Как вскоре выяснилось, ни холод, ни появившаяся на траве бодрящая роса не смогли одержать верх над моей усталостью. Но отдохнуть этим утром мне определённо было не суждено. Едва я начала проваливаться в чуткий тревожный сон, то ощутила, как кто-то настойчиво тянет меня за сапог левой ноги. На реакцию я никогда не жаловалась, а потому, ещё не успев до конца открыть глаза, что есть силы лягнула неведомого нахала.

- Ох, Ирис! - Ларриан ошеломлённо смотрел на меня, потирая живот.

- А, это ты, - я перевела дыхание и с укором посмотрела на него. - Зачем разбудил?

- Прости, я не знал, что ты спишь, - он виновато улыбнулся, - не думал, что можно заснуть в таких условиях.

Я пожала плечами.

- Значит, так нужно для нашей безопасности.

- О какой безопасности речь? Взгляни вокруг - на лугу ни одной живой души. По-моему, ему просто нравится вредить нам, ставить нас в невыносимые условия и наслаждаться нашей покорностью.

Я ошеломлённо уставилась на него, мысленно решив согласиться с Винди в том, что её брат точно не в себе.

- Браво, Лар, высший балл, - язвительно сказала я с плохо скрываемым раздражением.

- Посуди сама, - голос Ларриана приобрёл оттенок стали, - даже костра нам отчего-то нельзя развести! Сущая глупость!

Я пристально посмотрела на него. Он не отвёл глаз, продолжая с вызовом глядеть на меня.

- Я, кажется, всё поняла, - сказала я немного погодя, - ты хочешь заговора.

Ларриан молчал.

- Ты меня утомил.

Я вскочила на ноги и пошла прочь, твёрдо решив найти себе для отдыха место поспокойнее. Ноги путались в высокой траве, но я не обращала внимания, желая лишь одного - поскорее убраться подальше от Ларриана. Наконец мне приглянулась небольшая плешинка, на которой было пыльно, но хотя бы не росла трава, которая под лучами восходящего солнца сейчас вся покрылась ледяной росой. Я растянулась на земле во весь рост и изо всех сил постаралась отвлечься от дурных мыслей.

Наверное, я всё-таки задремала, совсем ненадолго. Небо надо мной ещё не утратило рассветный румянец. Птицы безмолвствовали, наслаждаясь последними, самыми сладкими мгновениями сна. Утро было ясным и обещало солнечный и тёплый день, но надо мной довлело необъяснимое чувство опасности, будто неведомая угроза таилась в высокой, волнующейся зелёным океаном траве. Я напряглась и попыталась вспомнить, что же разбудило меня, и внезапное озарение заставило меня содрогнуться каждой клеткой моего тела. Меня разбудил хохот, странный, нечеловеческих хохот, переходящий в протяжный вопль, обволакивающий, пробирающий насквозь. Совсем рядом. Я приподняла голову, но ничего не увидела кроме высокой травы. На миг мне показалось, что я уловила в зарослях какое-то движение, слабое, будто тень, и от этого ощущение нависшей опасности превратилось в осознание. Медленно, стараясь не производить лишнего шума, я начала подниматься на ноги, прикидывая, как брошусь со всех ног к месту ночлега моих спутников, и оно прыгнуло. Я успела отчётливо разглядеть лишь узкую оскаленную морду с маленькими красными глазками и плотно прижатыми мохнатыми ушами, горбатую холку, покрытую острыми шипами да веер длинных крючковатых когтей на тощих чёрных лапах. Горячее дыхание обожгло лицо точно жар из печи, и в тот же миг сверкнула фиолетовая вспышка. Повеяло палёной шерстью, и груда обугленных костей рассыпалась по земле. Я тупо уставилась сначала на неё, потом на встревоженные лица спешащих ко мне друзей и только после этого наконец запоздало издала положенный по ситуации вопль.

- С тобой всё в порядке? - Ларриан бросил на землю заряженный арбалет и осторожно дотронулся до моей руки. - Да она как лёд!

- Всё нормально, - я заставила себя натянуто улыбнуться, хотя сердце всё ещё колотилось как бешеное.

- Сильно испугалась? - заботливо спросил Айзерс, подходя ближе. Ларриан окинул его недобрым взглядом.

- Не успела, - честно призналась я.

- Лар, не нужно на меня так смотреть, я был бы только рад, если б ты самолично спас леди, - сказал Айзерс с едва уловимой насмешкой. Ларриан позеленел. - Но арбалет против них бессилен. Она нападает молниеносно.

- Что это было? - спросила всё ещё бледная как мел Винди.

- Взрослая самка степного клога, - отозвался Айзерс, - самый гнусный из зверей, нападает только на одиноких и спящих. Его не отпугнуть костром, а огонь для него - лишь сигнал скорой поживы. Вот почему я и не развёл костёр, а вовсе не потому, что мне нравится вредить вам и наслаждаться вашей покорностью, Лар!

Ларриан сверкнул глазами исподлобья и отвернулся.

Минуту спустя Айзерс велел сниматься с привала. Винди заговорила было об охоте, но маг пояснил, что всю съедобную живность давно пожрали клоги, кишмя кишащие в этих краях, а охотиться на самих клогов себе дороже. Услышав о клогах, я тут же заторопила друзей в путь.

К полудню неожиданно разогрело. Июльское солнце безжалостно жгло голые плечи, пыль, подымаемая нашими ногами, мешала дышать. Голод уже сроднился с телом и скрутил желудок будто стальной рукою. От усталости каждый попадавший под сапог камень казался валуном, а выбоина - глубокой ямой. Пройдя с пару сотен шагов, мы почувствовали, что силы вовсе вознамерились нас покинуть, несмотря даже на недавние несколько часов сна. Вода, набранная Айзерсом в колодце у разрушенных стен крепости Визардел, неумолимо заканчивалась; на дне фляжки оставался лишь глоток ключевой влаги. Не пытаясь подбодрить друг друга разговором, мы устало плелись по тракту, по обеим сторонам от коего раскинулся бескрайний луг сочного зелёного цвета, на котором точно разноцветные кораблики на водной глади, пестрели яркие цветы. Однако меньше всего сейчас возможно было радоваться и наслаждаться окружающими красотами. Айзерс шёл бок о бок со мной и, непрестанно твердя о близости Ровендара, как мне показалось, скорее успокаивал себя чем меня. Ларриан нёс на руках Винди, которая от палящего зноя потеряла сознание. Я поднесла к её губам воду, она пришла в чувство, но передвигаться самостоятельно не могла. Лар крепился, что было на него, признаться, не особенно похоже, и этим отчасти реабилитировал себя в моих глазах.

Однако к вечеру счастье изволило улыбнуться нам своей самой белозубой улыбкой: начавшийся внезапно грибной дождик сияющими радужными каплями обрушился на воспалённую землю, оживив луговые краски и по-хозяйски прибив к земле пыль. Усталость камнем свалилась с плеч и растворилась в прохладной, пахнущей свежестью воде. Забыв обо всём на свете, мы ловили губами крупные жемчужины, бьющие по щекам, и, исцелённые силой воды, раскинув руки бежали вперёд, навстречу мокрому ветру.

И вдруг всё стихло. Последние капли дождя, звеня, упали на землю, стих и хулиганистый ветер, ещё мгновение назад задорно плясавший с бриллиантовыми каплями. Мы недоуменно переглянулись, будто впервые узнав, что дождь может и закончиться, и затем, словно по согласию, медленно перевели взгляд на дорогу впереди. Там, шагах в пятиста, возвышалась серой громадиной величественная крепостная стена.

XII

Ровендар принял нас не то чтобы нерадушно, а как-то безразлично. Его широкие улицы, тесно застроенные двухэтажными домами, тонули в розовых лучах закатного солнца. Город был оживлён: мимо нас с грохотом проезжали телеги, гружённые тюками и мебелью, лошади, понукаемыми возницами, недовольно фыркали и били расчёсанными хвостами по лоснящимся бокам. Не обращая на нас ни малейшего внимания, по улицам прогуливались богато одетые горожане, что чинно беседовали, изо всех сил стараясь сохранять бесстрастное выражение лица. У кофейни по другую сторону блестящей лужами широкой булыжной мостовой оживлённо беседовала группа форменно одетых юношей и девушек, вероятно, адептов городской гимназии.

Никому не было до нас дела. Лишь пугающе смотревшийся на фоне столичного благополучия городской нищий схватил Винди за локоть, клянча беззубым ртом на пропитание. Девушка испуганно шарахнулась в сторону, а Айзерс, порывшись в кожаном кошеле, извлёк оттуда мелкую монету и бросил в протянутую шляпу. В остальном же горожане спешили по своим делам либо просто гуляли и вовсе не замечали новоприбывших, что, в принципе, было обычным для любого столичного города. Мне вспомнилось, как перед тем, как миновать откидной мост и войти в город, нам пришлось идти через небольшую деревню у крепостных стен. Её покосившиеся домики уныло провожали нас печальными взглядами окон, в лучшем случае затянутых бычьими пузырями. Крестьяне, возделывавшие небольшие огородики у бревенчатых стен своих жилищ, при виде нас бросали свои орудия и спешно скрывались в темноте сеней, либо возводили глаза к небу, точно прося защиты от непрошеных гостей. Матери прятали детей за широкими юбками, а одна пожилая женщина у колодца, едва завидев нас, затряслась как осиновый лист, вцепившись в край подгнившего сруба. Её подоспевшая подруга не растерялась и, бормоча что-то нечленораздельное, подскочила к нам и ткнула Айзерсу в лицо костистую фигу. Тот только отвернулся.