Если религию уподобить колеснице, то можно сказать, что колеса, на которых она взбирается на Небеса, — это, вероятно, крушения цивилизаций на планете Земля. Похоже, что движение цивилизаций имеет циклический и периодический характер, в то время как движение религии выглядит как одна непрерывная восходящая линия. Возможно, что циклическое движение цивилизаций служит и помогает непрерывному восходящему движению религии через повторяющийся цикл: рождение — смерть — рождение.
Если мы согласимся с таким выводом, он откроет нам довольно неожиданный взгляд на историю. Если цивилизации являются служанками религии и если греко-римская цивилизация сослужила хорошую службу христианству, дав ему жизнь перед тем, как развалиться окончательно самой, тогда цивилизации третьего поколения могут показаться напрасным повторением язычества. И если вместо исторической функции высших религий — способствовать в качестве куколки циклическому процессу воспроизводства цивилизаций — исторической функцией цивилизаций, напротив, является служить, разрушаясь, ступеньками для поступательного процесса все более глубокого религиозного прозрения, тогда общества того типа, который мы называем цивилизацией, должны завершить выполнение своей функции, дав жизнь зрелой высшей религии; и в этом случае наша собственная западная постхристианская секулярная цивилизация была бы в лучшем случае излишним, а в худшем — пагубным отступничеством с пути духовного прогресса. В нашем сегодняшнем западном мире поклонение Левиафану — племенное самопоклонение — это религия, которой мы все в той или иной мере отдаем дань; эта племенная религия является, конечно, чистым идолопоклонством. Коммунизм же, еще одна из религий нашего времени, — это, думаю, лист из книги христианства, лист, вырванный и неверно истолкованный. Демократия — еще один лист из книги христианства, который, мне кажется, если и не истолкован неверно, то, будучи вырван из контекста и секуляризован, во всяком случае, наполовину лишился смысла; и вот теперь очевидно, что в течение нескольких поколений мы живем за счет духовного капитала, то есть придерживаемся христианских обрядов, не обладая христианской верой, а обряды, не поддерживаемые верой, — занятие опустошающее, что мы внезапно и с тревогой осознали лишь в наше время.
Если эта самокритика справедлива, то мы должны целиком пересмотреть наше нынешнее видение современной истории; и если мы сможем усилием воли и воображения отогнать от себя знакомое, укоренившееся представление, то увидим совершенно иную картину исторического прошлого. Наш сегодняшний взгляд на современную историю фокусирует внимание на развитии современной западной секулярной цивилизации как на великом и новейшем явлении в мире. Когда мы наблюдаем за ее развитием, от первого предчувствия этого развития гением Фридриха II Гогеншауфена, через Возрождение, до вспышки демократии и науки, а также современной научной технологии, мы воспринимаем этот бурный процесс как великое новое явление в мире, привлекающее наше внимание и вызывающее восхищение. Если же попытаться посмотреть на это как на одно из напрасных повторений язычества — почти бессмысленное повторение того, что греки и римляне делали до нас, и делали великолепно, — то мы увидим, что величайшим новым явлением в истории человечества стало как раз совсем иное явление. На самом деле величайшим новым явлением следует считать не монотонное возвышение в течение нескольких последних веков еще одной светской цивилизации из лона христианской церкви, а по-прежнему — распятие Христа и духовные последствия этого. Среди множества современных научных открытий есть один любопытный момент, который, на мой взгляд, часто остается незамеченным. На сильно изменившейся временной шкале, которую открыли нам астрономы и геологи, начало христианской эры оказывается исключительно близкой датой; на шкале времени, где девятнадцать столетий не более чем мгновение, начало христианской эры — это всего лишь «вчера». На прежней, старой временной шкале, где сотворение мира и начало жизни на Земле относились не более чем на шесть тысяч лет назад, период в девятнадцать веков кажется длинным, и начало христианской эры, таким образом, выглядит событием далекого прошлого. На самом же деле это — совсем недавнее событие, вероятно, самое недавнее из значительных событий истории; все это подводит нас к рассмотрению перспектив христианства в будущей истории человечества на Земле.
В соответствии с третьим взглядом на историю религии и цивилизации историческая миссия христианской церкви заключалась не просто в том, чтобы служить куколкой между греко-римской цивилизацией и ее дочерними потомками в Византии и на Западе; и если предположить, что эти две цивилизации, наследовавшие древнюю греко-римскую цивилизацию, оказались не более чем бледным повторением их родительницы, то нет причин считать, что само христианство будет вытеснено какой-либо отдаленной, самостоятельной, отличной от него высшей религией, которая послужит куколкой между гибелью нынешней западной цивилизации и ее потомками. Исходя из теории, что религия имеет подчиненное положение по отношению к цивилизации, следует ожидать рождения новой высшей религии в каждом отдельном случае, с тем чтобы заполнить брешь, образующуюся между одной цивилизацией и другой, следующей за ней. Если же истина в противоположном — если цивилизация есть средство, а религия — результат, тогда опять же цивилизация может гибнуть и воскресать, однако это не вызовет в качестве обязательного следствия смены одной высшей религии на другую. Напротив, если погибнет наша секулярная западная цивилизация, можно ожидать, что христианство не только устоит, но и прирастет мудростью и достоинством в результате свежего опыта мирской катастрофы.
Существует одна не имеющая прецедентов черта нашей постхристианской секулярной цивилизации, которая, несмотря на свое поверхностное свойство, имеет некоторое значение в этой связи. В ходе своей экспансии современная западная секулярная цивилизация превратилась в буквальном смысле слова во всемирную, охватив своей сетью все остальные живущие цивилизации и все примитивные общества. При первом появлении христианства греко-римская цивилизация обеспечила его универсальным государством в виде Римской империи с ее охраняемыми дорогами и корабельными маршрутами, что помогло распространению христианства вдоль берегов Средиземноморья. Современная западная цивилизация, в свою очередь, может исполнить свою задачу, предоставив христианству для распространения общемировой дубликат Римской империи. Мы, конечно, еще не совсем достигли уровня Римской империи, однако победитель в последней войне может оказаться основателем подобной империи. Однако задолго до того, как мир будет объединен политически, он объединится в экономическом да и во всех других отношениях, связанных с материальной сферой; а унификация нашего нынешнего мира уже давно открыла для св. Павла, проделавшего однажды путь от Оронта до Тибра под эгидой Pax Romana, возможность двигаться от Тибра до Миссисипи и от Миссисипи до Янцзы. В то же время по примеру трудов Климента и Оригена, вкраплявших элементы греческой философии в христианское учение в Александрии, возможно, где-нибудь на Дальнем Востоке кто-то возьмется вносить в христианство элементы китайской философии. Собственно, этот интеллектуальный подвиг уже частично совершен. Один из выдающихся современных миссионеров и ученых, Маттео Риччи, который одновременно был монахом-иезуитом и китайским ученым, приложил руку к решению этой задачи еще в конце XVI века христианской эры. И вполне возможно, что, как во времена Римской империи, когда христианство черпало из восточных религий или наследовало от них самую суть всего лучшего, что в них было, так и нынешние религии Индии и та форма буддизма, что распространена сегодня на Дальнем Востоке, могут внести новые элементы в христианство, которые привьются в будущем. А затем можно заглянуть вперед и представить, что случится, когда империя Цезаря угаснет — ибо империя самодержца всегда приходит в упадок спустя несколько сотен лет. И может случиться то, что христианство останется духовным наследником всех остальных высших религий, от первых постшумерских элементов ее, заметных в поклонении Таммузу и Иштар, и до тех, что в 1948 году н. э. благополучно живут каждая своей отдельной жизнью бок о бок с христианской, а также всех философий от Эхнатона до Гегеля; при этом христианская церковь как учреждение может остаться социальной наследницей всех остальных церквей и всех цивилизаций.
