На этом сцена в номере 1314 заканчивается. Тревогу поднял сосед из номера 1313 в четыре утра, режиссер из Москвы Грановский. Он вернулся после гулянки в свой номер и обнаружил следующую картину. Девушка лежала на полу с проломленным черепом. Ее ударили по голове тяжелым предметом. Потом следствие установило, что не ударили, а в нее запустили этот предмет. Называется эта железяка «жезл», принадлежала хозяину и лежала на тумбочке у кровати. Перед тем как девочка погибла, ее изнасиловали. Кирилл валялся возле кровати. Он просто поскользнулся, упал и сильно ударился головой об угол деревянной спинки. Не очень сильная травма, но сознание потерял, к тому же и без того едва держался на ногах. Тут же вызвали милицию. Приехали оперативники и следователь из прокуратуры. Завели уголовное дело по двум статьям: изнасилование и умышленное убийство.

– А как Кирилл и Катя попали в номер режиссера?

– Дело в том, что весь состав театра жил на одном этаже. Они занимали несколько номеров по нечетной стороне. В этот вечер артисты отмечали день рождения в номере 1307, через три комнаты от 1313, где жил режиссер. Он просто забыл запереть свой номер. Ключи торчали в замочной скважине снаружи. Как они туда попали, понятно – открыли дверь и зашли. Эксперты установили, что смерть наступила около двух часов. Кирилл вышел следом за Катей, затащил ее в чужой номер, изнасиловал, а когда она попыталась сбежать, запустил в нее железякой, Я думаю, что попал он в нее случайно. От кровати до дверей больше трех метров. Девушка умерла сразу и свалилась у порога. Он засуетился, поскользнулся, упал, ударился сам и потерял сознание. Через два часа возвращается хозяин в свой номер и видит кошмарную картину. Он зовет своих артистов, и они вызывают милицию.

– Кто вел следствие?

– Майор Куликов. Он сейчас уже полковник. Сидит в главном управлении в Краснодаре. И следователь Рачковский из сочинской прокуратуры. Где он сейчас, я не знаю. Давно о нем ничего не слышал.

– У меня к вам просьба, Юрий Максимыч. Установите, пожалуйста, где конкретно я могу найти каждого участника следственной бригады, чтобы поговорить с ними. Готов ехать по домашнему адресу. То же самое касается свидетелей, кроме тех, что живут в Москве.

– Понял, постараюсь.

– Дело вы привезли с собой?

– Да, у меня в портфеле. А вы не поедете в управление?

– А что мне там делать? Я лучше в номере посижу и дело полистаю. Чем кончилась вся эта история?

– Парня приговорили к пятнадцати годам строгача.

– Хорошо, Юрий Максимыч. Когда вас ждать?

– Завтра с утра буду. Раньше вы все равно пять талмудов не прочтете, и отдохнуть с дороги надо.

– Отдыхать мне еще рано. И я хочу, чтобы вы поняли главное, Юрий Максимыч: времени у нас мало, а нам придется заново провести следствие по остывшим следам. Два года в таких делах – как целая эпоха в историк.

– Справимся, дело-то понятное.

– Ошибаетесь. По-вашему рассказу ничего не понятно. Никто ничего не видел. Вышел один, потом второй, и через три часа нашли одного мертвым, второго в невменяемом состоянии. Ответьте мне на один простой вопрос, если вам все понятно. Девушка дала по морде парню, выбежала за дверь и что? Осталась в коридоре ждать, пока он напьется до чертиков и выйдет следом за ней через полчаса? Она бы убежала домой. Вы обратили внимание, что туалетов в коридоре нет, куда можно пойти и отреветься. Они есть в номерах. И где в это время находилась дежурная по этажу?

– Спала. В подсобке спала.

– А это значит, что у нас нет ни одного мало-мальски стоящего свидетеля. Человека, который мог бы твердо сказать: «Да, я все видел своими глазами!» Я не хочу огульно охаивать все и вся, в том числе и следственную бригаду, но моя задача получить ответы на все вопросы. На все!

– Да я что, против, что ли?

– Ладно, не обижайтесь. Вы местный и в милиции не первый год, вас наверняка в гостинице знают, да и вы тут неплохо ориентируетесь. Попросите администратора, чтобы они нашли регистрационную книгу позапрошлого года за июль и принесли ее в мой номер, а также нашли всех, кто сегодня работает в отеле и работал в день убийства. Ведь из теплых местечек не увольняются по собственному желанию.

– Одну такую я сам знаю. Она работала горничной на третьем этаже, а сейчас до официантки доросла. Загляну в ресторан, может, сегодня ее смена.

– На такую удачу я рассчитывать не могу. Но найти ее нам все равно придется. И пошлите запрос в управление по исполнению наказаний с выпиской из приговора суда и уточните, где убийца отбывает срок. Возможно, мне придется и в колонию съездить.

Золотухин понял, что в ближайшее время ему бассейна и пива с раками не видать.

Лика могла позволить себе не работать. К сожалению. К сожалению потому, что предложений хватало, и не просто предложений. Она окончила театральный институт и попала в московский театр. Девочка из Курска стала актрисой столицы. Повезло? Возможно, но дело в том, что после первого предложения посыпались новые, одно интереснее другого. Лика обладала незаурядной внешностью и сказочной фигуркой. От предложения сняться в кино она также не смогла отказаться. И снялась. Удачно. А потом ей сделали предложение бросить к чертовой бабушке театр и стать моделью. И на этот раз Лика не стала отказываться.

Подиум ей нравился больше, чем подмостки. Появились фотографии в журналах, и пару раз ее портрет попадал на обложки. А потом появился принц, который в свою очередь предложил ей руку и сердце. У принца имелся один недостаток – он был лысоватый, однако не стар и являлся председателем директоров нескольких банков. Лика согласилась. Правда, он запретил ей работать, а взамен она получила очень выгодный брачный контракт. От следующих предложений, как бы хорошо они ни звучали, приходилось отказываться. Но и у банкиров не все всегда гладко, случаются сбои, и такой произошел неделю назад. От некоторых привычных желаний временно пришлось отказаться.

Именно в этот момент ей позвонила старая подружка и бывшая сокурсница Анюта Железняк.

– Лика, солнышко, здравствуй. Извини, что тысячу лет не звонила, дела душат. Мне нужно срочно с тобой повидаться.

– Это ты, Клеопатра? Бессовестная! Тебе не стыдно, что я сама доставала билеты на твою премьеру?

– Стыдно! Сгораю со стыда! Потом обсудим детали. Ты можешь со мной встретиться?

– Господи, даже не знаю. Витюша скоро вернется с работы, а ты знаешь, что с этой минуты начинаются все мои заморочки. Он же беспомощный как ребенок.

– Лика, я рядом с твоим домом. Спустись вниз и жди меня на лавочке возле подъезда. Я тебя долго не задержу.

– Ну хорошо, только мне одеться надо.

– Умоляю, не делай этого, иначе я тебя не дождусь. Накинь на себя плащ и спустись на лифте вниз, и все.

– Но я так кошмарно выгляжу.

– Как выгляжу я, ты увидишь. Думаю, узнать ты меня сможешь только по голосу. Не пугайся.

– Ты меня уже напугала.

– Все, солнышко, через пять минут внизу. И не перепутай. Не через час пять минут, а просто через пять. Надо досчитать до трехсот.

– Ладно насмехаться! Спускаюсь.

Бедная Лика! Как же она испугалась, когда к ней подошел парень в кошмарной одежде, с монгольской рожей в ширину плеч, и кепке, надвинутой на нос. Она облегченно выдохнула, услышав знакомый голос.

– Это я. Не пугайся. И не дрожи как осиновый лист.

Лика проглотила слюну.

– Пробуешь грим на людях? Но что за роль тебе дали?

– Это не роль, детка, это мужские кулаки и локти.

Лика вскрикнула.

– Сумасшедшая! Ты опять Гаррика пустила?

– Пустила. Две недели жил человеком, и опять его понесло в разнос.

– Дура! Тебе мало, что он тебя обобрал до нитки?! Все пропил! Шубу, машину, золото! Все, что ты наработала, все спустил!

– Когда я выходила за него замуж, я не знала, что он зашитый. Два года держался, не пил, человеком был, а потом раз – и понеслось. Дай мне сигарету.

Девушки закурили.