Литмир - Электронная Библиотека
A
A

— Что вы тут делаете? — спросил оперативник.

— Разве не видите? — сказал Рик Дженсон. — Снимаю.

— Здесь снимать запрещено, — сказал оперативник.

— Я свободный человек, — сказал Рик Дженсон, направляя объектив видеорегистратора на оперативника. — Я могу делать, что мне вздумается и ходить, где захочу. В рамках закона, разумеется. Тем более, я нахожусь за полицейским ограждением. Разве не так, офицер?

— Я с вами спорить не собираюсь, гражданин, — офицер расстегнул висящую на брючном ремне кобуру. — Немедленно отдайте мне флеш-карту и отойдите на сто метров от ограждения. Иначе я вас арестую за неподчинение приказам сотрудника полиции и воспрепятствование следствию.

— Ладно, офицер, — сказал Рик Дженсон, убирая видеорегистратор, — я понял, ухожу.

— Стойте, — полицейский чин выдернул из кобуры пистолет. — Никуда вы не уйдете, гражданин, пока не передадите мне ваш регистратор.

— Вы пожалеете, офицер, — сказал Рик Дженсон, медленно поднимая руки. — Вызовите вашего начальника.

Оперативник потянулся к рации.

— Не делайте резких движений, гражданин, — сказал оперативник. — Сейчас подойдёт руководитель следственной бригады.

— Это произвол, офицер, — сказал Рик Дженсон. — Я буду жаловаться.

— Жалуйтесь, — сказал оперативник.

— Что случилось, офицер?

— Элизабет Бушелл, судебный следователь, — сказал Рик Дженсон.

— Специальный агент Дженсон — сказала Элизабет Бушелл, — Забавно видеть вас с поднятыми руками.

— Не скажу, что мне это нравиться, — сказал Рик Дженсон.

— Да, неприятно, — согласилась Элизабет Бушелл. — Неприятно быть у кого-то на прицеле. Особенно, когда сам обладаешь правом наставлять на других оружие, приказывая им поднять руки. Офицер, опустите оружие. Это — представитель Бюро по защите Конституции.

— Надо полагать, дело передано вам? — спросила Бушелл.

— Увы, — сказал Рик Дженсон. — Официально дело вне нашей юрисдикции.

— Тогда что вы здесь делали?

— Я же объяснил вашему оперативнику. Осматривался. На всякий случай.

— Может, тогда перейдёте за ограждение, агент Дженсон? Чтобы удобнее было осматриваться?

— Нет, спасибо, судебный следователь Бушелл. Что мне надо, я увидел.

— Тогда не смею вас более задерживать.

— Всего хорошего, — сказал Рик Дженсон.

Зазвонил коммуникатор.

— Дженсон, вы где? — спросил заместитель директора Бюро.

— В данный момент, — сказал Рик Дженсон, — я нахожусь на месте совершённого убийства.

— Отлично, Дженсон, — сказал заместитель директора. — Пять минут назад расследование было поручено Бюро. С этого момента вы возглавляете следственную группу, спецагент Дженсон.

— Польщён оказанным доверием, гражданин заместитель директора.

— Кажется, назревает конфликт интересов, — сказала Элизабет Бушелл.

— Меня только что назначили руководить следствием.

— Поздравляю, — сказала Элизабет Бушелл.

Издавна люди мечтали о личном бессмертии. Их вековая мечта воплотилась в Глобальной Евгенической Практике — основанной на ННИ (нанонейроинженеринге) технологии продления жизни. Благодаря повсеместному внедрению Глобальной Евгенической Практики удалось повысить среднюю продолжительность жизни до трёхсот пятидесяти лет, победить все известные человеку болезни, оптимизировать рост народонаселения в пределах освоенного космического пространства с помощью научно обоснованного метода — Девиационной Матрицы Социальной Неопределённости, базирующейся на Теории Тонких Математических Моделей, разрабатываемых в рамках новой передовой научной дисциплины — социомата, или математической социологии. Смерть перестала быть кошмаром, преследующим человека от самого его рождения. Риск безвременной кончины раньше определённого срока был сведён наноинженерами ГЕП к минимуму. Любые, даже самые тяжелые травмы, благополучно излечивались. Пострадавший мог умереть по единственной причине — если его мозг был фатально разрушен. Триллионы микроскопических наноботов, обитали в каждом человеческом теле с рождения, передаваясь от родителей к детям по наследству. Они — эти модифицируемые, самовоспроизводящиеся, невидимые глазу машинки напрочь сгубили традиционную медицину. Всё, что от неё осталось — профессия врача-реаниматолога. Да и то, врачом его называли по привычке, по сути-же он был не столько врачом, сколько высококвалифицированным системным программистом. ГЕП обещала изменить мир, и мир стал другим…

…Дон Парсонс напоминал ощетинившегося иглами ежа. Его торс щедро нашпиговали тонкими смертоносными снарядами. На лбу Дона Парсонса красовалось круглое пулевое отверстие, а под затылком растекалась тёмная кровавая лужица. Эксперт-криминалист осторожно расставлял таблички с цифрами, отмечая оставленные следы и обнаруженные вещественные доказательства. Детективы собирали пустые гильзы, густо рассыпанные по мостовой.

— Сорокаствольный игольчатый стреломёт, — сказал Рик Дженсон.

— Прогрессивная машинка, — сказал подошедший детектив.

— Знакомьтесь, — сказала Элизабет Бушелл, — сержант-детектив Стенли Уиппет, Сто сорок третий участок.

— Игольчатая пуля, калибра три с половиной миллиметра, длина двести пятьдесят миллиметров, закалённый наконечник, трубка пули заполнена по длине ядом парализующего действия. Экспресс-анализ показал, что яд относится к группе синтетических производных кураре. Стреломёт после убийства преступником был сброшен, в отличие от второго ствола, из которого убийца произвёл выстрел в голову. Как раз его-то убийца забрал с собой. Судя по найденной гильзе — это пороховой пистолет, автоматический, либо полуавтоматический, калибром девять миллиметров. Стреломёт армейского образца, унифицированный, короткоствольный, с телескопическим прикладом, — детектив Уиппет взглянул на экран цифровой записной книжки и добавил: — Номер на оружии вытравлен кислотой. Предварительно его срезали с корпуса лазерным лучом, а затем обработали срез концентрированным раствором кислоты. Ювелирная работа.

— Как и само убийство, — сказал Рик Дженсон. — Свидетелей установили?

— Свидетелей нет, — сказал Уиппет.

— Это фешенебельный район, спецагент, — напомнила Дженсону Элизабет Бушелл, — в котором живут весьма обеспеченные люди. Они избегают публичности. Не допускают вмешательства в их частную жизнь. Неукоснительно соблюдают право на личное пространство. Здесь не принято ходить пешком, поэтому все ездят на машинах. И никому не придёт в голову самому управлять гравимобилем. Ведь для этого есть персональный водитель. К тому-же, уличное движение в таких районах существенно отличается от городского.

— Я заметил, — сказал Дженсон, — а что с камерами наружного наблюдения?

— С камерами? Наблюдение ведётся практически со всех точек, в том числе и со стационарно висящих полицейских дирижаблей.

— Вот видите, детектив Уиппет, — сказал Рик Дженсон, — как удачно всё складывается. Проследим, где скрывается наш душегубец, и возьмём голубчика тёпленьким!

— К сожалению, — сказал Уиппет, — такой режим видеонаблюдения не распространяется на основную часть мегаполиса. Его отследили до границ района, но затем потеряли в плотном дорожном потоке.

— А что делала местная полиция, пока он прорывался в город? Исключительно следила? Ведь могла бы перехватить его на выезде!

— Сколько раз вы умирали, спецагент Дженсон? — неожиданно спросила Элизабет Бушелл.

— Что? — поперхнулся Рик Дженсон. — Какое это имеет значение?

— И всё-же, — сказала Бушелл, — сколько раз?

— Положим, пока ни одного, — сказал Рик Дженсон.

— Сержант Уиппет умирал три раза, — сказала Элизабет Бушелл. — Детектив Арчер — тот, кто требовал у вас регистратор — участвовал в двадцати двух силовых захватах и операциях по освобождению заложников. Умирал восемь раз. Моя мама умирала дважды. Несчастный случай и катастрофа. Смерть больше не приговор, Дженсон. В наши дни к смерти относятся проще, обыденнее.

8
{"b":"192605","o":1}