Это была крупная боевая единица, она требовала особого управления, особого аппарата, а его не было. Поскольку военными операциями занимался командарм, Ворошилов стал создавать и налаживать армейский аппарат. Организационный опыт Ворошилова огромен, и это позволяет ему в кратчайший срок наладить работу. Вскоре штаб, Политуправление армии (Пуарм) по своей организованности, постановке работы, материальному состоянию были таковы, что им завидовали командующие другими армиями. Ворошилов не склонен был придерживаться формальностей и не колеблясь пренебрегал ими, если того требовали интересы дела. К примеру, с первых же дней встал вопрос о пополнениях. Конная армия ниоткуда не получала плановых пополнений, она укомплектовывалась в боях, за счет добровольцев, отчасти — пленных. Особенно ощутим бывал недостаток в командном составе. Не получая ничего из центра, РВС Конной по предложению Ворошилова создал Управление формирований (Упраформ). До конца войны Конная армия получала от этого не предусмотренного штатами учреждения командный состав, маршевые эскадроны, батареи, пулеметные команды.
Очень много сил отнимало у Ворошилова и снабжение. Дивизии армии все время находились в движении, никакие, даже самые расторопные, снабженцы за ними не поспевали, особенно при той разрухе, которая царила на железнодорожном транспорте. Оставлять же огромную массу людей и лошадей, так сказать, «на подножном корму» было и невозможно, и рискованно. Всегда существовала опасность того, что реквизиции могут перерасти в мародерство, как это и происходило в белой армии. Люди требовали продовольствия, а лошади — фуража, и Ворошилов со всей энергией налаживает снабжение. Выполнить это оказалось нелегко — уж очень тяжелым было состояние страны в ту пору.
Но, конечно, главной обязанностью Ворошилова, как члена PBG армии, была политическая работа среди бойцов и командиров. Основное ядро Конной армии составляли казачья беднота и иногородние крестьяне Донской, Кубанской областей и Ставрополья. Только в 11-й дивизии большинство бойцов были из центральных губерний России. Крестьян в армии было 62 процента, казачьей бедноты — 14 процентов и рабочих — 24 процента. Словом, на три четверти Конная армия состояла из крестьян.
Командиры армии, как правило, в прошлом также были рабочими, батраками, деревенскими бедняками. Военная подготовка их ограничивалась службой в царской армии. В массе и бойцы, и командиры обладали блестящими боевыми качествами, были охвачены ненавистью к врагам революции, но ненависть эта была чаще всего стихийной. Принеся с собой в армию психологию мелкого крестьянина, кавалеристы далеко не всегда были политически и морально устойчивы.
Партизанская вольница первых месяцев гражданской войны, ее традиции сказывались еще на психологии бойцов, были свойственны и некоторым командирам. Высшим критерием ценности конармейца, в особенности командира, считалась личная смелость, даже лихость, в бою. Ею, как правило, и ограничивались при оценке достоинств командира, а этого, конечно, далеко не достаточно в любой войне и особенно в войне гражданской, когда каждый из борющихся должен понимать, за что он сражается, какие идеалы отстаивает.
Вносить это понимание в умы рядовых бойцов было долгом комиссаров и политработников. Надо сказать, однако, что институт военных комиссаров, уже достаточно окрепший и завоевавший авторитет в других формированиях Красной Армии, в 1-й Конной не сразу достиг необходимого уровня. Политсостав армии был немногочислен и слаб, в отношениях к комиссарам и политрукам со стороны командиров сквозило ревнивое недоброжелательство. Иные кавалеристы-рубаки не могли примириться с тем, что к ним, считающим себя большевиками, приставляют каких-то политических контролеров. Нередки бывали утверждения, широко распространенные тогда и в крестьянской среде, что мы, мол, большевики, но отнюдь не коммунисты, мы против «коммунии».
Да и самих коммунистов в Канной армии насчитывалось очень мало: к моменту ее организации 200–300 человек. Ворошилов сразу же обратил на это внимание. Кропотливая каждодневная работа дала свои результаты. Забегая вперед, можно сказать, что к 1 марта 1920 года в Конной армии имелось уже 1300 коммунистов и кандидатов в члены партии, а на 15 мая — 3153. Ворошилов всю свою неистовую энергию и волю направил на то, чтобы закрепить за революцией талантливых командиров, рожденных в партизанских отрядах, сделать их последовательными большевиками, способными повести за собой массу рядовых бойцов.
В борьбе с политической отсталостью Ворошилов умело использовал печать и в первую очередь свое детище — газету «Красный кавалерист». Этому средству воспитания и партийного влияния на кавалеристов Климент Ефремович отдавал много времени. Под опытньш руководством Ворошилова армейская газета оказалась совершенным инструментом. Была газета такой же лихой и напористой, как и ее пропагандист Ворошилов, как и ее читатели. Номера «Красного кавалериста» неизменно зачитывались до дыр.
В обстановке непрерывных боев Ворошилов сумел открыть школы, чтобы ликвидировать неграмотность и наладить другие формы политико-воспитательной и культурной работы. Часто эта работа приобретала своеобразный характер. К примеру, в армии использовали свой собственный метод ликвидации неграмотности. Какой-то дотошный «ликвидатор», не удовлетворенный результатом, достигнутым в обучении грамоте бойцов на дневках, решил продолжить занятия в походах. Для этого один из бойцов выезжал вперед эскадрона. На спину ему привешивали лист с громадной буквой, которую учили неграмотные бойцы. Эскадрон хором распевал ее, если буква была гласной, или бубнил, если она была согласной…
Трудности в армейской политической работе были непомерны, и справлялся с ними Ворошилов лишь потому, что умело подобрал политаппарат и постоянно руководил им. Активную работу в частях 1-й Конной вела и жена Ворошилова Екатерина Давыдовна.
Работать ему приходилось не в тыловой обстановке, даже не в условиях затишья на фронте — 1-я Конная продолжала наступать.
Красная Армия гнала деникинцев по всему фронту. Еще недавно, еще несколько недель назад, столь грозно надвигавшиеся на Москву белогвардейцы теперь отступали, и нетрудно было предвидеть, что отступление это завершится их гибелью.
Решение командования Южного фронта использовать Конную армию в качестве маневренного соединения, призванного расколоть фронт деникинцев, было чрезвычайно удачным. Конная армия непрерывно и успешно наступала. 16 декабря белые были разбиты под станцией Сватово, в ночь на 23 декабря красные кавалеристы форсировали Северский Донец и овладели Лисичанском, 27 декабря — Бахмутом, 29 декабря — Дебальцевом…
Вновь Ворошилов воевал в родных местах. Радостно было видеть счастливые лица своих товарищей — рабочих Донбасса, которым бойцы Конной принесли освобождение. Население пролетарского Донбасса помогало красноармейцам чем только могло. С оружием в руках рабочие освобождали целые районы, города, громили штабы и тылы белогвардейцев. Но самой главной помощью Красной Армии был приток в нее добровольцев. 7 тысяч сабель насчитывалось в Конной армии в момент ее образования, а к началу января 1920 года в ней, несмотря на потери в боях, состояло уже 12 тысяч бойцов. Прямым долгом Ворошилова было добиться того, чтобы пополнение немедленно в ходе боев использовалось полностью.
Не давая противнику опомниться от поражения в Донбассе, Конная армия преследовала его. В ночь на 7 января 11-я кавдивизия ворвалась в Таганрог. Это был огромный успех: отныне армии Деникина оказались разрезанными на две части. В тот же день, 7 января, 4-я и 6-я кавдивизии завязали бой на подступах к Ростову-на-Дону.
Два дня с переменным успехом шел бой. Белые части настойчиво сопротивлялись, и их командование рассчитывало удержать город, но вечером 8 января 4-я кавдивизия заняла Нахичевань, а 6-я ворвалась в Ростов.
Буденный и Ворошилов не стали ждать, пока кавалеристы очистят город, поздним январским вечером они въехали в Ростов. Не видно ни зги, и только горизонт на севере освещается заревом пожаров. В городе спокойно, никто не ждет красных, а командование Конной армии в одиннадцать вечера уже собирается ужинать в доме какого-то коннозаводчика: к столу подан праздничный рождественский гусь. В штаб одного за другим приводят растерянных белогвардейских офицеров — всю ночь кавалеристы Буденного без лишнего шума громят белые штабы.
