В скором времени, когда Марш, сидя в конторе парохода, разделял с Джефферсом его трапезу, он услышал, как трижды ударили склянки. Сигнал свидетельствовал о том, что пароход собирается причалить к берегу.

Марш нахмурился и выглянул из окна конторы Джефферса. Но ничего, кроме густо поросших лесом берегов, он не увидел.

– Интересно, почему мы причаливаем? – произнес Марш. – Следующая остановка – Новый Мадрид. Может быть, я не слишком хорошо знаю эту часть реки, но готов поклясться, что это не Новый Мадрид.

Джефферс пожал плечами:

– Вероятно, нам подали сигнал.

Марш извинился и отправился на капитанский мостик. За штурвалом стоял Дэн Олбрайт.

– Нам что, подали сигнал? – поинтересовался Марш.

– Нет, сэр, – ответил Олбрайт. Говорливостью он не отличался и, отвечая на вопрос, всегда давал лаконичный ответ.

– Что это за место?

– Дровяной склад, капитан.

Тут Марш увидел, что впереди, на западном берегу, действительно стоит лесной склад.

– Мистер Олбрайт, если я не ошибаюсь, не прошло и часа, как мы пополнили запас топлива. Не могли же мы так быстро израсходовать все дрова? Это Волосатый Майк отдал приказ остановиться? – Подавать сигнал о заправке топливом входило в обязанности помощника капитана.

– Нет, сэр. Приказ капитана Йорка. Мне передали, чтобы я остановился у этого склада в любом случае, независимо от того, будем ли мы нуждаться в пополнении запаса дров. – Олбрайт обернулся. Это был аккуратный парень невысокого роста с редкими темными усами. На шее повязан красный шелковый галстук, на ногах кожаные лакированные сапоги. – Не хотите ли вы отдать приказ, чтобы я прошел мимо?

– Нет, – поспешно ответил Эбнер Марш. Конечно, Йорк мог бы и предупредить его, но, согласно их договору, Джошуа Йорк имел право отдавать причудливые приказы. – Вы знаете, как долго мы собираемся простоять здесь?

– Я слышал, что у Йорка на берегу какое-то дело.

Если дотемна он не проснется, значит, пароход простоит весь день.

– Черт! Как же расписание? Пассажиры замучают нас бесконечными вопросами. – Марш нахмурился: – Ладно, все равно нет выбора. Раз уж мы здесь, нужно пополнить запас дров. Пойду и распоряжусь на этот счет.

О покупке топлива Марш договорился с управляющим складом, стройным чернокожим парнишкой в тонкой ситцевой рубашке. Парень оказался не слишком силен в заключении сделок. Маршу удалось купить у него бук по цене древесины тополя, а также заставить подбросить несколько вязанок сосны. Когда подсобники и матросы судна принялись грузить дрова, Марш приблизился к мулату и, улыбнувшись, напрямик спросил его:

– Ты ведь здесь новичок, не так ли?

Мальчишка кивнул:

– Ясное дело, капитан. – Марш уже собирался подняться на борт парохода, но слова юнца остановили его. – Я здесь всего неделю, капитан. Белого человека, который работал до меня, сожрали волки.

Марш долгим взглядом посмотрел на парня.

– До Нового Мадрида мили две, верно, парень?

– Так точно, капитан.

Когда Эбнер Марш вернулся на судно, он чувствовал себя очень взволнованным. Проклятый Джошуа Йорк! Что задумал этот тип, и почему они должны терять целый день на каком-то дурацком дровяном складе? У Марша внутри все кипело, и он уже собирался броситься к каюте Йорка и серьезно поговорить с ним, однако, хорошо все взвесив, изменил решение. Марш вынужден был себе напомнить, что, в конце концов, это его не касается. Ему не оставалось ничего другого, как ждать.

Время ползло медленно, а «Грезы Февра» неподвижно стоял на якоре у богом забытого дровяного склада. Мимо, вниз по реке, к великому разочарованию Эбнера Марша, проходили другие пароходы. Не меньшее их количество прошло также вверх. Короткая ночная схватка между двумя пассажирами третьего класса, когда в ход были пущены ножи, но в которой, к счастью, никто не пострадал, также стала причиной дневного возбуждения.

Большинство пассажиров парохода и члены команды прохлаждались на палубах судна. Кто сидел на затененных тентами шезлонгах, кто курил; кто-то перекусывал, кто-то спорил о политике. Джефферс и Олбрайт играли в рулевой рубке в шахматы. Фрамм в кают-компании травил байки. Некоторые дамы предлагали устроить танцы. Нетерпение Эбнера Марша нарастало с каждым часом.

В сумерках Марш сидел в портике палубной надстройки и, отгоняя назойливых мошек, пил кофе, когда, случайно взглянув на берег, увидел, что Джошуа Йорк покидает судно. С ним шел Саймон. Они на короткое время остановились возле хижины мальчишки-управляющего и о чем-то переговорили с ним. После чего по изрытой колеями дороге направились в лес и вскоре исчезли из виду.

– Вот здорово, – произнес Марш, приподнимаясь с места. – Ни тебе здрасьте, ни тебе до свидания. – Он нахмурился: – Даже не поужинав.

Время шло, пассажиры и команда начали беспокоиться. В баре собралось много желающих выпить. Кое-кто из переселенцев затеял игру в кости, другие принялись петь, а один молодой человек в твердом воротничке получил удар тростью за то, что призывал к запрещению рабства.

Около полуночи вернулся Саймон, один. Эбнер Марш находился в кают-компании, когда его тронул за плечо Волосатый Майк; Марш распорядился, чтобы о возвращении Йорка его известили немедленно.

– Пусть матросы поднимаются на борт, и скажи Уайти, чтобы разводил пары, – велел он своему помощнику, – нам нужно наверстывать время. – После этого Марш отправился повидаться с Йорком, но того на месте не оказалось.

– Джошуа хочет, чтобы мы продолжали путь, – сообщил Саймон. – Он отправится по суше и встретится с нами в Новом Мадриде.

Как ни старался, выудить что-либо еще Маршу не удалось. Саймон, уставившись на Марша своими холодными маленькими глазками, повторил сообщение. «Грезы Февра» должен дожидаться Йорка в Новом Мадриде.

Плавание на полных парах до нового Мадрида было коротким и приятным. Город оказался всего в нескольких милях от дровяного склада, где они простояли весь день. Когда в ночи они тронулись в путь, Марш без малейшего сожаления расстался с забытым богом местом.

В Новом Мадриде они потеряли почти полных два дня.

– Его нет в живых, – заключил Джонатан Джефферс после того, как они провели на причале более полутора суток.

В Новом Мадриде хватало гостиниц, бильярдных, церквей и всевозможных увеселительных заведений, поэтому пребывание там не показалось слишком утомительным. Тем не менее всем и каждому не терпелось поскорее отчалить. Человек пять пассажиров, недовольных отсрочкой в такую ясную погоду, когда пароход был в полном порядке и ситуация на реке тоже, подошли к Маршу и потребовали вернуть деньги за проезд. Им с возмущением отказали, но Марш всерьез обеспокоился и принялся вслух недоумевать, куда подевался Джошуа Йорк.

– Нет, Йорк жив, – сказал Марш. – Я не могу сказать, что с ним ничего не случилось, но он жив.

Глядя на него сквозь стекла очков, Джефферс недоуменно приподнял брови:

– Откуда у вас такая уверенность, капитан? Один, пешком, он отправился ночью через лес. Там полно всяких бродяг, да и звери тоже водятся. В окрестностях Нового Мадрида, как мне известно, в последнее время случилась не одна насильственная смерть.

Марш долгим взглядом посмотрел на него.

– О чем это вы? Откуда вы знаете?

– Читаю газеты, – пояснил Джефферс.

Лицо Марша помрачнело.

– Ну и что, не важно. Йорк жив. Я это знаю, мистер Джефферс. Я точно это знаю.

– Что же тогда, заблудился? – с холодной улыбкой полюбопытствовал письмоводитель. – Может быть, стоит организовать группу спасателей и отправиться на поиски, капитан?

– Я подумаю, – сказал Эбнер Марш.

Впрочем, это оказалось излишним. В ту ночь, час спустя после захода солнца, размашисто шагая, на причале появился Джошуа Йорк. С виду он вовсе не походил на человека, который в одиночестве провел в лесу два дня. Его сапоги и брюки были в пыли, но в целом костюм выглядел таким же элегантным, как в ту ночь, когда Йорк покинул судно. Он поднялся по сходням и, увидев Джека Эли, второго механика, приветливо улыбнулся.