– В кусты, значит. Это по-дружески, ничего не скажешь.

– Ксюша, мне этот воз не потянуть. У парня врагов отродясь не было. Как только он стал свидетелем «мокрухи», его убрали с поля боя. А что это значит? О свидетеле убийцы ничего знать не могли. Пять-шесть человек о нем знали, и все из нашей конторы. Менты не в курсе, если ты не доложила. Напрашивается закономерный вопрос: кто из наших навел убийц на ценного свидетеля? У тебя есть другие выводы? Поделись ради Бога, может, я уже из ума выжил и ничего не понимаю.

– У меня нет других выводов, Игорь. Напиши докладную Колычеву, и пусть назначает внутреннее расследование. Если только у него поджилки не затрясутся и твоя докладная не полетит в мусорную корзину. А для начала попытайся установить, где куплена водка. Крапивников, если мне не изменяет память, ходил в один и тот же ночной магазин. Там его должны знать. Поищи другие бутылки в квартире, проверь накладные в магазине на весь товар. Займись этим сейчас.

В сумочке Задориной зазвонил мобильный телефон. Она достала трубку. Звонил полковник Саранцев из больницы и просил срочно приехать.

– Спасибо, Николай Николаич, машину за мной присылать не надо, я на своей. Скоро буду.

– Кто-то еще на те же рельсы угодил? – спросил Кипкало.

– Завтра утром все обсудим, Игореша. Тебе и здесь дел хватит. Работай.

Она вышла на улицу.

Часом ранее Родион Капралов навестил своего главного наводчика Германа Гальперина. Герман лег на дно и молчал. Родион ждал два дня. Ни звука. Все, что он хотел знать, это имя заказчика, кому он добыл тетрадь губернатора. Адвокат ему ничего не скажет, и давить бессмысленно, хорошо, что предупредил о возможных неприятностях, и на том спасибо. Правда, Капралов привык заранее заботиться о возможных казусах, и не зря, как выяснилось, но на этот раз он допустил несколько промашек. Главная из них заключалась в том, что он взялся за дело, не зная заказчика, а значит, не сумел подготовить для себя оборонительные рубежи на случай, если заказчик соберется убрать исполнителей, не желая оставлять следов и свидетелей.

Вторая промашка заключалась в том, что он не знал клиента, которого следовало обчистить. Его смутила крупная сумма гонорара и заверения Германа, что дело чистое и пустяковое. Алчность все сгубила, собственная алчность. Полез на рожон, сам захотел получить аванс. Деньги срочно понадобились. Вот его собственная дурь и вышла боком. Увидев адвоката, он успокоился. Райха многие знали, частенько мелькавшего на экранах телевизоров. Сразу стало ясно, что речь идет о компромате. От шантажистов опасности не ждут. Интеллигентские интриги, не более того. Он же не к братве в общаг лез. Там ему быстро голову сбрили бы, у них долго не разговаривают. Вот он и позволил себе слабинку, дело пустяковое, деньги хорошие, сделал и забыл. Кто же мог тогда подумать, что все обернется так круто! Эту ошибку он обязан был предвидеть. Итог закономерный. Саню Котика подрезали первым, Грачкин получил перо в бок вторым, сам же он едва унес ноги, после чего погибли еще две невинные души, а третьего арестовали по подозрению.

Вот какой груз он взвалил себе на плечи за собственную беспечность!

Но и этим история не кончилась. Продолжение следовало. Германа Гальперина Капралов нашел мертвым. Как убийцы вышли на его мастерскую на Сретенке, только догадываться можно. Старика сильно били, перед тем как прикончить, а потом проломили голову. Выдал он Капралова или нет, значения не имело. Капралов выжидать не стал и тут же ушел. Он долго петлял по переулкам, потом сидел на Чистых прудах и смотрел на царственных лебедей.

Поздно он понял свои ошибки. Тогда лишь, когда пролистал украденную тетрадку. Политики не банкиры и не мафия, они страшнее. Тетрадка может стоить губернатору головы, и он включит все рычаги, чтобы вернуть ее. Капралов сделал копию на всякий случай, но что толку. Документом могут признать только оригинал. И от оригинала проку никакого. Что он может с ним сделать?

Ничегошеньки. Но охота шла за ним с двух сторон. Одну сторону он знал, о заказчике понятия не имел, кроме того, что на него работает известный адвокат Валерий Райх. Он остался один, засвеченный со всех сторон, и тиски сжимались.

Вот такая получалась трагикомедия. Капралов думал и думал, но ни разу в его голове не мелькнула мысль сесть на поезд и умотать к черту на кулички. Денег для этого хватало с лихвой.

Возле больницы милиции собралось больше, чем больных во всем корпусе.

Приехало начальство с Петровки и из министерства. Случай, как видно, серьезный.

Телевизионщики тоже подоспели. Ксению пропустили через ограждение, и она с трудом нашла полковника Саранцева.

– Что случилось, Николай Николаич?

– Эх, Ксюша! Андрюшка Тимохин дел наворотил. Двое убитых, Денис Савченко с тяжелым огнестрельным на операционном столе. Выживет или нет, не ясно.

– Почему? Как?

– Иди вон в тот микроавтобус «фольксваген», там Тимохина лично генерал Черногоров допрашивает. А мне тут с порядком разобраться надо. Иди, они только начали.

Ксюше не очень хотелось вмешиваться во внутренние разборки милиции, но оставаться в неведении еще хуже, и она пошла к микроавтобусу. Генерал Черногоров воспринял ее появление как должное. К прокурорским следователям он относился с уважением, но своих разгильдяев не терпел. Задорина села на заднее сиденье.

– Как ты мог себе позволить, капитан, без уведомления дежурной части, руководства идти уна такое важное задание, где речь шла о людях, находившихся в федеральном розыске?!

– Речь шла о восьмилетнем мальчишке, товарищ генерал, а о женщине мы ничего не знали. И потом, мы же не «малину» шли брать, а в больницу к пострадавшему. К тому же я не был уверен в том, что это тот самый мальчишка. Обычная проверка.

– И чем кончилась твоя проверка? Тяжело ранен офицер милиции, убит больной, попавший под шальную пулю, труп неизвестного, укокошенного тобой лично! А если он сотрудник спецслужб?! И женщина с ребенком сбежала!

– Спецслужбы не открывают огонь по милиции в форме и не скрываются после этого. Можно сказать, что мы спасли бабу с ребенком, иначе их пришили бы прямо в палате.

– А ты уверен, что им удалось сбежать? Может, их нашли и захватили, а потом увезли в неизвестном направлении. Ты упустил и тех и других. Кого нам теперь искать? Где? Трупы на загородных свалках?

– Я их найду, товарищ генерал. От меня не уйдут.

– Только что ушли, пока ты по углам прятался.

– Не имею привычки прятаться. На моем счету сотня задержанных особо опасных преступников.

– И тысяча невинных, пострадавших от твоего террора. Ты бандит в погонах, Тимохин! Я тебя от работы отстраняю! И моли Бога, чтобы из трупа больного вытащили чужую пулю. Если его прихлопнул ты из своей пушки, пойдешь под суд. Слишком долго я закрывал глаза на твои выходки. Мешок жалоб пылится в управлении. Ни один московский мент не может похвастаться такой популярностью! На этом все, но разговор наш не закончен.

Генерал кивнул Задориной и вышел из машины.

– Сукин сын! Да на таких, как я, порядок в стране держится! Беспредельщики и мафия скоро все к рукам приберут! С кем останетесь?!

– Успокойся, Андрей. Объясни мне все по порядку.

– Эх, Ксюша, кто мог знать, что все вывернется наизнанку! Савченко принес мне газету, где были снимки с ДТП. На одном из них фотография пострадавшего мальчишки, очень похожего на пропавшего сына Ушакова. Мы выяснили адрес больницы, куда их направили, и решили проверить. Приезжаем, идем в справочную, и нам подтверждают, что есть такой больной и с ним находится его мать. На снимках в газете была какая-то баба. Фамилии совпадают. Но я-то знаю, что мать мальчишки убита. Возникли сомнения, и мы решили проверить. Поднялись наверх, тут все и случилось. Из ее палаты выходят четверо мужиков и не раздумывая открывают пальбу. Дениса тут же сняли, опыта у парня никакого, а я сумел пристрелить одного из четверых. Они на меня времени тратить не стали, погнались за бабой с ребенком. Не знаю, как ей удалось ускользнуть от них. Я видел, как в другом конце коридора мелькнула женская фигура. В палате я нашел ту же газету, что мне Савченко показывал.