и объекты — «белые пятна», айв том, что изменяется и характер деятельности географа. Сейчас его, в не меньшей степени, чем территориальные открытия, занимают проблемы познания неизвестных ранее закономерностей географической среды, выяснения сущности природных явлений. Распределение климатических поясов, растительного покрова и животного мира на Земле и его изменения, развитие форм земной поверхности, закономерности размещения суши и океана, влияние человеческой деятельности на окружающую географическую среду — вот далеко не полный перечень вопросов, которые заботят сегодня географию.

Изменяется и характер открытий, хотя мало обследованные территории остаются и в наше время. Сюда можно отнести Амазонскую низменность, где есть места, в которых еще не побывали исследователи. Недостаточно изучено и Бразильское нагорье. Наконец — Антарктида! К ней подступили вплотную, но еще нельзя сказать, что она уже перестала быть большим «белым пятном». Изучение этой закрытой ледяным панцирем земли представляет невероятно сложную проблему, распадающуюся на две самостоятельные обширные задачи. Первая — создание и уточнение карты надледного рельефа, иначе — ледниковой поверхности материка. Вторая — картирование подледного рельефа Антарктиды, создание достоверной карты его горных хребтов и равнин. Известно, что средняя толщина льда на Антарктиде составляет около 2 километров, а кое-где достигает и 4. «Просветить» ледяной пласт и увидеть сквозь него основные орографические[1] единицы южного материка — задача не из легких. Решение ее лежит в использовании современной техники.

В 1966 году опубликован первый, а в 1969 году второй том капитального двухтомного издания «Атлас Антарктики», подготовленного советскими учеными. Атлас подводит итоги изучению Южной полярной области. В нем обобщены результаты многолетних советских и иностранных исследований. Территориальные открытия, совершенные в Антарктиде, отражены на гипсометрической[2] карте Антарктики и карте подледного рельефа Антарктиды. Вклад советских ученых относится главным образом к Восточной Антарктиде, где, в частности, были исследованы обширное высокогорное ледниковое поле площадью около 600 тысяч квадратных километров, которому присвоено название плато Советское, и долина МГГ (Международного геофизического года) протяженностью около 1300 километров.

Нашими исследователями сделаны большие открытия, касающиеся подледного рельефа Антарктиды. Открыты, например, горы, которым присвоены имена советских ученых Гамбурцева, Вернадского, Голицына, Щукина, равнина, получившая имя Шмидта.

Невозможно подвести черту под изучением земной поверхности, в частности суши, и сказать, что географам здесь больше нечего делать.

Рельеф Земли постоянно меняется. Появляются новые вулканические и коралловые острова, движение земной коры приводит к образованию новых орографических единиц, к изменению рисунка речной и озерной сети. Понятно, однако, что открытия здесь будут уже по самой их сравнительной редкости, исключительности их характера существенно отличаться от прежних территориальных открытий, связанных в основном с первоначальным изучением суши.

Но ведь существует еще одна гигантская поверхность Земли, более чем в 2 раза перекрывающая сушу по площади. Речь идет о дне морей и океанов, закрытом непроницаемой для глаза толщей воды. Современная наука все ближе подходит к созданию карты рельефа дна океанов. С помощью эхолота, подводного фотографирования и телевидения уже открыто множество крупных подводных горных хребтов, обособленных гор, котловин, плоскогорий, долин и глубоких каньонов. И это только начало. Впереди непочатый край работы, которая, несомненно, приведет к серии океанографических открытий.

Кстати, известный морской исследователь Николай Николаевич Зубов, вводя термин «океанографическое открытие», считал, что под этим термином следует понимать первое описание любого географического объекта или явления, так или иначе влияющего на режим океана и его морей. Поэтому, например, обнаружение подводной мели или наибольшей глубины какого-нибудь участка Мирового океана, определение зараженности глубинных вод сероводородом, холодного или обедненного слоя, промыслового района — все это, по Н. Н. Зубову, относится к полноценным океанографическим открытиям.

Особой формой географического открытия — и с этим тоже нельзя не согласиться — является уточнение положения, формы, размеров и других характеристик уже открытого географического объекта. В этом смысле результаты погружения исследователей в котловину Челленджер Марианской впадины Тихого океана на глубину 10 919 метров, совершенного 23 января 1960 года в научно-исследовательской подводной лодке «Триест»[3], необходимо классифицировать как открытие. Прямые наблюдения через иллюминаторы и замеры инструментами позволили существенно уточнить, подтвердить и умножить полученные данные, хотя сама котловина была обнаружена ранее с помощью гидроакустического измерителя глубины — эхолота.

Наступил тот период, когда успешное развитие физической географии, как и многих других наук, все больше зависит от используемой для этого исследовательской техники.

В этой книге пойдет речь об океанографических открытиях, сделанных в глубинах морей и океанов с помощью научно-исследовательских подводных лодок. При этом мне как автору трудно оставаться беспристрастным, поскольку, будучи руководителем и участником многих подводных экспедиций, считаю эту тему близкой и, более того, очень личной и связываю с ней самые яркие впечатления жизни. Я имею в виду часы, дни и месяцы, проведенные под водой: и в рубке военной субмарины, где начинал штурманом, и с аквалангом за спиной — в исследовательских экспедициях, и, наконец, у иллюминаторов подводных лодок «Северянка» и «Южанка» — в составе научной группы. Думается, что любой, кому посчастливилось хоть краешком глаза заглянуть в неповторимый и (никуда не уйдешь от этого слова) романтичный подводный мир, оставил там частицу души. Но перед тем как начать рассказ о сегодняшних плаваниях исследовательских подводных судов, хотелось бы отметить некоторые исторические вехи на пути развития подводного мореплавания.