Не надо думать, что кардинал выдвинул эти требования, потому что был ловким дипломатом. Борясь с испанскими и австрийскими Габсбургами, он постоянно помнил о простых католиках и всегда защищал их интересы. Так, например, заключив союз с Густавом Адольфом, целью которого было сокрушить могущество императора, он потребовал от шведского короля, чтобы никто из простых католиков не пострадал при этом за свою веру.
К несчастью, Ришелье не мог предвидеть кризиса королевской власти в Англии, который закончился казнью короля Карла I, и переходом власти в руки лендлордов и купцов, разбогатевших на грабеже церковных земель. Парламент стал всего лишь их выборным комитетом, с помощью которого они управляли государством. Ришелье так до конца и не понял резкого изменения курса внешней политики Англии.
Как бы там ни было, английский брак помог Ришелье чувствовать себя увереннее по отношению к более сильной Испании. Папа Урбан VIII, все еще не простивший Ришелье захват Вальтелины, стал относиться к нему более сдержанно, узнав, что он защищает английских католиков. Заключив союз с протестантской державой, Ришелье дал понять гугенотам, что у него мирные намерения; однако это не помешало ему воспользоваться английскими кораблями для борьбы с гугенотами. Английский брак стал своего рода козырной картой в его игре против Австрии: он стал требовать возврата Пфальца зятю английского короля, но, разумеется, не предпринял никаких шагов для этого. Наконец, этот успех был использован им, чтобы умилостивить Марию Медичи, которая все чаще и чаще выказывала свое недовольство им.
Мирная обстановка, достигнутая Ришелье с помощью дипломатии, позволила перейти к решению другой важной задачи — ликвидации «государства в государстве», то есть к уничтожению всех военных формирований гугенотов внутри Франции при непременном условии терпимости к их религии. Правда, Англия вскоре нарушила условие договора о нейтралитете и послала свои корабли под командованием Бекингема на помощь осажденной Ла-Рошели.
25 марта 1625 года папа Урбан VIII дал разрешение на брак Генриетты Марии и принца Карла. Спустя два дня умер король Иаков I, и брачный договор был уже подписан Карлом I, занявшим трон отца. 1 мая 1625 года на паперти Собора Парижской Богоматери была проведена торжественная церемония заключения брака. Жениха в его отсутствие замещал герцог де Шеврез, происходивший из дома Гизов и, следовательно, дальний родственник Стюартов. Спустя неделю в Париж прибыл герцог Бекингем, чтобы сопровождать Генриетту Марию в ее поездке в Англию.
После рассказа о Ришелье-дипломате мы хотим познакомить читателя с другой стороной его деятельности. Все это время он отдавал много сил, чтобы распутать клубок интриг, который был сплетен против него находящимися при дворе авантюристами и авантюристками. В сущности, в первые два года его деятельности ему пришлось вести дворцовую войну, в которой на карту была поставлена его жизнь.
Первым авантюристом, с которым Ришелье пришлось иметь дело, был… герцог Бекингем. Ришелье почти сразу раскусил его: ему нравились его пылкий патриотизм и беззаветная храбрость, но ему была противна его бездарность в политике, которую он пытался прикрыть разъяренным самолюбием и наглыми выходками. Ришелье считал: надо как можно скорее ограничить, а еще лучше исключить влияние этого человека на то, что происходит при французском и английском дворе. Правда, последнее было трудно сделать, так как Бекингем сохранил свое положение фаворита и при Карле I. Более того, молодой король был практически в его руках.
В первой части нашего исследования мы уже рассказали, в каком положении оказалась королева Анна Австрийская. У нее был выкидыш, и король перестал жить с ней как с женщиной. Это было, конечно, оскорбительно, и она затаила обиду.
При дворе Людовика XIII появился лорд Холланд, посланник английского короля и очень красивый мужчина. Он познакомился с герцогом де Шеврез, пожилым мужем очень красивой, энергичной и удивительно безнравственной женщины, урожденной де Роан, и было решено, что любовная связь герцога Бекингема и Анны Австрийской будет сильно способствовать укреплению англо-французских связей. Прибывший в мае 1626 года ко французскому двору герцог Бекингем, конечно, с радостью согласился. Его безмерному самолюбию льстила победа не только над женщиной, но и над королевой. Представьте себе, эти интриганы думали обмануть самого кардинала! Ришелье не только знал об их планах, но и о том, что молодая и красивая герцогиня де Шеврез живет с лордом Холландом. Между прочим, приехав в Лондон спустя какое-то время после событий, о которых мы сейчас расскажем, она остановилась в доме лорда Холланда, точно он был ее близким родственником. Французский посланник с возмущением писал Ришелье, что она «живет с лордом Холландом под одной крышей». Впрочем, кардинал давно приказал своим агентам следить за этой развратницей.
Мы уже говорили, что Бекингем прибыл во Францию, чтобы сопровождать невесту Карла I. В свите Генриетты Марии были между другими придворными и герцог и герцогиня де Шеврез. В Амьене надо было остановиться на ночлег и уже оттуда ехать к морю. Было решено, что свидание королевы и Бекингема состоится в парке во время вечерней прогулки королевы. По-видимому, Бекингем слишком горячо взялся за дело, королева закричала: «На помощь!», сбежались люди и разразился скандал.
В том, как Ришелье воспользовался им для своих целей, мы опять видим гениального политика. Конечно, он поставил в известность короля о том, что случилось. Между Людовиком XIII и Анной Австрийской уже была полоса отчуждения, — теперь она превратилась в пропасть. Поскольку Анна Австрийская сразу встала на сторону тех, кто боролся против кардинала, и придерживалась происпанских взглядов, для Ришелье было важно уменьшить ее влияние на короля, — теперь оно было сведено к нулю. С другой стороны, благодаря этому скандальному случаю, влияние кардинала на короля возросло.
Другим и очень важным для Ришелье следствием скандала было то, что начиная с этой ночи земля Франции стала для Бекингема запретной. Только еще один раз ступил он на эту землю — высадился как враг на небольшом острове, — но об этом мы расскажем в следующей главе. Вероятно, личные мотивы играли не последнюю роль в том, что он возглавил военную экспедицию против Франции.
Теперь мы расскажем о том, как был раскрыт первый заговор против Ришелье. Собственно, это была еще одна интрига, задуманная не без участия герцога и герцогини де Шеврез. Придворным дамам было хорошо известно, что король не живет со своей женой. Решили, что он больной человек, у которого не будет наследника. Младшему брату короля было восемнадцать, и никто не сомневался в его мужских способностях, потому что его хорошо знали не только в парижских кабаках, но и в борделях. Гастон, герцог Анжуйский, впоследствии герцог Орлеанский, обычно шел по коридорам Лувра, насвистывая веселую песенку. Он был молод, здоров и непроходимо глуп.
Вся интрига заключалась в том, чтобы положить Гастона в постель королевы. Но для этого надо было устранить короля и, вне всякого сомнения, кардинала. Совсем не потому, как думают многие историки, что заговорщики боялись его. В первые два года его правления он еще не достиг той, почти абсолютной власти, которая пришла к нему спустя семь лет после описываемых событий. При дворе с ним почти не считались, и придворные дамы даже дали ему кличку Фигляр. Но, очевидно, он так надоел всем им, что сочли за благо устранить его.
Очень часто современники мерят личность общей мерой, доставшейся им от прошлого, и чем значительнее личность, тем больше различие между их оценкой и действительным значением личности. Не каждому дано оценить человека по достоинству.
Блестящая развратница де Шеврез и глупая толстая Мария Медичи видели в Ришелье лишь выскочку, захватившего власть и постоянно мешавшего им. Устранив его, а затем устранив и короля — своей он умрет смертью или ему помогут, это в конце концов не важно, — юный Гастон женился бы на Анне Австрийской — разрешение на брак из Рима не заставило бы ждать — и вскоре бы подарил французской короне наследника. Мария Медичи не возражала против этого плана, кроме самого последнего пункта: она хотела, чтобы ее любимый сын женился на мадемуазель де Монпансье, дочери от первого брака герцогини де Гиз. Мария Медичи боялась, что французская корона перейдет к Конде, и потому торопилась женить сына. Ей хотелось, чтобы поскорее родился наследник из ее рода. Кроме того, мадемуазель де Монпансье была идеальной невестой: красивая, сильная и к тому же неслыханно богатая. «Самая богатая невеста во Франции» — говорили про нее.
