Г. Д. покачал головой.

– У нас есть еще минут десять, а может – гораздо больше. Вы слишком долго копались – на улицах уже начинают образовываться пробки. Нет, теперь я хочу получить мою рыбу, а потом… – Он показал на Джея. – А потом я разберусь с тобой, сволочь!

Наступила долгая, гнетущая пауза. Я заметил, что Джей был, пожалуй, единственным, кто не выглядел испуганным. Казалось, необычность ситуации и грозящая опасность не производили на него никакого впечатления. Впрочем, он ничего не знал о Поппи, чье окоченевшее тело, упакованное в мусорные мешки, лежало за стойкой бара.

Джей посмотрел на меня:

– Это ты рассказал им про Салли? Они тебя заставили?…

Я бросил быстрый взгляд на Элисон.

– Я совершил ужасную ошибку, Джей. Я все рассказал Элисон.

– Понимаю. – Джей немного подумал. – С другой стороны, если бы не это, я бы, наверное, еще долго не встретился с ней лицом к лицу, не поговорил…

– Наверное.

– Ты имеешь в виду свою дочь? – негромко спросила Элисон.

Некоторое время Джей молча разглядывал ее. Под его взглядом Элисон почувствовала себя очень неуютно, но Джей ничего не сказал. Я был уверен – он никак не может расстаться с воспоминаниями о тех нескольких минутах, которые он провел с Салли.

– Да, – ответил он наконец, – мою дочь.

Элисон… Она бы хотела рассердиться на него, возненавидеть, но вместо этого едва не расплакалась. Ее глаза наполнились слезами, и она поспешно отвернулась, стараясь сохранить хотя бы остатки гордости.

– Почему ты ничего не сказал мне? – глухо спросила она. – Почему?!

– Мне казалось, тебе это не понравится. Элисон посмотрела на него.

– Это не имело бы никакого значения! – почти выкрикнула она. – Неужели ты не видишь, не понимаешь, как сильно я… – Она снова опустила глаза, не в силах закончить предложение.

– Как сильно ты… Что? – спросил Джей. Элисон попыталась что-то сказать, и я впервые заметил, как тяжело и непривычно ей просто говорить о чем-то хорошем и радостном.

– Все равно это было… приятно.

Приятно… Вот ключевое слово – единственное слово, которое имело значение.

Приятно…

Элисон достала из сумочки салфетку и протянула Джею:

– Возьми, это тебе.

– Что это? – спросил Джей, разворачивая салфетку.

– Поппи просил предать тебе тот план, – сказал я. – Он был пьян и не мог писать. Поэтому буквы написала Элисон – по его просьбе.

Салфетка – уже слегка помятая – выглядела в его руке очень маленькой. Несколько секунд Джей изучал рисунок, сосредоточенно нахмурившись и сжав губы. Сначала он ничего не понимал, потом его глаза широко раскрылись. Он понял! Понял и был потрясен – поражен в самое сердце, в самую душу. Казалось, его ударили дубинкой – голова Джея упала на грудь, глаза закрылись.

– Боже мой!… – прошептал он.

– Что?! Что там такое?

Джей открыл глаза и еще несколько мгновений разглядывал салфетку, потом аккуратно убрал в нагрудный карман и повернулся ко мне.

– Салли убежала? – спросил он. – С ней все в порядке, как ты думаешь?

– Да, – сказал я. – Конечно, с ней все в порядке, но…

– Как там насчет пожрать? – крикнул Г. Д. – Долго еще?

– Очень быстро! – ответил Ха с неожиданным воодушевлением. – Все быть почти готово. Чтобы суси быть хороший, нужно немного рис и морские водоросли. Вот смотрите: я отрезать это, класть в лепешка и раскатывать – быстро-быстро. Готово! – В течение минуты с небольшим Ха приготовил восемь одинаковых лепешек-суси. Я внимательно следил за движениями его ножа, стригшего воздух над пиалами с потрохами рыбы, но сказать с уверенностью, опустил ли Ха клинок в одну из чашек или нет, я бы не смог. Единственное, что я помнил еще по прошлому разу, это то, что из одной рыбы, как правило, получается не восемь лепешек, а три-четыре. Зато яда в каждой рыбе было больше чем достаточно.

– Кто будет кушать суси, пожалуйста? – спросил Ха.

Г. Д. показал на своих людей:

– Разделим на всех.

– Я не люблю рыбу, – пробормотал Ламонт.

– Сколько для каждый? По две суси для каждый?… – спросил Ха. расставляя на столе тарелки с цветочным орнаментом и выкладывая на каждую по две лепешки.

– По две так по две… – сказал Гейб и потянулся к тарелке.

– Нет, нет, сэр, я еще не закончить, – быстро проговорил Ха. – Но вы быть первый… – Он придвинул к себе тарелку, подвернул уголки лепешек, еще раз раскатал и, словно художник, готовящийся положить на холст последний, завершающий мазок, бросил на Гейба быстрый оценивающий взгляд, прикидывая его возраст и вес. Его нож метнулся к ближайшей чашке, погрузился в нее, вынырнул и коснулся двух лепешек на тарелке. Другой рукой Ха украшал блюдо резаной морковью, отвлекая внимание словно иллюзионист в цирке. Он проделал все так быстро и ловко, что я едва удержался от аплодисментов.

– Вот, – сказал Ха. – Кушать, пожалуйста.

Гейб поставил тарелку перел собой на стойку, но есть не спешил. Ха тем временем украсил морковью и зеленью еще две лепешки, заряженных ядом шао-цзу. Я-то знал, в чем дело, на даже несмотря на это, мне было трудно следить за его манипуляциями. Пальцы Ха так и мелькали, рассыпая по тарелкам петрушку и морковь, в то время как зажатый в левой руке нож дважды нырнул в плошки с ядовитой требухой. Но вот Ха разложил четыре лепешки по двум тарелкам. Дэнни схватил обе, протянул одну Г. Д., вторую взял сам и тут же затолкал в рот одну лепешку.

– Неплохо! – объявил он с полным ртом.

– Остаться два кусочек! – объявил Ха. – Кто еще хотеть китайский суси? Мисс Элисон, пожалуйста?

Она покачала головой:

– Нет, Ха, спасибо.

– Мистер Джей?

– С удовольствием, – кивнул Джей. – Только дайте мне сигару.

– Сигару?

Г. Д. махнул своим позолоченным пистолетом в сторону полок с сигарными коробками:

– Дайте этому придурку сигару за хорошее поведение. Пусть посмолит, прежде чем я выкурю его самого – вытяну из него всю правду. Ты готов отвечать на мои вопросы, пижон? У меня очень много вопросов, но главный из них – почему никто не говорит мне. что, черт побери, случилось с моим дядей?

Дэнни подошел к полкам с сигарами, взял одну коробку, потом поставил на место, взял другую, достал сигару и вернулся к Джею.

– «Монтекристо», – сказал он, протягивая ему сигару. – Отличный табак!

– Что за тип – твой Поппи? – продолжал Г. Д., ханжески улыбаясь. – У него какие-то беспокойные глаза, словно он постоянно о чем-то думает. Знаешь, мне почему-то кажется, что он враль, каких мало. Ты можешь объяснить, в чем дело? Кто-нибудь может мне это объяснить?!

Но никто ему не ответил. Тем временем Ха закончил предназначенную для Джея лепешку. Я пристально следил за его ножом, и мне показалось – Ха точно так же обмакнул его в одну из чашек. Поставив тарелку перед Джеем, Ха слегка поклонился.

– Остаться один кусочек. Очень хороший маленький кусочек, как раз подходящий, – сказал он мне. Его руки продолжали мелькать с поразительной скоростью, обминая полоску мяса, укладывая ее на рисовую лепешку, заворачивая, скручивая, раскатывая нарезая морковь, обмакивая нож то в одну, то в другую чашку. – Это для вас, мистер Уайет.

Когда он поставил передо мной тарелку, у меня, должно быть, сделался испуганный вид, потому что Ха сказал:

– Не беспокоиться, мистер Уайет, пожалуйста. – Он улыбнулся, так что его глаза почти исчезли среди морщин, но его взгляд по-прежнему был устремлен на меня. – Ха обещать – вы очень понравиться. Я приготовить для вас очень вкусный рыба. Вы знать – видеть шао-цзу раньше и показать другие, как это быть вкусно!

Я взял лепешку-суси. Посмотрел на нее. Ха отошел к Г. Д. и Гейбу, которые еще не притронулись к своим порциям.

– Пожалуйста, кушать. Это очень вкусно. Рыба быть протеин. Ум становиться сильный. – Он повернулся ко мне. – Ведь правда вкусно, мистер Уайет?

Джей положил сигару на стол рядом со своей тарелкой. Элисон смотрела на меня пристально и выжидательно. Я положил суси в рот. Пожевал.