Philip K. Dick

THE MAN IN THE HIGH CASTLE

© 1962, Philip K. Dick. Copyright renewed © 1990, Laura Coelho, Christopher Dick and Isa Dick. All rights reserved

THE GAME-PLAYERS OF TITAN

© 1963, Philip K. Dick. Copyright renewed © 1991, Laura Coelho, Christopher Dick and Isa Hackett. All rights reserved

A SCANNER DARKLY

© 1977, Philip K. Dick. All rights reserved

© В. Баканов, С. Трофимов, Г. Корчагин, А. Круглов, перевод на русский язык, 2016

© Издание на русском языке. ООО «Издательство «Эксмо», 2016

Филип К. Дик (1928–1982) – американский писатель, ставший классиком мировой литературы благодаря своему неповторимому стилю, оригинальным научным концепциям, которые легли в основу его парадоксальных сюжетов, и исключительно тонкому психологизму. Творчество Дика теснейше сплелось с его биографией, до предела наполненной противоречиями и загадками, – порой невозможно отличить вымысел от того, что действительно происходило с автором.

Человек в Высоком замке[1]

«Заказчик будет очень недоволен», – хмуро подумал мистер Чилден, отворяя дверь магазина «Американские художественные ремесла».

Он всю неделю дожидался ценной посылки из Скалистогорских Штатов, и вот уже утро пятницы, а на полу под почтовой щелью одни только письма.

Бросив пятицентовик в настенный автомат и получив стаканчик быстрорастворимого чая, он взялся за метлу. Вскоре торговый зал магазина был готов к открытию: везде безукоризненная чистота, кассовый аппарат набит сдачей, в вазе свежие бархатцы, из репродуктора льется тихая музыка. Снаружи по тротуарам Монтгомери-стрит спешили в свои офисы бизнесмены. Далеко в небе проплывал вагончик канатной дороги; Чилден проводил его ласковым взглядом, полюбовался и женщинами в длинных пестрых платьях из шелка. И тут зазвонил телефон.

Владелец магазина прошел в глубь зала, взял трубку:

– Слушаю вас.

В ответ прозвучал знакомый голос. Чилден совсем упал духом.

– Это господин Тагоми. Насчет вербовочного плаката времен Гражданской войны. Вы еще на той неделе обещали, помните? Он прибыл наконец?

Нервная, резковатая речь. Вежливость на грани срыва.

– Мистер Чилден, в чем проблема? Вы просили задаток – я оставил. Объяснял же: эта вещь предназначена в подарок важному клиенту.

– Господин Тагоми, – начал Чилден, – я несколько раз направлял на почту запрос, причем за свой счет, но вещь заказана в другом регионе, поэтому…

– Выходит, она еще не доставлена? – перебил Тагоми.

– Нет, господин Тагоми.

Наступила ледяная пауза.

– Больше я ждать не могу, – проговорил наконец Тагоми.

– Да, сэр. – Чилден уныло рассматривал через витрину залитые теплым солнцем офисные здания Сан-Франциско.

– Давайте подумаем о замене. Что посоветуете, мистер Чилден?

Тагоми, не выходя за рамки формальной вежливости, произнес фамилию чуть искаженно, и у собеседника запылали уши.[2]

Вот она, горькая доля побежденных. Страхи, страдания, разбитые мечты, утраченные надежды – все взбаламучено одним-единственным обидным словом, все устремляется кверху со дна души, затопляя разум, не позволяя связно отвечать.

Роберт Чилден молчал, потела сжимавшая трубку ладонь. В торговом зале пахло бархатцами, играла музыка, но он себе казался моряком, упавшим за борт посреди чужого моря.

– Посоветую… – все же преодолел он ступор, – маслобойку. Еще есть мороженица, примерно тысяча девятисотый год…

Разум отказывался соображать. Вот как это случается, нежданно-негаданно. А ты уже было поверил, что все стерто в памяти. А ты уже было ухитрился себя оболванить. Как бы не так. Тебе тридцать восемь, и ты способен припомнить довоенные деньки. Франклина Делано Рузвельта, Всемирную ярмарку – дивный старый мир.

– Если желаете, я кое-что доставлю к вам на работу для демонстрации, – пробормотал он.

Договорились встретиться в два часа.

«Придется закрывать магазин», – сообразил Чилден, положив трубку.

А что поделаешь? С такими клиентами, как господин Тагоми, портить отношения нельзя – от них зависит бизнес.

Стоя у прилавка и дожидаясь, когда уляжется дрожь в теле, он запоздало обратил внимание на вошедшую в магазин парочку. Молодой человек и девушка, красивые, хорошо одетые. Просто идеальные. Он успокоился полностью и с профессиональной улыбкой на лице легкой походкой направился к посетителям.

Склонившись над прилавком, они рассматривали через стекло изящную пепельницу.

«Женаты, – предположил Чилден. – Живут небось в какой-нибудь роскошной новостройке вроде Города клубящихся туманов, у бульвара Скайлайн, с видом на Белмонт».

– Здравствуйте.

Чилдену уже совсем полегчало. В улыбках посетителей не было и намека на превосходство, только доброта. Его товары – а лучшей подборки не найдешь на всем побережье – привели парочку в восхищение. Чилден был польщен сходством вкусов, и это не осталось незамеченным.

– Превосходные вещи, сэр, – сказал молодой человек.

Неожиданно для самого себя Чилден поклонился.

Глаза этих людей излучали не только тепло связующей их любви, но и благоговение перед выставленными на продажу изделиями. На Чилдена смотрели с благодарностью – ведь это он позаботился о том, чтобы в «Американских художественных ремеслах» каждый мог полюбоваться предметами искусства, подержать их в руках, даже если не собираешься покупать.

«Да, – подумалось ему, – эти ребята понимают, где находятся. Тут им не навяжут какое-нибудь барахло для туристов вроде дощечки мамонтового дерева с надписью «Муир-Вуд, округ Марин, ТША»,[3] смешного дорожного знака, девичьего колечка или открытки с мостом Золотые Ворота. У нее глаза необычные, – отметил он. – Большие, черные. С какой легкостью я бы мог влюбиться в такую женщину. И какой трагедией обернулась бы моя жизнь, и без того несладкая».

Он замечал все: уложенные в стильную прическу черные волосы, лак на ногтях, проколы в ушах для серег ручной работы.

– Сережки, – пробормотал он. – Вы здесь покупали?

– Нет, – ответила девушка. – Дома.

Чилден кивнул. Да, в таком магазине, как у него, современным вещам не место. «Художественные ремесла» торгуют только антиквариатом.

– Надолго вы к нам в Сан-Франциско? – поинтересовался он.

– Бессрочно, – сказал мужчина. – Пока мои услуги нужны Комитету планирования уровня жизни на пострадавших территориях.

Увидев гордость на его лице, Чилден решил: нет, не военный. Ничего общего с мобилизованными деревенскими грубиянами, которые слоняются по Маркет-стрит, жуют жвачку, смотрят непристойные шоу и порнофильмы, стреляют в тирах, проводят ночи в дешевых клубах, где на стенах висят фотографии перезрелых томных блондинок, что держатся, кривляясь, за соски дряблыми пальцами… Почти вся равнинная часть Сан-Франциско в таких вот притонах вперемежку с лачугами из консервной жести и гнилых досок – и эти трущобы появились еще до того, как упала первая бомба.