За яблоками, арбузами наступает пора новых выкриков во дворах домов: „Орех, клюква! Орехи, клюква!" – знать пришла пора золотой осени.
Так круглый год сменяются эти задорные, веселые голоса. Их ждут, к ним давно привыкли.
Действительно, как обойтись без услуг умельцев, специально пришедших во двор вашего дома, чтобы помочь, что-либо исправить или наладить: „А во-от точить ножи-ножницы, бритвы править!" или „Лу-удить, пая-ять!"
Сюда, на Офицерскую улицу, часто заходили татары-старьевщики в черных бархатных тюбетейках, откликающиеся на зов „Эй, князь!" и сердито сплевывающие, когда их дразнили, потряхивая скомканным в виде свиного уха углом одежды. Их заунывный голос требует: „Костей-тряпок, бутылок-банок!"»
Начиная с 1870-х годов положение улицы резко изменилось. Газеты Петербурга писали: «…той Офицерской теперь нет и в помине. Сохранились лишь отдельные каменные здания той поры, да и то порядком видоизмененные». Наступил период, когда в Коломне нарастающими темпами шло строительство новых доходных многоэтажных домов, с квартирами, сдаваемыми внаем.
Предприимчивые купцы и фабриканты скупали участки, занятые барскими особняками и на их месте возводили многоэтажные строения «под жильцов». Облик Офицерской улицы менялся буквально на глазах ее жителей.
В конце первой половины 80-х годов XIX века в Петербурге вошел в моду итальянский ренессанс XV–XVI веков, так как мотивы этого стиля отличались сравнительной простотой архитектурно-декоративных элементов, их разнообразием и большой композиционной гибкостью. Это объясняется тем, что в эпоху Возрождения художественная обработка фасада обрела относительную самостоятельность. Она не была так непосредственно связана с конструкцией здания, как это требовалось в предшествующие периоды. Неоренессанс, созданный итальянскими архитекторами, предусматривал значительное количество разнообразных вариаций стиля, привлекал строителей многочисленными новыми приемами компоновки и орнаментально-декоративными мотивами. В петербургском неоренессансе существовало несколько разновидностей: использование ордера или отказ от него и применение в отделке фасадов только одной рустовки и нарядных ренессансных наличников.
Характерным примером ордерной разновидности неоренессанса середины 80-х годов XIX века является ныне существующий жилой дом полковника Брюна на Офицерской улице (ныне ул. Декабристов, 49), возведенный в 1840–1841 годах по проекту архитектора Е.Ф. Паскаля.
В основу композиции фасада этого жилого здания автором положен прием поэтажной обработки ордером в предельно упрощенном варианте. В данном случае столичный архитектор, стремясь, очевидно в соответствии с пожеланиями заказчика – полковника Брюна, сделать отделку дома на Офицерской улице простой и недорогой, вместо обычных для итальянского ренессанса колонн или пилястр обработал фасад доходного дома лопатками – плоскими вертикальными выступами. Благодаря подобному решению дом на Офицерской улице в рамках единой композиционной системы приобрел оригинальный художественный вид, эмоциональный и идейно-смысловой оттенок, отражающий его функциональное назначение – рядового доходного здания.
С точки зрения архитектуры вторая половина XIX века – это эпоха эклектики, особого стиля, пришедшего на смену классицизму. Эклектика была удобна для быстрого массового тиражирования доходных домов и вместе с тем создавала определенную видимость разнообразия во внешнем оформлении фасадов. Заказчики по-иному стали строить дома на Офицерской улице. У них были чисто утилитарные цели и свое практическое отношение к объекту выгодного вложения денег. Появился своеобразный подход к архитектурному стилю – с точки зрения его «доходности». Об этом в начале 1870-х годов с определенным сарказмом высказался в своем «Дневнике писателя» Ф.М. Достоевский: «…право не знаешь, как и определить теперешнюю нашу архитектуру. Тут какая-то безалаберность, совершенно, впрочем, соответствующая безалаберности настоящей минуты. Это множество чрезвычайно высоких (первое дело высоких) домов под жильцов, чрезвычайно, говорят, тонкостенных и скупо выстроенных, с изумительною архитектурою фасадов: тут и Растрелли, тут и позднейший рококо, дожевские балконы и окна, непременно оль-де бефы (круглое или овальное окно) и непременно пять этажей, и все это в одном и том же фасаде <…> Дожевское окно ты мне, братец, поставь непременно, потому чем я хуже какого-нибудь ихнего голоштанного дожа; ну и пять-то этажей ты мне все-таки выведи жильцов пускать; окно окном, а этажи чтобы этажами; не могу же я из-за игрушек всего нашего капиталу решиться».
После этих строчек становится понятным, почему внешнее оформление современных зданий Офицерской улицы достаточно упрощено, но все же сохраняет черты того или иного исторического стиля – от позднего классицизма к неоренессансу.
Строили в то время очень быстро. Автор «Описания Санкт-Петербурга» И. Пушкарев писал: «Постройка новых зданий производится с быстротою почти невероятною… Едва только положат фундамент, как через пять месяцев делается уже огромный каменный дом в три и более этажей, в котором на другой год все комнаты от чердака до уголка дворника наполняются постояльцами».
Стремясь увеличить доходность строения, предприимчивые домовладельцы при постройке жилого здания пытались уплотнить площадь двора, стараясь обойти введенный правительством в 1857 году «Строительный устав». Его положения гласили: «Во всяком отдельном участке должен быть по крайней мере один двор, пространством не менее 30 кв. саженей, причем наименьшая ширина его должна быть не менее трех саженей». Кроме обыкновенных дворов дозволялось устраивать, исключительно для освещения лестниц, коридоров, отхожих мест, чуланов и других помещений, световые дворики. В строительных правилах были статьи, запрещавшие устраивать жилые этажи с полами ниже поверхности тротуара. Не разрешалось также приспосабливать под жилье подвалы и чердаки. Однако на деле эти требования, как правило, не соблюдались – в полуподвальные этажи хозяева обычно заселяли прислугу и дворников.
Планировка жилых помещений доходных домов на Офицерской улице отличалась большим разнообразием. Диапазон их размеров и степени комфортности достаточно широкий: от гигантских многокомнатных квартир с огромными спальнями и такими же гостиными – до скромных, в две-три комнаты. В лицевом корпусе домов, с окнами на улицу, обычно располагались многокомнатные квартиры состоятельных жильцов. Солидные квартиры имели две лестницы – парадную и черную, выходящую во двор. Парадные лестницы в тот период оформлялись достаточно нарядно и зимой обязательно обогревались. Черные лестницы служили для прислуги; для дворника, разносившего по квартирам тяжелые вязанки дров; для приема торговцев и разного рода ремесленников.
Таким образом, лестницы словно разделяли квартиру на две части: на «барскую» и хозяйственную половины. В дворовом корпусе размещались более дешевые квартиры с одной лестницей.
Отапливались квартиры в основном дровами. Печи были или круглые кирпичные, декорированные гофрированными крашеными металлическими листами, или голландские изразцовые. Обычно изразцы для печей использовали белого цвета. Реже печи облицовывались более дешевыми неглазурованными изразцами, подвергавшимися окраске или даже оклейке обоями.
В соответствии с договорными условиями квартира могла сдаваться «с дровами» или «без дров». Конечно, квартиры «с дровами» для жильцов были более удобными, ибо домохозяин сам заботился о покупке и доставке дров, причем, как оптовый покупатель, получал их по умеренно низким ценам. За отдельную плату дворники кололи поленья и регулярно разносили охапки дров по квартирам.
Большой проблемой для жителей домов Офицерской улицы, как, впрочем, и других магистралей Коломны, являлось освещение своих квартир. Керосиновые лампы, появившиеся в 1860-е годы, к концу XIX столетия вытеснили все другие источники света, ибо керосиновое освещение обходилось в 4 раза дешевле газового и электрического, в 22 раза – свечного и парафинового и в 30 раз – стеаринового. В целях экономии старались максимально использовать дневной свет. Над дверями устраивались световые окна для освещения темных прихожих, коридоров и проходных комнат. Освещение экономили, вечерами в квартирах можно было наблюдать одну и ту же сцену: все собираются в гостиной за общим столом – дети учат уроки, отец читает газету, а мать что-либо вяжет, и все это при одной керосиновой лампе.
