Андрей, смутившись, взял «пакет» – запечатанный конверт средних размеров. Хотя на нем не было обратного адреса, он прекрасно знал, от кого это послание. Тина опять не проявила ни удивления, ни интереса, ни волнения, и они вместе направились к входной двери.
В палате Андрей распечатал письмо и вынул оттуда три фотокарточки и большую записку. Снимки представляли собой изображения курортов Болгарии: Солнечный берег, Золотые пески и Албену. А в записке Лариса сообщала, что есть возможность этим летом по студенческим путевкам отправиться в одно из этих мест вместе, но он должен дать свое согласие как можно скорее, потому что путевки разберут. «Я пыталась поговорить с тобой по телефону, – читал он дальше. – Сделала вызов на санаторий. Возможно, ты его не получил, так как я не знаю твоего точного адреса, номера твоей палаты. Ты, как уехал, так словно в воду канул, ничего о себе не сообщаешь. Ты там не заболел?»
Вызов на переговоры? Дней пять назад ему передали какую-то бумажку в вестибюле, там, куда приходит почта, но он находился под впечатлением счастливых ночей, проведенных с Тиной, к тому же, торопился переодеться, чтобы отправиться с ней на вечернюю прогулку, поэтому, не прочитав, сунул эту бумажку в ящик тумбочки и забыл о ней. Теперь Андрей достал ее и увидел, что это и был вызов на переговоры. Он забыл не только о нем, но и о существовании Ларисы, об обязательствах перед ней, о «красном» дипломе и предполагаемой работе в престижном проектном институте. Что ему делать, Андрей не знал, и только сейчас перед ним встал вопрос: а как же быть с Тиной?
Он мучился весь день, решая, рассказать Тине о Ларисе или нет. В конце концов, она должна понять, что до нее у него была какая-то жизнь. И если он сейчас готов отказаться от прошлого ради нее, то она должна забыть о том, что у него было прежде. Вот только надо доучиться. Но сквозь такую решимость, хоть и несмело, пробивалась подленькая мысль: а готов ли он к такой откровенности?
Ему оставалось провести в санатории еще три дня, и сегодня у него последняя процедура в физиотерапевтическом кабинете, а значит, встреча с Тиной неизбежна. Андрей обычно начинал лечебный курс дня с этой процедуры, чтобы потом, переходя из одного кабинета в другой, «ненароком» встретиться с Тиной еще несколько раз, но в этот день оставил ее напоследок. Так даже лучше, подумал он, чтобы никто не помешал его объяснению с Тиной.
Подойдя к кабинету, Андрей через полуоткрытую дверь услышал, что Тина с кем-то разговаривает. Наверное, последняя пациентка, подумал он, но голос говорившей показался ему очень знакомым. Андрей, стоя у двери, прислушался.
– А что плохого в том, что мы ходим, взявшись за руки? – спрашивала кого-то Тина.
– Плохого, конечно, ничего нет, но это уж как-то слишком по-детски. Сомкнутые руки – это символ чистых отношений. Они могут стать началом огромного семейного счастья, если…если у этого союза имеется перспектива.
Андрей похолодел, сердце его бешено забилось: он узнал голос Ларисы. Как она здесь оказалась? Впрочем, чему он удивляется? Естественно, Нина известила, она же, наверное, и узнала кое-что о Тине, где работает, как найти. Но почему Лариса пошла сразу к ней, а не к нему? Его однокурсница, между тем, продолжала:
– А какая перспектива у вашего союза? Андрею надо заканчивать учебу, защитить диплом – вы расстанетесь почти на год. Взять вас в Москву он не может, так как живет в общежитии. Или вы хотите, чтобы он все бросил и остался здесь с вами, пошел на какую-нибудь стройку…прорабом?!
– Нет, конечно, – тихо ответила Тина, – пусть учится.
– И потом, – продолжала Лариса, – когда Андрей станет дипломированным архитектором, ему в этом городке делать нечего, у него есть возможность работать в крупном проектном институте, где по две-три заграничных командировки в год.
– Это уж пусть он сам выбирает, – хоть и не очень смело, но возразила Тина.
Лариса засмеялась:
– Тут и выбирать нечего, эти две перспективы даже сравнивать нельзя. К тому же, Андрей никогда не умел самостоятельно сделать выбор, ему обязательно надо подсказать. Он сейчас ослеплен вами, вернее, теми романтическими отношениями, которые вы ему предложили. А что потом в жизни вы можете ему предложить? Маленький городишко, где, наверное, всего один или два архитектора, неинтересная работа от звонка до звонка, жена – простенькая медсестра, уж извините, но это так. Да на первом же году семейной жизни, когда теперешний романтизм окончательно выветрится, он будет вас упрекать в том, что вы испортили ему карьеру, искалечили жизнь. Вы хоть это понимаете?
– Понимаю, – не сразу сказала Тина, – но…
– Никаких «но»! – твердо заявила Лариса. – К тому же, есть еще один довод, очень веский: я жду от него ребенка. А чему вы удивляетесь? Ведь мы уже помолвлены, о наших отношениях и мои родители знают, они готовы принять Андрюшу в нашу семью.
Андрей старался представить лицо Тины и не мог. Единственно, что явственно представало перед ним, – это ее потухшие глаза. Как он может посмотреть в них теперь, после всего, что услышал? А если войти сейчас и все-таки сделать свой выбор в пользу их любви с Тиной? Тогда, действительно, в перспективе только жизнь в провинции, рядом со скромненькой медсестрой, как выразилась Лариса. Может, она права? Лариса уже заканчивала разговор, как понял Андрей, она выйдет, а вслед за ней, возможно, и Тина… Нет, он не мог встретиться с ними вот здесь, около двери, сразу с обеими. Андрей поспешил в палату. Он знал: скоро сюда заявится Лариса, придется выдержать нелегкий разговор сначала с ней, а уж потом с Тиной. И Лариса не заставила себя ждать. Вошла без стука и, не обращая внимания на его смущение, сказала:
– Андрюшка, я так по тебе соскучилась! Я прилетела за тобой. Эти оставшиеся два или три дня лечения здоровья тебе уже не добавят, а путевки в Болгарию сгорят. Живо собирайся, я взяла билеты на поезд, мы сегодня уезжаем!
Андрей, ожидавший скандала, был обескуражен. По всему было видно, что Лариса не собиралась ничего обсуждать, она уже все решила. Как всегда, за себя и за него. Промелькнувшая, было, мысль о Тине растворилась в суете сборов. Лариса не оставляла ему ни минуты для самостоятельных действий. «Может, так и лучше», – подумал Андрей, который теперь не хотел объяснения с Тиной – оно казалось ему совершенно ненужным в этот момент. Он уходил из санатория, как провинившийся пес, послушно следуя за своей «хозяйкой». Проходя мимо черемухи, даже не поднял на нее глаз. Он боялся сейчас только одного: случайно встретиться с Тиной. Мысленно Андрей оправдывал себя тем, что не мог оставить Ларису, которая ждала от него ребенка. А Тина… Это было какое-то наваждение, которое пройдет. И оно со временем прошло. Правда, иной раз всплывали в памяти необыкновенные лучистые глаза и дурманящий запах черемухи, и сердце трепетало при этом воспоминании. С годами все реже и реже, а потом и вовсе забылось.
Лариса не стала дожидаться окончания учебы и настояла на свадьбе, которая и состоялась перед поездкой в Болгарию, куда они отправились уже как молодожены. Якобы ожидавшийся ребенок оказался мифом, Лариса вообще была бесплодной, как потом выяснилось, но это уже не имело значения. В силу своего характера она руководила их семейной жизнью, карьерным ростом обоих, а Андрею ничего не оставалось, как соглашаться с ней.
Когда в стране произошли перемены, Лариса быстро уловила пульс новой экономики и с помощью отца создала собственную фирму, которая довольно долго процветала. За это время они успели приобрести, помимо уже имевшейся двухкомнатной квартиры, зарегистрированной на Андрея, еще две четырехкомнатные и дачный участок с прекрасным домом на имя Ларисы. Андрей был против таких излишеств, но жена стала упрекать его в том, что он не понимает сути новой жизни, что от него их фирме никакого проку, что он вообще мямля. И однажды Лариса заявила, что устала все решать сама, что дела фирмы пошатнулись, и тут может помочь один по-настоящему деловой человек. Она сказала, что выведет Андрея из состава руководства фирмы и подаст на развод. Основное имущество остается за ней, а он может продолжать жить в их двухкомнатной квартире и работать в проектном институте, из которого у него хватило ума не уволиться.
