– Ну что, многое изменилось с тех пор, как вы отсюда уехали, а, мисс?

– Я ничего не узнаю, Нэппи, совершенно ничего! Как вижу, леса тут больше нет и в помине. И, насколько помнится мне, когда я уезжала, здесь не было ни одного из этих зданий!

– Да, перемены произошли и впрямь колоссальные, с тех пор как с побережья убрали сторожевые посты и начали управлять островом как частью Индии! Ост-Индская компания прочно обосновалась на этой земле. Ее служащие перетащили сюда свои семьи. И все же Сингапур – пограничный город. – Нэппи обозревал поселение, потряхивая своей седой головой. – Тут всякого народа полно. Немало и хулиганов, и вовсе не все они малайцы или китайцы!

– Ах, так, значит, вы уже бывали раньше в Сингапуре? Почему же не рассказывали мне об этом?

– Да вы и не спрашивали, вот почему! – Нахмурив кустистые брови, Нэппи бросил осуждающий взгляд на капитана Бладуила, отдававшего приказания на кормовой палубе относительно парусов, канатов и прочего снаряжения. – Тому уж много лет, как наш обычный маршрут пролегал между Гонконгом и Британской Бенга7\ией, и мы всякий раз останавливались здесь, чтобы набрать воды и пополнить свои припасы. Капитан Этан владел тогда самым быстроходным клипером, какой только видело море. Ах, на нем было так хорошо! Но это продолжалось лишь до тех пор, пока капитан не решил, что денег мы зарабатываем недостаточно, и не взял поэтому у Ост-Индской компании лицензию на транспортировку. Известно ли вам, что это значит? Что значит лицензия «компании Джона»?

Чине было известно это. Ост-Индская компания, в просторечии именуемая «компанией Джона», владела монополией на торговлю с Индией и другими азиатскими странами и нередко выдавала судовладельцам лицензии, предоставлявшие им право заниматься грузовыми перевозками от имени этой корпорации. Обычно по морю перевозились чай и шелк. Однако, родившись на острове Бадаян, который вовсе не был изолирован от Англии, Чина прекрасно помнила, как отец ее беседовал не раз со своим управляющим Дарвином Стэпкайном о больших клиперах и прочих торговых судах, курсировавших с тайными грузами между Калькуттой и Вампоа.

– Интересно, а не плавал ли капитан Бладуил к берегам Китая? – спросила она неприязненно, заранее уверенная в том, что так оно и было.

Загорелое лицо Нэппи покраснело.

– Вам что-то известно обо всем этом, мисс Чина? – спросил он встревожено.

Чина подняла подбородок.

– Боюсь, что я знаю об этом все. Люди, занятые торговлей с Китаем, как правило, неразборчивы в средствах и в погоне за прибылью сплошь и рядом преступают законы. Наиболее распространенным видом подобнощею да нелегальной деятельности является контрабандная торговля опиумом, производимого в Британской Бенгалии и поставляемого в Китай.

– Вам не следует верить всему, что говорят, мисс Чина! – заявил протестующе Нэппи, переходя чуть ли не на крик. По его твердому убеждению, молодые леди должны пребывать в полном неведении относительно некоторых дел, и уж тем более связанных с контрабандой, и его поразило, что мисс Чина мгновенно вникла в суть вопроса и, более того, начала рассуждать об этих вещах как ни в чем не бывало, словно речь шла о погоде!

– О нет, почему же? Я этому верю, – произнесла решительно Чина, приподняв для пущей убедительности золотые брови. – И мне известно даже более того: хотя опиум и считался в Китае главным контрабандным товаром, его приобретала тайно китайская гильдия купцов, занимавшаяся перепродажей этого зелья на материке, что приносило ей, разумеется, баснословные барыши. – Она пристально посмотрела на Нэппи. – Не многие британские подданные осведомлены о подобных делах, однако случилось так, что мне довелось слышать об этом от своего отца, а он вовсе не относился к числу людей, способных плести небывальщину.

– Боже мой, мисс!..

– Мой отец говорил, что опиум оплачивался серебряными слитками, – продолжала Чина тоном учительницы, отчитывающей нерадивого школьника, сбежавшего с уроков, – и торговцы закупали на них в Индии чай и шелк, сбываемые затем на западных рынках. В общем, они приноровились таким вот манером получать вполне законные деньги за свои противозаконные сделки. Разве это не так, мистер Кварлз?

– Но, мисс Чина, капитан Бладуил вовсе не был...

– Не имеет никакого смысла скрывать от меня правду, – перебила стюарда Чина. Ее презрение росло, по мере того как она все больше убеждалась в том, что не ошиблась в своих предположениях. Каким же отъявленным, неразборчивым в средствах мерзавцем оказался этот ирландец в звании капитана! – Из того, что вы сказали, я уяснила себе, что капитан Бладуил занимался контрабандой бенгальского опиума ради добывания средств к существованию и потерял свой корабль, как и прочие того же типа купцы, когда между Китаем и Англией вспыхнула из-за этой торговли война. Все это прекрасно объясняет, почему на «Звезде Коулуна» царит такое запустение. И... и я бы сказала, что это еще наименьшее, что он заслуживает!

– Весьма строгое суждение из уст, по всей видимости, весьма добросердечной молодой леди, не правда ли? – проговорил капитан Бладуил, сверху взирая на них.

Чина повернулась к нему. Щеки ее вспыхнули от презрения, которое лишь усиливалось по мере того, как она представляла себе все яснее, каков он в действительности, этот человек.

– Так вы не опровергаете моих слов? Капитан усмехнулся.

– Какой смысл рассуждать об этом теперь?

– О! – взорвалась Чина. – Мне кажется, вы гордитесь своими делами!

Усмешка не исчезла с его лица.

– Ни о какой гордости не может быть и речи, мисс Уоррик. Я рассматривал это в то время исключительно как средство к существованию.

– Другие зарабатывают себе на жизнь вполне законными путями, не прибегая к махинациям!

– Но я вовсе не отношусь к «другим», мисс Уоррик!

– Вам не стоит напоминать мне об этом! – Она рассматривала его своими зелеными глазами с таким видом, словно он был редкостным образчиком ползучего насекомого.

– Торговавшие с Китаем купцы, – заметил капитан Бладуил с надеждой в голосе, – могли заработать больше на одном рейсе с опиумом, чем респектабельный лондонский клерк за сорок лет самоотверженного труда!

– Однако этот клерк не преступал законы! – парировала Чина. И добавила разгневанно: – Неужели ваши родители никогда не учили вас тому, что нужно уважать законы?

– У меня не было родителей.

– Ax! – унылый тон, которым капитан произнес эти слова, привел ее в замешательство. – Выходит, вы сирота?

– Не совсем, мисс Уоррик. Я воспитывался на любвеобильной груди дражайшей мамаши О'Шоннесси, почтенной директрисы коркского приюта для сирот и подкидышей. Я обожал это заведение и, между прочим, пробыл в нем до двенадцати лет, пока не надумал сбежать из него и отправиться в море.

В голубых глазах Этана появился зловещий блеск, и Чина поняла, что немногого добьется, если попытается продолжить разговор о его прошлом. Однако случайное обращение его к своему детству многое прояснило для нее – то, что раньше было за пределами ее понимания. Взять хотя бы его доброту по отношению к Луизе Харлсон. Или это странное замечание об одиноком, покинутом всеми ребенке, которое она долго обдумывала потом, так и не найдя ему объяснения. Теперь ей стало ясно, что у него, с детства лишенного любви и домашнего тепла, не было родителей, которые могли бы направить его на истинный путь, и поэтому нет ничего удивительного в том, что мальчик, коим он был когда-то, вырос в мужчину, пренебрегшего прямыми путями и избравшего для себя существование за счет контрабанды.

– Избавьте меня, пожалуйста, от скучных нравоучений, мисс Уоррик, – произнес капитан Бладуил, как будто она высказала свои мысли вслух, – и не тратьте время, убеждая себя, что я вступил на неправедную стезю из-за одиночества и всяческих лишений. Не думаю, что моя жизнь была бы другой, если бы я вырос в семье набожного клерка, а не в приюте для сирот и подкидышей.

– Я вполне готова согласиться с этим, – заявила она с такой искренней непосредственностью, что оба они, и капитан Бладуил, и стюард, просто прыснули от смеха.