В знак протеста Тринадцатый далай-лама покинул страну и укрылся в одном из монастырей соседней Монголии. Он не хотел мира любой ценой и не принимал унизительных условий, выдвинутых оккупантами.
Вскоре англичане оставили Лхасу и под дипломатическим давлением России вынуждены были дать заверения, что не преследуют целей аннексии. Вступив в переговоры с тибетским правительством, они подписали с ним двустороннее соглашение, согласно которому Тибет обязывался признать границу с Сиккимом, открыть рынки для торговли в нескольких городах и выплатить контрибуцию в полмиллиона фунтов стерлингов. Только после этого англичане должны были окончательно отвести войска из Чумби.
Но прежде чем все это осуществилось, генерал Чжао Эрфын предпочел повторить карательную экспедицию и вступил в Кам. Рейд англичан серьезно обеспокоил Пекин, и Цинское правительство поспешило «застолбить» вожделенные области. На сей раз огню предали сразу несколько монастырей, свыше тысячи лам были порубаны саблями, а бронзовые статуи будд пошли на переплавку. Может быть, именно из этого металла и были отчеканены монеты, предназначенные для выплаты англичанам. Чжао-мясник, как прозвали генерала жители Кама, кончил тем, что основал на отвоеванных территориях новую провинцию Сикан и присоединил ее к Китаю.
Тринадцатый далай-лама, возвратившийся было в Лхасу после ухода британцев, вынужден был вновь покинуть свою резиденцию в Потале. На сей раз в столицу Тибета вошли из разоренного Кама китайские войска.
Итак, властитель и живой бог Тибета бежал от китайских оккупантов. Запомним это событие, происшедшее в 1910 году. Отметим для себя и характерную, как увидим далее, подробность, что далай-лама нашел временное убежище в монастыре близ индийской границы. Зато паньчень-лама не покинул свою вотчину в Шигацзе и даже согласился принять на себя исполнение ряда религиозных обязанностей мятежного иерарха ламаистов. Возьмем на заметку и сей весьма знаменательный факт.
Заручившись, таким образом, поддержкой одного из двух высочайших авторитетов церкви, китайцы решились на беспрецедентный шаг и объявили о низложении далай-ламы.
Вот выдержка из манифеста, отпечатанного от имени амбаня Лу 5 сентября 1910 года:
«Ранг далай-ламы на время уничтожается, и на его место назначается лама Теши[64].
Более 200 лет Тибет находился в феодальной зависимости от Китая, и далай-лама всегда пользовался благами со стороны этого великого государства, но в отплату он не остался охранять свое собственное государство. Благодаря его нерадению к вопросам веры, боги и духи-охранители рассердились. Он потерпел поражение, породил много неприятностей, а потом… бежал далеко в неизвестную сторону. Во время войны были убиты тысячи и десятки тысяч тибетцев; тех же, которые бежали и не могли сражаться, он упрекал… Эти многочисленные преступления показывают, что он такой человек, которого следует наказать. Ввиду того, что у него дурной дух, что он угнетал всех своих подданных и грабил их, ясно, что министры не могут очень его уважать; он преступил законы буддийской веры и причинил беспокойство великим державам».
Последняя фраза словно заимствована из знаменитой басни «Волк и Ягненок». Оказав стойкое сопротивление империалистическим притязаниям Великобритании и Цинского Китая, тибетцы, оказывается, причинили им «беспокойство». Какая циничная терминология, какой поразительный на фоне общепринятых дипломатических условностей инфантильный лексикон. «Следует наказать», видите ли. Современное «преподать урок» явно заимствовано из того же арсенала.
Но возвратимся на вехи тибетской истории. Если пророчество на год Деревянного Дракона и оправдавлось по части британской агрессии, то конца китайской оккупации не предвиделось ни в этом, ни в последующем году, ни даже в новом десятилетии. Лишь революция 1911 года, в результате которой была низложена маньчжурская династия Цин, разрушила на время четко отработанные планы великоханьских гегемонистов и резко изменила ситуацию. Китайцы были вынуждены убраться восвояси, население Лхасы встретило возвратившегося далай-ламу как победителя. На сем я заканчиваю исторические экскурсы и перехожу к событиям, непосредственно связанным с именем Четырнадцатого властителя. Совершив прыжок через четыре десятилетия, мы столкнемся с разительными совпадениями и поистине убийственными аналогиями.
Все это время Тибет оставался практически закрытым для остального мира.
После создания 1 октября 1949 года Китайской Народной Республики настала пора коренных, но еще не ясных до конца перемен. Первым отреагировал на знаменательное событие в истории великого китайского народа паньчень-лама, в ту пору еще девятилетний мальчик, лишь несколько месяцев назад официально признанный перерожденцем Будды Амитабхи. Вероятно, не без подсказки со стороны он обратился к правительству КНР с просьбой освободить Тибет. Это неожиданное, но симптоматичное заявление вызвало резкий протест в Лхасе. Кашаг (правительство) далай-ламы попыталось вступить с Китаем в переговоры, но 7 октября 1950 года началось военное наступление. Немногочисленные, но очень активные английские агенты сделали все для того, чтобы организовать сопротивление местного населения китайской армии, которая 9 сентября 1951 года вступила в Лхасу. Незадолго до этого далай-лама перенес свою резиденцию в монастырь Донг Кар на границе с Индией. С 1951 по 1955 год власть в Тибете совместно осуществляли центральное правительство и главы ламаистской церкви — далай-лама и паньчень-лама. Они вместе с колоном Нгаво Нгагван Джигмедом, отпущенным из китайского плена, куда он попал после того, как китайская армия сломила сопротивление непокорного Кама, были избраны Членами Всекитайского комитета Народного политического консультативного совета.
Играя на исконных противоречиях между китайцами и тибетцами, между далай-ламой и паньчень-ламой, империалистическая агентура стремилась обострить и без того взрывоопасную обстановку в «сердце» Азии. В среде высшего духовенства и феодалов не раз вспыхивали мятежи против новой администрации, составлялись различного рода петиции об отделении и так далее. Все это, однако, не получало широкой поддержки народа, поскольку наиболее активное население Кама еще не оправилось от шока поражения, а соглашение от 23 мая 1951 года, предусматривающее тибетскую автономию, пусть чисто формально, но все же учитывало традиции и социально-экономические особенности древней страны. В этом соглашении из семнадцати пунктов прямо говорилось о том, что центральные власти не будут изменять политическую систему Тибета и с уважением отнесутся к религиозным верованиям и обычаям тибетцев.
Правительство далай-ламы отдавало себе отчет в том, что соглашение было лишь временным, компромиссным. Но если бы китайцам не было дано согласие разместить в Тибете войска, они бы сделали этой силой. В Лхасе и без того находился уже внушительный гарнизон. Не прошло и года, как по приказу Пекина был создан Тибетский военный округ и началось спешное строительство стратегических дорог Яань — Лхаса и Сикан — Лхаса. Была открыта и регулярная линия воздушных сообщений. Юрисдикция далай-ламы была ограничена центральной областью Уй, область Цзан полностью отошла к паньчень-ламе, а район Чамдо управлялся непосредственно из Пекина. И вообще весь Тибет оказался разделенным на несколько самостоятельных автономных округов.
К 1956 году все было готово для образования Тибетского автономного района. В июне 1958 года в Лхасе были открыты отделения Верховного суда и Прокуратуры КНР. Работы им хватало. Стихийные восстания вспыхивали одно за другим почти повсеместно. На сей раз агентам зарубежных спецслужб не приходилось разжигать недовольство. Забегая вперед, приведу одно из признаний далай-ламы, сделанное в частной беседе четверть века спустя:
«Я верил в обновление жизни и не боялся перемен. Я даже подумывал о вступлении в коммунистическую партию, но жесткая и оскорбительно грубая политика ассимиляции, которую начали очень скоро проводить китайцы, настроила меня отрицательно».
