Арсений Петрович вернулся с подносом, на котором были две чашки с дымящимся кофе (ах, какой аромат! Беллиссимо!) и сахарница с маленькой ложкой. В качестве угощения – конфеты, преимущественно шоколадные трюфели. Бабаевские, мои любимые.
Я с удовольствием зашуршал обёрткой и отправил конфету в рот.
– Ну, что, давайте поговорим, – предложил собеседник, когда с напитками и едой было покончено. Лишь пара конфеток осталась сиротливо лежать на подносе.
– Давайте.
– Иван Егорович, у меня к вам маленькая просьба. Пожалуйста, настройтесь на то, что вещи, о которых я буду вам рассказывать – это не бред сумасшедшего.
– Занятное вступление.
– То ли ещё будет. Вы, главное, поймите: никто не собирается пудрить вам мозги. Всё, что вы услышите, правда.
– Честное слово, я в высшей степени заинтригован. Постараюсь выполнить вашу просьбу.
– Значит, договорились, – кивнул собеседник. – Вы своим генеалогическим деревом интересовались?
– Куда там, – усмехнулся я. – Как-то меня это модное веяние обошло. Отец с матерью на заводе работали, он – гидравлик на прокатном стане, она – контролёр ОТК. Бабушки-дедушки тоже из простых, деревенские… Ну, воевали, конечно. Дед по маминой линии почти всю Великую Отечественную прошёл, пока под Кенигсбергом не ранило.
– Деревенские, говорите, – хмыкнул Арсений Петрович. – Ну-ну. Хорошо же замаскировались ваши родственники.
– Простите, не понимаю.
– Я объясню. Дело в том, что Елисеевы – довольно известная дворянская фамилия.
– Да я с ходу могу показать пару-тройку Елисеевых, чьи предки всю жизнь волам хвосты крутили. А вы говорите «дворяне»!
Арсений Петрович засмеялся. Вот уж не ожидал, что моя реплика вызовет в нём столь бурные эмоции.
– Нет уж, в вашем случае мы имеем дело с отпрыском дворянского гнезда, – сообщил он, когда закончил смеяться. – Сведения достоверные на все сто процентов. Мы специально проверяли.
– Дворяне так дворяне, – пожал я плечами. – По большому счёту мне всё равно. Лишь бы люди были хорошие.
– Рад, что относитесь к этому спокойно.
– А как ещё можно относиться? – изумился я.
– По-разному. Есть такие, что с ходу кичатся: как же! «Голубая кровь», «белая кость», «элита»! Как говорится в одном известном историческом анекдоте – на самом деле всё лучшее у них в земле.
– Тогда к чему вы вообще подняли тему моего происхождения? Только не говорите, что Елисеевы – родня каким-нибудь «рюриковичам», и пришло время посадить кого-то из нас на престол. Тем более, вы просили принимать всё всерьёз…
– Что вы?! – всплеснул руками Арсений Петрович. – Столь далеко идущих планов у нас нет. Да и к Рюриковичам и тем более Романовым, вы никакого отношения не имеете.
– Слава богу! – с деланной радостью воскликнул я.
– Предлагаю вернуться к нашим баранам… Простите покорно, это я не ваших предков имел в виду, – сконфузился он.
– Я догадался.
– Вы действительно происходите из старинного русского дворянского рода. Небогатого и незнатного.
– Другими словами, наследство от внезапно умершего дядюшки-креза мне не светит? Жаль, я бы не отказался.
– Кто же от такого откажется?! Но это и впрямь не ваш случай. Поместий, заводов, газет, пароходов за Елисеевыми отродясь не водилось. Только прошу не путать с другими Елисеевыми. Те были купцами, происходили из крепостных крестьян Ярославской губернии.
– Родни в Ярославле у меня точно нет, – заверил я.
Арсений Петрович поморщился.
– Мне это известно, – сказал он.
– Ого! Я оказывается под колпаком? Кхм… Чего же такого я успел натворить?
– Не судимы, не привлекались, в базе данных из грехов на вас только парочка штрафов за переход в неположенном месте или на красный свет.
– На работу спешил, – почему-то смутился я.
– Всё нормально! С моей точки зрения – и правоохранительные органы придерживаются такого же мнения – вы абсолютно чисты.
– Наверное, это их недоработка, – вспомнил я бородатый анекдот.
Визави деликатно улыбнулся.
– Да уж… Докопаться у нас в стране можно и до столба. Собственно, не только у нас. Однако мы опять ушли куда-то в сторону.
– Вот это меня и напрягает. Извините за неделикатный вопрос, но почему вы проявили интерес к моей персоне? Даже если предки были хоть трижды дворянами, в жилах у меня всё равно течёт самая обычная кровь. И она красного цвета, не голубого. Да и сам я ничего выдающегося собой не представляю. Высот не достиг. Точнее, наоборот: грохнулся чуть ли не на самое дно, – с горечью констатировал я.
Собеседник тихо зашуршал конфетной обёрткой. Я с трудом дождался, когда он снова заговорит.
– Скажите, а вы фантастику любите? «Машину времени» Герберта Уэллса читали?
– Отвечаю: нет и да. Фантастику не люблю, Уэллса читал. Только это было в детстве.
– Раз читали, значит, вам будет легче осознать мои слова. Дело в том, что у меня есть машина времени и, представьте себе, она работает.
Я нарочито медленно приподнялся.
– Издеваетесь?
– И в мыслях не было. Я совершенно серьёзен.
– Скажите, где спрятаны камеры? Я улыбнусь в объектив и помашу рукой. Приветы родным передать можно?
– Это не розыгрыш, Иван Егорович. Скрытые камеры у меня в квартире, разумеется, присутствуют, и более того – весь наш разговор сейчас фиксируется на аппаратуру, но это всего лишь меры необходимой предосторожности. Поймите, я совершенно серьёзен. У меня… вернее, в моей лаборатории, есть машина времени, и этот агрегат работает.
– Дурдом!
– Я вас прекрасно понимаю. Мои слова кажутся бредом, а я в ваших глазах выгляжу конченым психом, – грустно произнёс Арсений Петрович. – Но, как сказал один мудрый человек: «критерий истины – практика». И у вас будет возможность убедиться во всём лично.
– Честное слово, я сам себе удивляюсь: почему до сих пор сижу и слушаю, – покачал головой я.
– Хотя бы потому, что других дел у вас всё равно нет. Ни семьи, ни работы, ни денег… вы ведь без гроша: я правильно оцениваю ваше финансовое состояние?
– Абсолютно, – грустно подтвердил я.
– Зато я в силе разрешить некоторые затруднения. Личные вопросы останутся, уж простите, в вашей компетенции, а вот высокооплачиваемую и интересную работу могу предложить прямо сейчас. Как говорится, сходу.
– И что за работа такая?
– Желаете стать одним из первых хрононаблюдателей?
– Извините, кем?
– Хрононаблюдателем, как я и сказал. Только наблюдателем… Наша машина времени не позволяет осуществить физический перенос. Мы можем только на короткое время подключаться к реципиенту из прошлого и как бы наблюдать происходящее его глазами. При этом существует масса ограничений и первое из них: перемещения в будущее невозможны, ибо для нас его просто не существует. Второе серьёзное ограничение: нам доступно не всё прошлое, а исключительно отдельные кластеры, то есть строго определённые окна. И третье: хрононаблюдатель может подключаться к сознанию только одного из своих предков. К примеру, ни вам, ни мне никогда не оказаться в «шкуре» Александра Невского или, скажем, Петра Первого. Мне, увы, доступны краткосрочные экскурсы в тела моих родственников, обычных крепостных, редко покидавших околицы глухого села. Не думаю, что почёрпнутая мной информация много принесла исторической науке. Уж поверьте, быт тогдашних людей был весьма зауряден. Хотя кое-какую пользу всё же удалось извлечь, признаюсь. Но это так, пустяки… Особенно, на фоне тех перспектив, которые могу открыться перед вами.
– Простите, не понял.
– У вас с возможностями намного лучше. Скажите спасибо дворянскому происхождению. Восемнадцатое столетие подарило нам несколько шикарных, а главное доступных кластеров. Период этот хоть и изучен, однако изобилует белыми пятнами. С вашей помощью мы прольём свет на некоторые из них.
– Говорите так, будто я уже согласился.
– А разве нет? Неужели вы откажетесь от восхитительной экскурсии в тело вашего пра-пра-пра… даже не знаю, сколько раз «пра»! но всё же прадедушки?! Кстати, вашего двойного тёзки, Ивана Егоровича Елисеева.
