Только вот, недолго она радовалась. Через два года вернулась дочь, чернее ночи лицо. Объявила, что разводится, как не пытала Валентина Николаевна, не сказала причину развода. Андрей дневал и ночевал у них под дверью, вымаливая у дочери прощения. Не простила. Гордая.
Да и у Егора не все ладно было. Заедет она к ним, а они, какие то заторможенные, и вроде как ей не рады. Мать гнала от себя страшные мысли, боялась верить, но пришлось. Снова собралась она с силами и устроила обоих на лечение в наркодиспансер. После лечения вроде у Егора все наладилось, даже ребеночка собрались завести. Уж как она радовалась. Правда, опять не долго. Родив ей внучка любимого Степочку, через полгода опять понеслось по-новой. Она даже обрадовалась, когда они решили перебраться в деревню подальше от соблазнов большого города. Но в деревне свои соблазны. А у нее уже не осталось сил бороться, за взрослых детей. Вроде молодая еще на работе ценят, сотрудники мужского пола вслед оглядываются. Да и когда в пробке стоит на своем Субару, в его окошко мужики свои визитки не раз совали. А вот только вкус к жизни потеряла. Устала очень. Устала держать спину прямо и улыбаться, когда на душе кошки скребут. Просто абы с кем, как говорят бабы, для здоровья, сексом заняться, гордость не позволяет. А по душе, так и не встретила спутника. Да, любимая дочка всегда рядом, но она сильная, твердо по жизни идет. А вот свою жизнь Валентина Николаевна прожила. Плохо ли, хорошо, но нигде не сподличала. А что сил бороться за счастье детей до конца, не осталось. Кто ж ее осудит. И так Господь выбрал ей не самый легкий способ попасть на небеса. Но ничего, и боль она перетерпит и стыд от своей физической беспомощности. Лучше она оттуда, сверху будет помогать своим любимым деткам.
****
Рабочий день подходил к концу. Рабочее настроение тоже. На Тае сказывалась бессонная неделя. Она даже побоялась сходить на обед, потому что не была уверена, что от еды ее не разморит окончательно. Незаметно к ее столу подошел Ник Ник.
- Пипетка, ты действительно плохо выглядишь. Может отгул возьмешь?
- Какой отгул? За прогул? У меня нет никаких отгулов, Вы же знаете.
- Свои люди, сочтемся. Тем более ты меня никогда не подводила. И все свои проекты сама вытягивала, причем вытягивала на отлично. Как дела с документами?
- на опеку все документы собрала. На следующей неделе жилищные условия придут обследовать. И копии Степкиных документов по запросу должны уже прийти. Слава богу, хоть карта прививок у него в медпункте сохранилась и номер страхового полиса. Немного уже осталось. Спасибо Вам за беспокойство, Николай Никитович. Завтра еду к ним, а там глядишь и недельки через две, заберу. А вот тогда я к Вам обращусь. Снова придется побегать. И с регистрацией и с оформлением в садик. А этот проект я закончу, хочу Вас попросить, может Вы подберете что-нибудь, с чем хотя бы, полдня можно было дома работать. А то придется увольняться, и искать работу на дому. Не могу же я постоянно отпрашиваться. Как все нелепо. Сначала мама, потом Егор – она потерла лоб. Потом подняла на Николая Никитовича свои огромные черные глазищи, в обрамлении густых черных ресниц и слабо улыбнулась – помните, как мама говорила? Шесть секунд. Буду вертеться и все будет получаться в шесть секунд – Ник Ник похлопал ее по плечу и отошел. «Может поставить в известность Никиту Александровича, насчет Пипетки, и действительно перевести ее на сдельщину. Компания от этого ничего не потеряет, а Тая может сама весь проект сделать, начиная с расчета фундамента, кончая вентиляцией. Жалко будет, если она уйдет. Не на Антона же рассчитывать. В понедельник после планерки поговорю».
После работы Тая не стала никуда заезжать, и в пять часов уже была дома. Сделала себе бутерброд, съела, запивая чаем, включила на телефоне будильник и отключилась на два часа. А уже через два с половиной часа она стояла в детском отделе и выбирала Степану зимний комбинезон. Все-таки конец ноября, а ребенок ходит в какой то поддергайке. Не зря она шесть дней таксовала и на долг немного отложила и одежду Степке купит и обувь. И на продукты им немного останется. «Красивый комбинезончик. Синий с голубым. А главное подстёжка. Можно и с ней одевать и без нее. Надо же, какая детская обувь дорогая. У меня сапоги в два раза дешевле». Думала Тая, отсчитывая деньги в кассе. «И ведь относит сезон. А на следующий, новые придется покупать. А кредит еще полтора года отдавать. Хорошо, что хоть с долгом на следующей неделе расплачусь. Зарплата, плюс то, что удалось скопить и один груз свалится с плеч. А то когда возьму Степку, таксовать уже не получится. Спасибо дяде Вове, хорошая «крыша» получилась из соседа. Это благодаря ему, ей разрешили брать у метро пассажиров. А если бы сама сунулась, костей не собрала бы. И ее машину в своем сервисе здорово переделал, хоть не так страшно было ночью пассажиров брать. Все считает себя обязанным, что Тая сына его Серегу подготовила к ЕГ по математике, да и в институте на первых порах ему помогала, а ей в удовольствие было с ним заниматься и видеть как сначала несмело, а затем все увереннее Серегину голову стали посещать мысли, и неповоротливые извилины наконец то начали извиваться. А сейчас Сергей и сам кого угодно по математике, да и не только подготовить сможет».
На следующее утро Тая дала себе поваляться в кровати подольше и встала в восемь часов. Организм ей был благодарен. И когда после душа она заглянула в зеркало, увидела порозовевшие скулы, кругов под глазами не было, глаза блестели. «Вот что значит, выспалась» с удовольствием подумала она и стала собираться в Развилки. Обычно Степка выбегал на окраину деревни часов в 10 утра, и ждал ее у дороги. Бабушка не боялась его отпускать, в Развилках дорога кончалась и упиралась в лес, так что было непонятно, почему деревня носила такое название. Места там были очень красивые, особенно летом. Русская Швейцария. Пологие холмы, поросшие соснами. Речка Дорожка. Между холмами небольшие полянки, летом цветущие скромными ромашками и колокольчиками. На одном из холмов и стояла деревенька.
Красиво-то красиво, но дорога туда была выматывающей. Последние три километра приходилось буквально красться, объезжая многочисленные колдобины. Хорошо, что машина полноприводная, а то пришлось бы бросать ее в соседней деревне и идти пешком.
Тая подъезжала к повороту на деревню вовремя. Остались пресловутые три километра. Осторожно объезжая колдобины, Тая молилась про себя, чтобы не застрять в одной из них. Уже ближе к деревне между сосен мелькнул силуэт машины. И точно. Впереди стоял Ленд Крузер. Тая пригляделась. Вроде не застрял, а чего тогда остановился посередине дороги? Девушка остановилась. Выходить страшно, мало ли, чего он тут стоит. Мысли в голове метались в поисках решения, возникшей проблемы. И тут у стоящей впереди машины дверь со сторон водителя открылась, и на дорогу вышел молодой мужчина, с удивлением Тая узнала одного из владельцев компании, в которой работает - Родионова Никиту Александровича. Девушка перевела дух, и облегченно вздохнула. «Что он тут делает?» мелькнула мысль, но облегчение от того, что в машине не маньяк, сняло все вопросы. Родионов приблизился к Субару, увидел за рулем девушку, с презрением сплюнул, развернулся и пошел к своей машине. Тая оскорбилась, то, что не узнал, естественно. Не его полета птичка, но откуда презрение? Она решительно отстегнула ремень безопасности и выбралась из машины. Сделав вид, что не знает кто перед ней, доброжелательно обратилась к нему
- добрый день. Вы не подскажете, долго мы тут будем стоять паровозиком? Я вообще-то спешу.
- нечем не могу помочь – голос Родионова просто сочился ядом – моя машина заглохла, на этой гребаной дороге и нам придется ждать, когда появится какой-нибудь механик, или придется идти за трактором. Только никак не могу решить, возвращаться в деревню, которую проехал или идти вперед
- может клеммы отсоединились, когда на кочке тряхнуло?
- поверьте, клеммы на месте. Фары я протер и по колесам постучал – ответил он фразой из анекдота. Тая, несмотря на недружелюбный тон, залезла в багажник и достала ящик скорой автомобильной помощи. Подошла к Ленд Крузеру
