Интересная игрушка, подумал Мочкин. Заказчик изгаляется, как может. Кому и чего он хочет доказать? Проще простого пристрелить этого типа. Не хочет!

Марфута потер руки. Ему уже нравилось предложенная игра. Не работа, а развлечение, за которое хорошо платят. Первый гонорар он отдал быкам Кадилы и теперь мог работать на себя. Ему не терпелось сменить свою «копейку» на «девятку» или на «шкоду-фелицию». Теперь никто не прижмет ему нож к горлу, и он может дышать свободно. В портфеле лежали и другие мелочи. Целлофановый пакет, набитый разноцветными листками с рекламными объявлениями, сотовый телефон, усы, клей для грима, ключ с биркой «фольксваген-универсал» и номер машины.

Все продумано. Никаких забот! Никаких проблем!

К девятнадцати часам Мочкин подъехал к магазину «Все для дома» и остановился возле стоянки служебных автомобилей. Он вышел из машины, прошелся вдоль невысокой ограды из стальных прутьев и заметил трехсотый «мерседес» с нужным номером. Накрапывал мелкий осенний дождь. Люди торопились побыстрее спрятаться от дождя и задевали друг друга раскрытыми зонтами. Клиент появился на горизонте через десять минут, в срок, определенный инструкцией. Мочкину показалось, что жертвы специально подыгрывают убийце и так же, как он, выполняют четкие предписания. Народ предсказуем, консервативен, сильны привычки, режим, устои. Никакой свободы действий – сами себя загоняют в рамки, сколоченные собственными руками.

Мужчина вошел на территорию стоянки и направился к мерседесу. Марфута включил сканер и навел антену на машину. На расстоянии пяти метров нетерпеливый клиент достал брелок с ключами и отключил сигнализацию. Сканер пикнул, и на пульте мелькнул зеленый огонек.

Мочкин вернулся к своей «копейке», сел за руль и тут же уехал.

Увидеть машину клиента во второй раз было гораздо сложнее, чем в первый.

«Мерседес-300» грелся по ночам в подземном гараже престижного кирпичного дома в Черемушках. Ворота гаража открывались автоматически с пульта охранника.

Подъезды оснащены кодами и бдительными консьержками. В час ночи здесь было тихо и безлюдно.

Окна подъезда и лестничных клеток блокировались решетками. Обо всем этом Мочкина предупреждала инструкция. Ночью дом превращался в крепость.

Марфута прибыл на место к восьми вечера. Двадцатитрехэтажный кирпичный дом стоял особняком. Тут не попрыгаешь с крыши на крышу, да ему и не требовалось этого делать. Его здесь ждали. За день до этого он заходил в подъезд и разбрасывал по почтовым ящикам рекламные листы. Вечером девяносто две квартиры получили кучу выгодных дешевых предложенией на всевозможные услуги – от французских жалюзи, избавления насекомых, установки видеглазков до обучения языкам, а также ремонта сложной видеотехники и бытовых приборов на дому. В десяти видах рекламы на услуги значился один и тот же телефон. Это был номер мобильного телефона, который находился в руках Марфуты, но непонятно кем зарегистрированный и кому принадлежащий. Позвонили двое. Один мужчина просил починить ему видеомагнитофон, другая заявка поступила на приобретение скоростного курса по изучению испанского языка. С обоими заказчиками Марфута договорился на восемь вечера. Вот почему решетки на окнах его не беспокоили.

Дверь подъезда открыл пожилой мужчина с огромным количеством орденских планок на груди.

– Я радиотехник, – Марфута достал из кармана бумажку и, глядя через простые стекла роговых очков, прочитал:

– Квартира 276, этаж, восьмой, Голованов Юрий Романович. Меня ждут.

Мочкин имел самую заурядную внешность. Он мог быть кем угодно. Серые личности не вызывают подозрений и не запоминаются. Очки, кепка и наклеенные усы могут зафиксироваться в памяти, но это те самые атрибуты, которые отправляются в мусорный контейнер вместе с резиновыми перчатками.

– Подожди здесь, паренек, я позвоню в квартиру.

– Тут домофон есть.

– У нас свои правила. Жди.

Через минуту его впустили в дом. Господин Голованов остался доволен мастером. Видеомагнитофон ему не починили. Вышла из строя головка, но мастер обещал достать новую и установить.

В час ночи Марфута поднялся с холодных ступенек чердачной лестницы и спустился на площадку двадцать третьего этажа. Он нажал на кнопку и вызвал лифт. Какой из трех поднимется, он не догадывался, но точно знал, что спускаться кабина будет сорок три секунды.

Открылись створки правого крайнего подъемника. Он вошел в лифт и нажал кнопку «Гараж». Машина загудела, и кабина понеслась вниз.

Подвальный гараж растянулся на полсотни метров. Машины стояли по обеим сторонам узкого полутемного коридора. Выездные ворота и будка охранника находились на противоположной стороне от лифтовых шахт. Современный подъемник работал бесшумно, но, когда открывались двери, яркий свет из кабины вырывался в полутемное помещение автостоянки и не мог остаться незамеченным, если только сторож не спал на рабочем месте.

За сорок две секунды невозможно успеть выкрутить четыре защитных плафона и вывернуть восемь ламп. Но Мочкин успел снять боковую панель и перерезать один из многочисленных проводов. Свет погас. Двери открылись в тот момент, когда он ставил панель на место. Все прошло успешно. Выскочив из лифта, он успел нажать на кнопку десятого этажа и тут же отскочил в сторону. Двери закрылись. Парень лег на асфальтированный пол и откатился за первый в ряду автомобиль. Несколько минут он не двигался. Гробовая тишина. Как и в первое случае, Марфута не торопился. Заказчик предусмотрел все и давал ему время для подготовки больше, чем требовалось. Береженого Бог бережет!

К трехсотому «мерседесу», Мочкин пробирался вдоль стены, скрываясь за плотным рядом машин. Ярко освещенная будка охранника находилась на расстоянии метров пятнадцати от стоянки «мерседеса», и их разделяло шесть машин.

Мочкин подкрался к дверце водителя, достал сканер и нажал кнопку. Фары дважды мигнули и раздался предательский щелчок. При полной тишине, великолепной акустике и полумраке безобидное секундное отключение сигнализации казалось оглушительным взрывом. Мочкин открьш дверцу и запрыгнул на водительское сиденье. Он сполз вниз и скрылся за рулевой колонкой. Где-то мелькнул луч фонаря. Затаив дыхание, Марфута прислушивался. По проходу кто-то шел. Стук каблуков отдавался эхом. Шаги прекратились. Луч фонаря шарил по стенам и пробивал ветровые стекла машин. Шаги вновь возобновились. Охранник добрался до противоположной стороны к лифтам и, не торопясь, отправился в обратном направлении. Через десять минут все затихло.

Мочкин достал схему, отвертку и снял нижнюю панель с рулевой колонки.

Черный карандаш был прилеплен к панели липучкой. К задней части карандаша «Паркер» он прикрутил тонкий проводок, затем сделал шилом маленькую дырочку в панели и пропустил провод вовнутрь, а потом присоединил его к рычагу указателей поворотов. Панель встала на свое место и была прикручена.

Убрав со лба мокрые волосы, Мочкин приподнялся и сел на сиденье. Он очень долго всматривался в темноту, пока наконец не заметил черный глазок «Паркера», слившегося с рулевой колонкой, – отверстие со спичечную головку. Такую штуку и при дневном свете не заметишь. Марфута еще раз проверил проделанную работу и осторожно вышел из машины.

«Фольксваген-универсал» находился на противоположной стороне, чуть дальше от ворот. Мочкин пересек проход и пробрался к стене. Когда он достиг цели, его ожидал сюрприз. В руках он держал ключ от багажника. Машина была не новой, и сигнализацию на нее не устанавливали. Он это знал. Заказчик не мог ошибиться, и все же он дал промашку. Хозяин машины подогнал ее слишком близко к стене и открыть багажник не представлялось возможным. Дверца фургона упиралась в стену, а в щель, составлявшую не более десяти сантиметров, не влезешь. Оставался единственный выход – уехать на лифте. Но кто мог дать гарантию, что вниз приедет кабина с отключенным светом. Завалить дело он не мог. Промах недопустим. Мочкин почувствовал себя беспомощным. Так всегда бывает, если работают только руки, а голова не задействована.