— Я добыл еды, — сообщил Холт. Он бросил рюкзак, и тот приземлился на картах, сбив с места несколько незакрепленных листов.

Сандерленд закудахтал:

— Ах, мои карты! Осторожнее!

Он замигал, переставил мешок и аккуратно разложил их.

Холт прямо по картам прошел к своему гамаку, растянутому между двух толстых колонн тепловых светильников, и Сандерленд снова закудахтал, но Холт не обратил на него внимания и плюхнулся в сетку.

— Черт бы тебя побрал, нельзя ли поосторожнее! — крикнул Сандерленд и снова принялся поправлять сбившиеся листы. Он поднял от них глаза и увидел, что Холт хмурится. — Ты чего, Майк?

— Извини, — ответил Холт. — Нашел сегодня что-нибудь?

Вопрос явно был данью пустой вежливости, но Сандерленд не уловил его тона.

— Я нашел целую новую секцию на юге! — возбужденно воскликнул он. — И к тому же очень интересную. Наверняка задумана как единое целое. Представляешь, центральная колонна из такого мягкого зеленого камня, а вокруг десять колонн поменьше, и еще мосты, ну вроде каменных полос, они перекинуты от вершины большой колонны к вершинам маленьких. И много-много таких групп. А внизу нечто вроде лабиринта со стенами в полчеловеческого роста. Мне их несколько недель придется наносить на карту.

Холт смотрел на стену у изголовья гамака, где зарубки на золотистом камне отмечали счет дней.

— Год, — проговорил он. — Земной год, Джефф.

Сандерленд с любопытством посмотрел на него, потом встал и начал собирать карты.

— Как прошел день? — спросил он.

— Мы отсюда не выберемся, — сказал Холт скорее себе, чем ему. — Никогда. Все кончено.

Толстяк Сандерленд замер.

— Прекрати, Холт. Стоит потерять надежду — и ахнуть не успеешь, как потонешь в янтарном зелье вместе с Алейной и Таккером. Каменный город — наш ключ к свободе, я точно знаю. Вот откроем его тайны, продадим лисюгам и выберемся отсюда. Когда я закончу карты…

Холт повернулся на бок, лицом к Сандерленду.

— Год, Джефф, мы здесь уже целый год! Не закончишь ты свои карты. Хоть десять лет трудись — все равно это будет только малая часть города, а есть еще тоннели. Как насчет подземелий?

Сандерленд нервно облизал губы.

— Подземелья? Ну… Будь у меня оборудование с «Пегаса»…

— У тебя его нет. Да оно и не помогло бы. Приборы в Каменном городе не работают. Потому-то капитан и решил приземлиться. Здесь не действуют обычные законы.

Сандерленд помотал головой и снова принялся собирать карты.

— Человеческому разуму доступно все. Дай мне время, и я разберусь во всем. Была бы с нами Сьюзи Бинет, мы могли бы изучить и понять даже даньлаев и уллов.

Сьюзи Бинет была специалистом по контактам, не полиглот, конечно, но все же когда имеешь дело с чуждым разумом, небольшой талант лучше, чем ничего.

— Нет больше Сьюзи Бинет, — жестко сказал Холт. Он начал загибать пальцы. — Сьюзи пропала вместе с капитаном. Карлос тоже. Айрай покончила с собой. Йон попытался силой пробиться за ветролом, на нем и оказался. Дет, Лана и Мейджи спустились вниз, чтобы найти капитана, и тоже сгинули. Дейви Тиллмен подрядился вынашивать яйца крешей, так что теперь он наверняка человек конченый. Алейна с Таккер-Реем совсем опустились, и мы понятия не имеем, что произошло с теми четырьмя, что остались на борту «Пегаса». Так что нас только двое, Сандерленд, — ты да я. — Он мрачно усмехнулся. — Ты составляешь карту, я обчищаю червяков, и никто ничего не понимает. Конец. Мы сдохнем в этом каменном мешке. Мы никогда больше не увидим звезд.

Он оборвал себя так же резко, как и начал. Вообще-то Холт был сдержан и молчалив, пожалуй, даже немного замкнут, а тут разразился целой речью. Сандерленд стоял, пораженный. Холт обессилено повалился на спину, гамак закачался.

— Так и будем прозябать тут день за днем, день за днем, — безнадежно произнес Холт. — Пустая, бессмысленная жизнь. Помнишь, что нам говорила Айрай?

— Айрай была не в себе, — возразил Сандерленд. — Утверждала, что по ту сторону сбудутся наши самые безумные мечты.

— Она говорила, — словно не слыша его, продолжал Холт, — что глупо думать, будто везде во Вселенной действуют законы, доступные человеческому пониманию. Помнишь? Она называла это «синдром идиотической самонадеянности». Да, именно так. Или почти так. — Он рассмеялся. Казалось, вот-вот и мы поймем суть перекрестка Вселенной, на это мы и клюнули. Даже если Айрай права, все равно разберемся. В конце концов не так уж далеко мы забрались, верно? Дальше к Ядру там, конечно, законы могут отличаться сильнее…

— Не нравятся мне эти разговоры, — буркнул Сандерленд. — Ты готов сдаться. Айрай была больна. Ты же знаешь, под конец она ходила на молельные собрания ул-менналетов, отдала свой разум во власть ул-найлетов или что-то в этом роде. Мистикой, вот чем она увлеклась. Мистикой.

— Она ошиблась?

— Ошиблась, — твердо ответил Сандерленд.

Холт посмотрел на него.

— Тогда объясни мне, Джефф, ради чего все это. Объясни, как отсюда выбраться.

— Каменный город, — проговорил Сандерленд. — Вот закончу карты…

Он вдруг замолчал. Холт уже снова улегся в своем гамаке и не слушал.

За пять лет он сменил шесть кораблей, пересек большую сферу звезд дамушей и проник за ее пределы. По пути он советовался с другими, более вместительными хранилищами мудрости, черпая от них все новые сведения, но за пределами известного мира его ожидали новые тайны и неожиданности. Не все экипажи кораблей состояли из людей: люди редко залетали в такую даль, так что Холт присоединялся к дамушам, и к гетоидам, и прочим бродягам. Правда, в портах люди еще попадались, и даже ходили слухи о второй империи людей примерно в пятистах годах пути от Ядра, основанной якобы каким-то поколением экипажа долго блуждавшего корабля; теперь она управлялась со сверкающего мира — Престера. Один дряхлый вессец рассказывал, будто на Престере города плавают на облаках. Холт долго в это верил, пока другой матрос не сказал ему, что на самом деле Престер — это город, покрывающий всю поверхность планеты, и жизнь там обеспечивает флотилия, превосходящая численностью даже флот погибшей Федеративной империи. Тот же человек объяснил, что основали его вовсе не потомки сбившихся с пути переселенцев. Он утверждал, что тихоход со Старой Земли начала эры межзвездных полетов не долетел бы туда и сейчас. По его словам, основала колонию эскадрилья, спасавшаяся бегством от хранга-Повелителя. Холт стал относиться ко всяким байкам с большим недоверием. А когда одна девица с застрявшего в порту катэдейского грузовоза заявила, что Престер основали Томо и Вальберг и что Вальберг по-прежнему там правит, Холт напрочь разуверился в существовании далекого анклава.

Но существовали и другие легенды, они по-прежнему манили Холта. Так же, как и других.

На безвоздушной планете, вращавшейся вокруг бело-голубой звезды, в единственном городе под куполом Холт познакомятся с Алойной. Она поведала ему о «Пегасе».

— Знаешь, капитан сам перестроил его, прямо здесь. Он занимался торговлей, залетел дальше обычного — как и все мы. — Она понимающе улыбнулась, решив, что Холт тоже рисковал в надежде на крупные барыши. — В общем, встретил одного даньлая, они живут ближе к Ядру…

— Знаю, — вставил Холт. — Но, может, ты не знаешь, что там сейчас происходит. Капитан говорит, что даньлаи захватили едва ли не все улльские звезды… Ты слышал об улльских звездах? Ну так вот. Ул-менналеты особенно не сопротивлялись, насколько я поняла, к тому же даньлаи летают на кораблях с прыжковыми пушками. Капитан говорит, с этой штуковиной продолжительность полета сокращается вдвое, а то и больше. Обыкновенный двигатель искривляет пространственно-временной континуум, если ты понимаешь, о чем я, и…

— Я специалист по двигателям, — коротко бросил Холт, но при этом подался вперед, стараясь не пропустить ни слова.

— Ага. — Алейна ничуть не смутилась. — Короче, даньлайская новинка работает как-то иначе — перебрасывает корабль в другой континуум, а потом обратно. Отчасти она псионная, поэтому тебе на голову надевают такое кольцо…