– Егерь из Десятникова. Мне велели привезти вам путевки в заказник. Я привез.

– Сколько?

– Четыре, как указано в заявке.

– Давайте.

Здоровяк подошел к столу и, вынув из кармана конверт, положил перед врачом.

– Только учтите, у нас правила строгие. Имена и паспортные данные впишите сами. Путевки без паспортов не действительны, так что не делайте ошибок, вас попросту не пропустят. Подпись должна стоять такая же, как в паспорте. Путевки на три дня, так что желаю удачи. И не опаздывайте.

– Когда?

– С завтрашнего дня.

Здоровяк ушел так быстро, что Юзов не успел задать ни одного вопроса. Он тут же начал дозваниваться до Никиты.

Если путевка с завтрашнего дня, они даже собраться не успеют. Предстоящая поездка его не радовала, какое-то седьмое чувство подсказывало ему, что лучше никуда не ехать. Но с Никитой не договоришься. Упрямый осел!

– Кто осел? – спросил в трубку мужской голос.

– Никто. Это я так, мысли вслух. По работе. Слушай, Никита, мне путевки в Десятниково принесли. Сезон открывается завтра в десять утра.

– Отлично! А чего грустный такой? Радуйся, родственничек, на охоту едем.

Ружья уже достали. Отличные игрушки, правда, не зарегистрированные, но на это времени нет.

– А ружья тебе тоже сыщик доставал?

– Да что ты прицепился к этому сыщику?! У нас ни у кого нет охотничьих билетов, кто нам их в магазине продаст! А он дал мне адресок, где можно купить без проблем. Поехал и купил. Каждое по тысяче баксов стоит, зато классные вещи.

Я свое уже опробовал в саду. Пулей дерево срубил, будто пушкой.

– Ладно, мне нечего сказать. Белено всем с паспортами приехать. Сложная пропускная система.

– Мелочи жизни. Я уже предвкушаю удовольствие…

Юзов не стал ждать окончания фразы и положил трубку.

– Вот говнюк! – рявкнул Никита. – Совсем обнаглели, пора за них взяться серьезно!

Он подошел к окну и увидел, как в ворота въезжает машина сыщика. Странно, но сегодня он приехал один, без генерала Попова. Значит, они с отцом решили удалить лишнего халявщика. Правильно! Этот парень знает, как дела делаются.

Ушакова проводили в кабинет губернатора. Котельников ждал этой встречи с нетерпением. Он так и не ложился спать – нервы разыгрались. Первыми словами Ивана, вошедшего в кабинет, были:

– Тетрадочки нет.

Губернатор встал, чтобы выйти из-за стола, но вновь рухнул в кресло. Лицо его побелело, как брюхо трески.

– Но у Грановской ее тоже нет. Это все, чем я могу вас успокоить.

– А где же она? – возбудился Котельников.

– Могла бы быть у вас, если бы мы работали с вами напрямую, без посредников. Ничего плохого о генерале Попове сказать не могу. Старался как мог. Вопрос в том, что он сам оказался беспомощным перед непреодолимой стеной обстоятельств. Выбор, который он сделал, и погубил всю идею на корню. Попов обратился к генералу Корякину, выгнанному за ворота усадьбы Грановской.

Естественно, что честь генерала была посрамлена. Он сам точил на нее зуб, а тут к нему приходят с таким выгодным предложением. Корякин сначала согласился выдать систему безопасности и этим отомстить Грановской, но аппетит, как известно, приходит во время еды. Потом ему захотелось иметь свой компромат на Грановскую. И он просит меня достать ему из сейфа две видеокассеты. Но дальше – больше.

Его люди из охраны дали мне «зеленый коридор». А почему бы на обратном пути не включить красный свет и с легкостью не завладеть всей добычей? Об этом я ничего не знал. Попов рекомендовал Корякина, он и несет ответственность за операцию. Я сделал все так, как вы просили. В сейфе лежали деньги, почти полтора миллиона долларов. Я их взял для отвода глаз, а вместо тетради подложил муляж. Грановская до поры до времени будет уверена, что ее ограбили ради денег, а вовсе не из-за секретных документов. Все шло, как задумано, операция прошла без сбоев на высоком уровне. Но потом случилось то, что и намечал хитроумный Корякин. Охрана схватила меня и моего напарника. У нас отняли сумку с деньгами, кассетами и вашим дневником. Корякин нас пощадил и не стал убивать, но сказал, что сам распорядится вашим дневником. В итоге нас выбросили из машины на шоссе.

– Полтора миллиона это столько, сколько я заплатил за ваше оборудование. И теперь какой-то говнюк Корякин воспользовался моими деньгами, захватил деньги Грановской и имеет компромат на меня и на нее! Ограбил и развернул пушки в сторону ограбленных! – Губернатор внимательно посмотрел на Ивана. – Как вы думаете, Борис, на что способен этот прохвост? Он в действительности так хитер и коварен либо ему страшно повезло? Что он сделает с компроматом?

– Как личность он ничего из себя не представляет. Узко мыслящий субъект.

Вряд ли он сможет достойно воспользоваться полученными материалами. В политике ничего не смыслит да и опер слабый. На него всегда работали другие, а он выполнял заказ правителей чужими руками. Стопроцентный посредник. Я думаю, он начнет искать покупателей на компромат. Для этого большого ума не надо, если учесть, сколько врагов у вас и у Грановской. Взять двух таких титанов под уздцы – значит получить в свои руки и деньги, и власть. Думаю, на такую сделку пойдет даже администрация Президента.

Котельников вздрогнул.

– Черт! Документы в руках дурака хуже бомбы! Он страшнее Грановской. А если его убить?

– По логике вещей, это неплохой выход. Но нужны гарантии, что документы не попадут в другие руки, иначе убийствам не будет конца.

– Вы можете вернуть мою тетрадь и прибить этого ублюдка?

– Я не киллер, губернатор. За мокрые дела не берусь. Что касается дневника, то здесь надо подумать.

– У меня не так много денег, как у Грановской, но миллион долларов я наберу. Вас устраивает эта сумма?

– Вполне, но тем не менее я вам не дам однозначного ответа, пока не проведу тщательную разведку и не буду знать о Корякине больше, чем он сам о себе знает.

– Когда вы дадите ответ?

– Через неделю.

– А если он придет ко мне с предложением продать тетрадь?

– Соглашайтесь. На любую сумму. Но со шлитесь на то, что вам понадобится две недели, чтобы собрать деньги. Пусть он ждет. Важно, чтобы он не искал других покупателей, кроме вас. Тогда мы будем иметь гарантию, что дневник хранится у него. А мне только этого и надо.

– И опять оборудование?

– Мелочь. Корякин не живет в таких условиях, как Грановская. Трудность не в технике, а в психологии. Надо знать его психологию, а не думать о сложности замков и затворов. Такой человек, как Корякин, не положит дневник в примитивный сейф. Он может зарыть его в саду под яблоней, и я буду бессилен, как и все взломщики мира. Иногда примитив побеждает разум. Мне понадобятся ключи к его мозгам.

– Вы правы.

– Я рад, что вы согласились со мной. Я позвоню вам через несколько дней. Только не давите на Корякина. Бесполезно. Ваш дневник – его последний шанс почувствовать себя королем. Он уже не молод, и его трудно напугать.

Иван встал и вышел. Возле машины его ждал Никита.

– Привет, Борис. Мы получили путевки. Завтра в десять открываем сезон охоты, но вы должны указать на дичь.

– Я все помню. Встретимся в Десятникове. И не забудьте таможенные документы.

– У меня все готово и уплачено. Приезжайте и забирайте. Я умею держать слово.

– Значит, вопрос решен. До встречи.

Иван сел в машину и уехал, а Никита, глядя ему вслед, потирал руки. Каждый в эту минуту думал о своем.

Шикарная иномарка подъезжала к главным воротам блокпоста, огромным чугунным воротам, перед которыми стояла двухэтажная будка с наблюдательной вышкой метров пять высотой. Возле сторожевого домика прогуливались парни в камуфляжной форме с зелеными повязками и автоматами за спиной. Юзов, сидевший на переднем сиденье, покачал головой.

– Надпись на воротах забыли сделать: «Забудь надежду, всяк сюда входящий».

– Хватит тебе каркать, Аркаша! – раздраженно сказал Сеня Добровольский.