– А вот этого, Софья Адамовна, я вам обещать не могу,– отозвался Олег.– К сожалению, единственной причиной для этого разговора стала смерть их дочери – Снежаны. Кстати, Софья Адамовна, вы знаете такого Лужина Николая Яковлевича?

– Фамилия знакомая,– задумчиво ответила Мелило.– Но так сразу вспомнить не могу… Ты уж, Олег Дмитриевич, войди в положение людей. Я про Орловых говорю. И ты уж постарайся, быстрей со всем разберись. Тебя выгодное дело ждет не дождется. И загляни завтра на огонек к Юре Судзиловскому. Мне бы самой с тобой потолковать с глазу на глаз, да боюсь, не получится – дела. Улетаю в Питер на несколько дней. Так что ты с Юрой потолкуй… Доброй ночи, Олег Дмитриевич! Светлане от меня привет!

– До свидания, Софья Адамовна,– Олег положил телефон на стол и посмотрел на часы.– Однако, странно, не правда ли, Юрий Васильевич?– Обратился он к невидимому собеседнику.– Однако, странно…

 Звонок Софьи Адамовны нарушил цепь недавних размышлений, и Олег вновь оказался возле входа в лабиринт.

 Орловы жили в кирпичном трехэтажном особняке. Дачный поселок располагался в двенадцати километрах от города на южном склоне горы среди хвойного леса. Тщательно охраняемое, удобное для жизни место.

 Орлова встретила гостя на крыльце – довольно привлекательная женщина среднего возраста, высокая, стройная шатенка с размеренными, плавными движениями.

– Доброе утро, Олег Дмитриевич,– произнесла она с полуулыбкой. Голос у нее был под стать внешности: глубокий, обволакивающий. Из приоткрытой форточки на втором этаже доносилась легкая игра на фортепиано.– Это наш сын – Илья,– пояснила она.– Он очень одаренный мальчик. Готовится к губернаторскому балу золотых медалистов.

– Спасибо, что приняли меня,– улыбнулся Олег, пожимая ее мягкую теплую ладонь.– Рад нашему знакомству.

– Милости прошу, Олег Дмитриевич,– она отворила перед гостем входную дверь.

– Прекрасный дом,– произнес Олег, оказавшись в холле. Он отдал прислуге пальто с перчатками.

– Прошу в библиотеку, Олег Дмитриевич,– пригласила Орлова.– Там нашей беседе не помешают.

 Они поднялись на второй этаж. Звукоизоляция комнат была превосходной. Здесь фортепиано не было слышно вовсе.

– Проходите, Олег Дмитриевич.

 Библиотека оказалась обширной с высокими книжными шкафами по стенам и большим глобусом возле выложенного аркой окна. Олег осмотрелся и подошел к окну. Орлова проследовала вслед за ним. Они с минуту стояли возле окна по разные стороны от глобуса. Олег внимательно оглядывал окрестности. А хозяйка дома смотрела на него.

– Олег Дмитриевич, я навела о вас справки,– наконец произнесла она. Олег отвернулся от окна и посмотрел на нее.

– Ничего дурного, надеюсь?– Улыбнулся он.

– Напротив, только лестные отзывы. Прошу вас, присаживайтесь,– она прошла к накрытому резному столику и села в кресло. Костырев устроился напротив нее. Теперь их разделял столик.– Не скрою, муж был против нашей встречи,– продолжила говорить Орлова.– Он до сих пор болезненно реагирует на любое упоминание о гибели дочери. Меня тоже не радует наш разговор. Но если вы взялись помочь Лазаревым, может быть, каким-то образом поможете и нам.

– Елена Евгеньевна,– Олег посмотрел на нее уже без улыбки,– при всем желании как-то сгладить грани, наш разговор причинит вам боль. Даже сейчас вы вправе отказаться от него.

– Что вы, Олег Дмитриевич,– губы собеседницы едва заметно дрогнули.– Если я смогу помочь вам, помочь Лазаревым, я готова и к этому разговору.

 Олег коротко глянул на нее и кивнул:

– Совершенно верно, Лазаревы попросили меня разобраться в смерти сына. Официальное следствие утверждает, что их сын был наркоманом, вследствие чего покончил с собой три недели назад. Но родители Ивана считают, что их сына убили…

– У нас… было четверо детей,– неожиданно перебила его собеседница.– После Ильи я родила еще двух дочек, Машу и Анечку. Может быть, поэтому я не пошла до конца. Потому что иногда лучше забыть и постараться жить дальше, а не идти до конца. Снежана была старшей. Олег Дмитриевич, мы не возлагали на нее особых надежд. Но мы желали ей счастья и готовы были сделать для нее все! Образование, положение в обществе. Все, что нужно человеку для жизни. Глядя на нас с Андреем трудно поверить, что у нас самих будущего не было. Я помню, как мой отец, напившись водки в выходной день, рассказывал нам с мамой, как много он сделает, чтобы я жила "по-человечески". Это не мои слова, а его. Но когда я решила поступить в университет после окончания школы, он этому воспротивился. Потому что это был груз для него. А моя мама оказалась настолько безвольной, что принялась поддакивать ему, и мне пришлось уйти из дому. Но я все же поступила в университет на отделение иностранных языков. И наверно я бы проституцией занялась, чтобы получить образование. Даже на это была готова. Но, к счастью, встретила Андрея,– она улыбнулась.– Университет я не закончила, потому что родила. Но со временем я обрела все, о чем может мечтать женщина. Олег Дмитриевич, я знаю, у вас есть дети. Своих родителей я упомянула неслучайно. Есть те, кто ради детей пойдет на что угодно. И есть те, кто для своих детей не сделает ничего…– она неожиданно осеклась.– Олег Дмитриевич, я хочу попросить вас об одной услуге. Ответьте мне, прежде чем я закончу.

– Если это будет в моих силах, Елена Евгеньевна,– кивнул Олег.

– Я знаю, что вы очень дотошный сыщик. Я говорила о вас с Софьей Адамовной Мелило.

– Да, мы тоже говорили о вас накануне,– еще раз кивнул Костырев.

– Олег Дмитриевич, я повторюсь. Есть те, кто ради детей способен на многое. Но о многом я не говорила со своим мужем, а он со мной. Олег Дмитриевич, если вы в ходе поисков вдруг обнаружите нечто касающееся моего мужа. Я вас прошу, прежде чем идти до конца поговорите со мной.

– Елена Евгеньевна,– после непродолжительной паузы ответил Олег.– Если вы можете сказать мне больше, говорите. А уж после мы разберемся с вашими секретами.

– Но это все что я хотела сказать вам,– отозвалась собеседница.– Я ведь и знаю не так много.

 Костырев какое-то время молча постукивал перышком ручки по раскрытому блокноту.

– Хорошо, Елена Евгеньевна,– он посмотрел на Орлову.– Допустим, ваш муж скрывает нечто важное даже от вас. Если я правильно понял…– он снова замолчал и заговорил вновь только в тот момент, когда собеседница уже сама готова была продолжить.– Это всего лишь допущение, и его я пока что не буду даже в расчет принимать. Я понимаю, для вас это важно, вас это гложет. Вероятно, вас страшит желание супруга идти до конца. Но для меня это пока что значения не имеет. Вернемся к гибели Снежаны…– он осекся.– Простите, Елена Евгеньевна. Вопросами я все же невольно причиняю вам душевную боль. Еще раз прошу прощение.

– Продолжайте, Олег Дмитриевич,– кивнула собеседница.– Вам не за что извиняться. Я сама пошла на этот разговор.

– В одной из газетных заметок утверждалось, что в крови вашей дочери были обнаружены следы наркотического вещества. Но по тем или иным причинам этот факт скрыли. Я должен знать так ли это?

– Нет, Олег Дмитриевич, это неправда,– покачала головой Орлова.

– Будет досадно, если на поиски правды уйдет время,– произнес Олег, делая в блокноте пометки.– Елена Евгеньевна, у вас есть предположение, почему Снежана сделала это с собой? Что могло толкнуть ее на совершение такого поступка?

– Олег Дмитриевич, Снежана не была наркоманкой. Если вы подводите мысль к этому. Да, у меня есть предположение. Но оно столь же недопустимо, как и мысль о том, что дочка принимала наркотики. У Снежаны появился молодой человек. Мы были против этого знакомства. Юноша внушал и мне и мужу определенные опасения. Я объясню, Олег Дмитриевич!– Остановила она его.– Разумеется, дело не только в юном возрасте Снежаны. Хотя и это она отказывалась понимать. Но мне хватило двух минут знакомства с ее ухажером, чтобы понять – он выдает себя за другого человека. Очень хорошая машина, прекрасная одежда, зажим с деньгами. Но повадки, случайно вырвавшиеся восклицания… Он что-то скрывал. Наверно, истинные мотивы…