Дорога, по которой они ехали в город, огибала озеро. Юэн Хазелдин оказался прав. По пути им попадались в бессчетном количестве маленькие, очаровательные домики, и рядом с каждым из них был такой ухоженный садик, словно люди приезжали туда не на выходные, а жили постоянно.
Сам город в корне отличался от тех, которые Линдсей уже довелось видеть. Чрезвычайно узкие улочки, дома, налепленные друг на друга, были выкрашены в пастельные тона.
— Куинстаун вовсе не похож на новозеландский город, он мне больше напоминает какой-нибудь европейский городок, — медленно проговорила Линдсей, с интересом глядя по сторонам.
— Совершенно верно, — согласился мистер Хазелдин. — И опять всему причиной золотая лихорадка. Люди съезжались сюда со всех сторон света, среди них были и французы, и немцы. Все они, естественно, вносили что-то свое в архитектуру этого города. — Немного помолчав, мистер Хазелдин продолжил, и его слова окончательно укрепили в Линдсей уверенность, что она поступает правильно: — С декабря по конец марта по главной дороге, которая проходит рядом со старым домом, потянутся тысячи автобусов и машин. Линдсей, выбросите из головы эту идею, пока не поздно. Такое интенсивное движение не дает вам ни минуты покоя.
У девушки же в это время в голове пронеслась совсем другая мысль: “Тысячи… и все они наверняка захотят перекусить в дороге”.
Новость о переезде из Рослочена дети восприняли в штыки, но они ничего не могли возразить. Ясно было, что мистеру Хазелдину нужно перебираться в дом, так как зима была уже не за горами и им осталось только смириться и постараться выудить из предстоящего мероприятия как можно больше интересного.
Линдсей, несмотря на всю ее занятость, заметила, что Мадлен стала чаще бывать в Рослочене. Возможно, план миссис Форд начал давать свои плоды.
Однажды Линдсей сказала Юэну:
— Я тут хотела перегладить ваше белье, но Мадлен меня опередила. Она только что ушла.
Управляющий хитро сощурился и ответил:
— Я слышу в вашем голосе недовольные нотки. Неужели вас так расстроило, что кто-то сделал за вас эту работу? Полагаю, эта суета с переездом отнимает у вас кучу сил, вы ведь практически разрываетесь на два дома.
— Недовольные нотки? — насмешливо передразнила управляющего Линдсей. — Боже мой! Что за вздор вы несете! Надеюсь, вы не подумали, что я и Мадлен соперничаем из-за вашей благосклонности?!
Управляющий разразился громким смехом, чем еще больше разозлил Линдсей.
— Это вряд ли! Вы же сами однажды отметили, что Мадлен просто не замечает вашего существования. Бедная Фодси! Она все носится со своими чудными идеями.
— С внешностью Мадлен было бы смешно опасаться конкуренции. А миссис Форд из кожи вон лезет, чтобы обратить ваше внимание на такое пленительное создание, как ее дочь, — гневно ответила Линдсей.
— Что я слышу, Линдсей? Сдается мне, в вас заговорил комплекс неполноценности. Бросьте! Стоит вам только выйти за пределы поместья, как от предложений руки и сердца отбоя не будет, — с кривой усмешкой сказал управляющий.
— Ваша манера говорить о браке мне отвратительна. Вас послушать, так ничего более скучного, обыденного и придумать нельзя. То, что Мадлен полностью игнорирует мое существование, меня вовсе не задевает. Но как вы можете оставаться таким хладнокровным?
— Что вы сказали? — абсолютно серьезно спросил управляющий, взяв Линдсей за запястье. — Кто назвал меня хладнокровным?
Линдсей от неожиданной перемены в поведении мистера Хазелдина отступила назад:
— Я назвала. Вы именно такой и есть. Должна заметить, что я не просто думаю, что вы хладнокровный, я это знаю. Ни одна девушка не вынесет подобного, а о такой, как Мадлен, и говорить не стоит. Может, вам и неприятно это слышать, но это правда. Я же приехала сюда не в поисках мужа, а приглядывать за братом и сестрой. А мужчины меня не интересуют вовсе.
— Ну, сейчас, может быть, и нет, тут я вам верю, но раньше же они вас интересовали, ведь так?
— Что вы хотите этим сказать?
— Как насчет Робина Локхарта, о котором щебетала Мораг?
У Линдсей похолодели пальцы.
— А что Мораг о нем говорила?
— Ну, например, что вы имели обыкновение наряжаться для него. Вы же сами там были, когда малышка этот говорила.
— Ах это. — Линдсей пожала плечами и пошла в сторону, но рука управляющего крепко сжала запястье девушки и ей волей-неволей пришлось вернуться.
— Вы любили этого вашего Робина?
— Да.
— И до сих пор любите?
Линдсей почувствовала, как у нее задрожали губы, она с силой сжала их зубами, стараясь унять дрожь, и ответила ровным голосом:
— Вам не следовало задавать подобные вопросы. Я отказываюсь на них отвечать.
Мистер Хазелдин выпустил руку девушки, и она ушла.
Линдсей взяла корзиночку со штопальными принадлежностями и решила не терять даром времени.
Управляющий, сидя впереди девушки, растягивая слова, как-то лениво спросил Линдсей:
— А что бы вы посоветовали Мадлен? Сдается мне, у вас наверняка есть свое мнение на этот счет.
— Не думала, что подобные вещи женщина может обсуждать с мужчиной, — с недоверием сказала Линдсей.
— А почему бы и нет. Полагаю, каждый мужчина должен если не знать, то хотя бы предполагать, чего от него хочет или ждет женщина.
— Ну, во-первых, ни в коем случае нельзя превращать отношения в рутину, во что-то само собой разумеющееся. Вы вместе с миссис Форд относитесь к этому как к своего рода работе. Ваши фермы граничат друг с другом, значит, вы знаете Мадлен с самого детства, вы практически вместе выросли. Как я поняла, ей очень нравится эта жизнь — овцы, лошади, она действительно прекрасная наездница, она обожает проводить на свежем воздухе много времени, но в то же время Мадлен избалована приемами, в общем, любит находиться в центре внимания. И судя по всему, вы считаете, что ей для счастья больше ничего и не надо и что уж если Мадлен влюбится, то обязательно в фермера. Все это очень логично, но сердцу не прикажешь, и то, что Мадлен потеряла голову из-за какого-то артиста, лишнее тому подтверждение. Возможно, как раз сработало правило, что противоположности притягиваются. Он поразил ее сердце своим темпераментом, непредсказуемостью, горячностью. Казалось бы, его образ жизни должен быть чуждым Мадлен и совсем непривлекательным, но… Вам не видать успеха как собственных ушей, если вы не измените своего поведения. Могу вас заверить, что она на десять шагов вперед может просчитать ваши действия. Вы слишком предсказуемы, а это скучно. Женщины любят сюрпризы, неожиданности.
— Значит, говорите, я слишком предсказуем?
Юэн Хазелдин молниеносным движением оказался рядом с девушкой, Линдсей совсем не ожидала такого поворота и была застигнута врасплох. Корзинка со штопкой, вырвавшись из ее рук, упала на пол. Цепкие пальцы с силой сжали ее плечи, и Линдсей оказалась в крепких объятиях управляющего. Девушка, тяжело дыша, подняла глаза и посмотрела в смуглое лицо, склонившееся над ней. В следующее мгновение его губы впились в губы Линдсей. Девушка, не в силах сопротивляться, беспомощно повисла на его руках. Это был далеко не секундный поцелуй. Линдсей показалось, что прошла целая вечность, прежде чем управляющий оторвал свои губы от ее лица. Но и после этого он не выпустил ее из своих объятий, опасаясь, что она лишится чувств и упадет.
В следующий момент девушку охватил гнев, полностью захлестнувший ее, когда она заметила, что Юэн смеется. Его сверкающие глаза неотрывно смотрели в глаза Линдсей.
— Значит, я лишен горячности и абсолютно хладнокровен?! Мои действия можно просчитать на десять ходов вперед, так, сдается мне, вы говорили? Вы просто дурочка, если оцениваете мужчин подобным образом. Бьюсь об заклад, что этого-то вы точно не ожидали, не так ли, о Великая Предсказательница?!
Линдсей приложила нечеловеческие усилия, чтобы унять дрожь в руках. Справившись с этим, она резким движением вытерла губы.
— Естественно, что от вас я никак не ожидала подобной выходки. Должна заметить, что если вы надеялись подобным образом произвести на меня впечатление и доказать обратное, то вынуждена вас огорчить, у вас ничего не вышло… Я… я… — Девушка поняла, что просто не знает, что сказать. Она резко развернулась и направилась к двери, на пути натыкаясь на все подряд. Ей безумно хотелось побежать что было сил, но чувство собственного достоинства и гордость не позволили ей так поступить — она не могла еще раз проявить слабость перед этим наглым новозеландцем.
