— Я, кажется, начинаю волноваться, — произнесла Силвер.

— Сегодня должна быть крупная игра, — сказал ей Жак. — Ставки будут большими.

Силвер нахмурилась. Ей стало досадно, что у нее нет денег.

— Не волнуйся, Силвер, — произнес Джордан, угадав ее мысли, — Жак сделает для тебя ставку.

— Ну, этого не стоит делать, Джордан. Что, если он проиграет?

— Ты принесешь удачу, — ответил Жак. — Мы обязательно выиграем.

Силвер улыбнулась. Жак Буйяр нравился ей все больше, и она взяла его под руку и позволила провести себя внутрь здания. Сегодня на Силвер было шелковое платье бирюзового цвета, эффектно подчеркивающее прелесть ее лица.

Как и говорил Жак, она заметила несколько женщин. Все они были одеты очень элегантно. Конечно, на петушиные бои прибыло и множество подозрительной публики: игроков и проходимцев всех мастей, а также рабочих пристани, матросов, торговцев, крестьян и девиц легкого поведения. Их разноцветная одежда составляла такую пеструю смесь, что у Силвер закружилась голова.

— Спасибо, что привел меня сюда, — шепнула она Жаку, пока они пробирались через толпу.

— Тебе еще рано благодарить, — коротко бросил он. Одна часть дома была менее многолюдна — там на стульях располагалась элегантно одетая публика. За ней сидели менее состоятельные зрители. Силвер обвела глазами окружающих, надеясь отыскать Моргана, но нигде его не увидела. Они опустились на стулья у самой арены, с правой стороны которой стояли клетки с петухами. Когда птиц вынимали из клеток, они пытались вырваться и отчаянно кукарекали. Вскоре в помещении стало еще шумнее — народ прибывал, поскольку представление должно было начаться с минуты на минуту. В воздухе носился запах опилок и соломы. Напротив Силвер через арену какой-то чернокожий опрокидывал в рот кружку за кружкой горький барбадосский ром, способный убить дьявола; другие зрители довольствовались бренди из сахарного тростника.

Силвер заметила, что Жак не выражает никакого желания промочить горло.

— А что делает вон тот человек? — Силвер показала пальцем на суетливого, похожего на жука человека, который стоял в большой корзине, расположенной над центром ринга.

Жак негромко рассмеялся.

— Этот бедняга не смог заплатить свой долг. Ему придется оставаться там до самого конца вечера.

Силвер рассмеялась. Заточение в корзине казалось совсем легким наказанием, но ей пришлось изменить свое мнение, когда кто-то кинул в должника кружку из-под эля, которая чудом не угодила ему в голову.

— Ну, моя красавица, кто из них победит? — Жак показал на двух птиц, которых вытаскивали из клеток. Первый петух был белым с черными пятнами, второй — рыжим с поблескивающими в свете свисающих с потолка фонарей перьями.

— Красный, конечно. Он гораздо больше.

— Белый петух считается фаворитом, — предостерег Жак. — Он побеждал много раз.

— Но он кажется таким грязным…

Жак рассмеялся, и его черные усы приподнялись.

— Любой настоящий, испытанный боец, думаю, выглядит очень жалко. Но мы поставим на красного. — С этими словами Жак покинул ее, чтобы сделать ставку. Как только петухов поставили на землю, перья встопорщились на их шеях, и петухи начали издавать угрожающее кукареканье, кружа вокруг друг друга. Только сейчас Силвер заметила привязанные к черным ногам петухов стальные ножи.

— А что у них на ногах, Джордан?

— Это шпоры. Владельцы петухов надевают их для того, чтобы петухи могли сражаться лучше.

Силвер перевела глаза на ринг. Выбрав момент, белый петух поднялся в воздух и вонзил шпоры в покрытую перьями грудь красного петуха. Силвер разинула рот, увидев, как из порезов брызнула кровь. Взмахнув крыльями, красный петух отскочил в сторону, но только для того, чтобы через несколько мгновений самому броситься вперед и обрушить свое оружие на брюхо белой птицы. Когда на покрытой опилками арене заалела кровь, Силвер почувствовала тошноту.

Хотя обе птицы и получили тяжелые раны, они продолжали яростно наскакивать друг на друга. Уступать не желала ни одна. Они бросались друг на друга снова и снова, раз за разом погружая металл в плоть противника, полные решимости выйти из схватки победителями.

Схватившись за деревянную скамью, Силвер отвела взгляд. Почему ей никто не рассказал, что она увидит?

В это же время с другой стороны арены за боем наблюдал, беседуя с Оуэном Муром, Морган. Они только что завершили переговоры, и Мур пригласил Моргана взглянуть на петушиные бои. Морган отказывался, так как этот спорт отличался излишней жестокостью, однако британец оказался настойчив.

И сейчас Моргану приходилось смотреть, как две птицы кромсают тела друг друга; над ними летал пух, из ран хлестала кровь. У красного петуха по полу волочилось сломанное крыло, белый хромал. Уже было ясно, кто победит, и Морган решил, что с него этого зрелища достаточно.

Он уже собирался уходить, когда его внимание привлекла женщина в платье бирюзового цвета. Она как раз подняла голову, и на ее волосах сверкнул отблеск света лампы. Он не знал никого с волосами столь серебристыми и глазами столь темными.

Что, черт побери, она здесь делает? Когда же он увидел сидящего рядом с Силвер Джордана, кровь у него буквально закипела. Он доверил этому юнцу ее опекать! И уж совсем не ожидал, что тот приведет ее в такое место! Поднявшись с деревянной скамьи, Морган направился к Силвер, полный решимости немедленно разобраться с обоими. Сначала он задаст Джордану, а потом поговорит с Силвер.

Он преодолел половину пути, когда увидел, что она поднимается со своего места и направляется в дальний конец помещения. Черт побери, что она делает? Это совсем не место для привлекательной женщины, которую сопровождает юный мальчик.

Издав громкое проклятие, Морган начал быстрее пробираться сквозь толпу людей. На какое-то время он потерял Силвер из вида и снова обнаружил ее, лишь когда бирюзовое платье мелькнуло под раскидистой пальмой.

Стиснув зубы, Морган решительно двинулся вперед. Добравшись до Силвер, он схватил ее за руку и с силой дернул, чтобы она повернулась к нему.

— Что, дьявол, ты здесь делаешь? — нахмурил он брови. Силвер подняла на него испуганные глаза. Ее лицо стало бледным.

— Извините меня, майор. — Она попыталась освободиться. — Я боюсь, что плохо себя чувствую.

— Я уже слышал это раньше.

Силвер снова подняла на него глаза.

— Я… я… не знала, что это будет так… кроваво. — Приложив руку ко рту, Силвер отвернулась и наклонилась к пальме. Вдруг ее начало рвать.

— Боже! — Морган чуть оттянул ее юбки, чтобы она их не испачкала. Когда рвота прекратилась, он приказал Силвер оставаться на том же месте, где она была, и через несколько минут вернулся с мокрой тряпкой и наполненным водой кувшином.

Силвер подняла голову, и Морган поспешно обтер ей лицо.

— Черт побери, Силвер, что тебя заставило появиться одной в подобном месте?

— Я вовсе не одна. — Она приложила холодную тряпку к щеке. — Со мной Жак и Джордан.

— Это Жак привел тебя сюда?

— Я попросила его это сделать. Я думала, здесь будет что-нибудь интересное.

— Теперь ты видишь, что это не так?

— Да, вижу. — Морган подвел ее к деревянной скамейке и усадил. — Бедные птички, они такие красивые. — Морган вздохнул:

— Я знаю, Силвер, тебе трудно будет в это поверить, но есть вещи, которые женщинам лучше не делать.

— Я вижу, и тебе это зрелище не очень нравится.

— Верно. Но…

— Лучше этого не видеть, — произнесла Силвер, подняв влажный подбородок.

Морган сделал над собой усилие, чтобы не улыбнуться:

— Почему бы мне не отвезти тебя домой?

— Я была бы тебе вечно благодарна, — с облегчением ответила Силвер.

— Я пойду скажу об этом Жаку.

Вернувшись, он принес с собой смятое объявление, которое Жак показывал ей утром. Он не стал говорить Силвер об объяснении Жака, что тот специально решил привести ее сюда, чтобы проверить, на самом ли деле у нее мужской характер; это испытание Силвер полностью провалила.