Ответом на этот шаг Наполеона к папе был приезд папского секретаря, кардинала Гонзальви, в Париж, где обе стороны скоро сговорились и заключили договор, по которому первый консул отменил законы 1790 года и признал папу главою церкви; папа же обязался утвердить епископов, назначенных правительством, и согласился на положение духовенства в денежной зависимости от правительства. Этот конкордат имел весьма важные последствия: 1) французский народ в делах совести становился под контроль папы, зато 2) в государстве признавалась духовною властью ныне существующая гражданская законом и Богом дарованною, через что все притязания Бурбонов падали сами собою. Таким образом, гений Наполеона уже давно прозрел силу и значение папской власти, и для него папа – мелкий владетельный князь был гораздо удобнее папы – главы церкви. Папа – державец весь во власти Наполеона, папа – глава церкви является властителем и Наполеона. Этот шаг Наполеона дал ему мир и спокойствие с Римом и Италией, а главное, упрочил его положение не только в настоящем, но и в будущем. Пользуясь случаем, папа просил об увеличении своих владений, на это Наполеон ответил посылкою в Рим останков папы Пия VI. Вообще, в дипломатическом отношении Наполеон показал себя вполне достойным дипломатических представителей римской курии».

Уже тогда сразу же определились основные противники Наполеона на европейской арене: германский император и английский король. Они весьма косо посмотрели на новоявленного правителя Франции и, когда тот послал им учтивейшие грамоты с предложением разрешить все имеющиеся между ними разногласия путем подписания мирных договоров, ответили презрительным отказом.

Наполеону стало совершенно понятно, что войны избежать не удастся. Интересно, задаются подчас историки вопросом, а если бы вдруг монархи все-таки соблазнились предложением мира? Ведь тогда Наполеону, возможно, и не пришлось бы устраивать грандиозные военные походы, сделавшие его имя великим и позволившие ему стать властелином мира. Не исключено, что он бы ограничился пределами Франции… Что ж, все может быть. Только вот ограничился ли бы? С его-то беспредельной жаждой власти, с неистребимым стремлением завоевать весь мир? Да полноте! Все было предначертано его судьбой заранее. Он лишь исполнил свое предначертание…

Военные действия велись Наполеоном на территории Австрии и Италии. Главнокомандующим австрийской армии Бонапарт назначил Моро, а главнокомандующим итальянской армией – Массену. Если у Моро ситуация была достаточно благоприятна, то маршалу Массене пришлось тяжко. Наполеон решает прийти к нему на помощь. Чтобы осуществить задуманное в кратчайший срок, следовало пересечь горные высоты, среди которых особенно выделялся пик Сен-Бар. Прежде он считался непроходимым. Но это лишь потому, что Наполеону прежде не случалось там бывать. Зато теперь первому консулу представилась прекрасная возможность исправить положение.

У П. И. Ковалевского сказано:

«Наполеон был гений, имел готовую резервную армию и перешел Сен-Бернар. Находясь у Сен-Бернара, Наполеон пригласил инженерного генерала Мареско и спросил его о возможности перехода через этот хребет, на что получил ответ, что переход будет очень трудный. „Трудно – это ничего, но возможно ли?“ – спросил первый консул. „Я считаю это возможным, но для этого понадобятся необычайные усилия“. „В таком случае в путь“, – сказал Наполеон».

О переходе через Сен-Бернар читаем у Мережковского:

«Главный переход был через Сен-Бернар, от Мартиньи на Аосту. В тесном ущелье, на линии вечных снегов, по обледенелым, скользким тропинкам, над головокружительными пропастями, где и одному человеку трудно пройти, шла бесконечным гуськом пехота, конница, артиллерия. Снятые с лафетов пушки вкладывались в выдолбленные сосны, округленные спереди и плоско обструганные снизу, чтобы могли скользить по снегу; канониры запрягались в них и тащили на веревках, сто человек каждую. Снежная буря била в лицо; изнемогали, падали, вставали и снова тащили.

В самых трудных местах играла музыка, барабаны били в атаку, и солдаты штурмовали кручи, как крепости; становились друг другу на плечи, образуя живую лестницу, и карабкались на отвесные скалы; хватаясь за острые камни руками, сдирали с них кожу, ломали ногти, окровавливали руки. И все это делали весело, с революционными песнями, – славили победный путь человечества: per aspera ad astra, „через кручи к звездам“.

Спуск был еще труднее подъема: на северном склоне – зима, с крепким снегом, а на южном – уже весна, со снегом талым, рыхлым. Неосторожно ступая на хрупкий наст, люди, лошади, мулы проваливались в глубокие ямы с мокрым снегом и тонули в нем; или, срываясь с обледенелых и оттаявших, особенно скользких, круч, падали в пропасти.

Так едва не погиб сам Бонапарт: мул оступился под ним на краю бездны и, если бы проводник не удержал его за повод, полетел бы в нее вместе с всадником. 27 мая французская армия вступила на беззащитные равнины Ломбардии. Этот главный маневр всей кампании сразу дал Бонапарту стратегическое превосходство над австрийской армией, оказавшейся в положении неестественном, повернутой тылом к Франции, фронтом к Ломбардии, застигнутой врасплох и отрезанной от своей операционной базы. Дверь во вражий дом была взломана, и Бонапарт в него вошел; пал на Италию, как молния. 2 июня уже вступил в Милан, а генерал Мелас все еще думал, что он в Париже».

«В этом переходе через Сен-Бернар сказался весь гений Наполеона, – отмечает П. И. Ковалевский. – Он видел и знал все, он не упустил из виду ничего. Провиант был заготовлен. Носильщики были готовы. У ущелий были запасены артели кузнецов. Здесь же устроена была шорная мастерская для упряжи. Словом, не было той мелочи, которой бы не предусмотрел прозорливый глаз Наполеона. В силу этого армия Наполеона не только вполне удачно вошла в Италию, но даже очень скоро достигла Милана. Результатом этого посещения Милана Наполеоном была постановка прекрасной статуи Наполеона на Миланском соборе, в числе остальных шести тысяч находящихся там статуй.

Можно себе представить весь ужас Меласса (австрийский генерал, чья группировка ранее успешно теснила маршала Масену. – Г. Б.), когда он узнал, что Наполеон уже в Италии и армия его не миф. Это последнее вскоре он испытал на опыте под Маренго, оставив Наполеону 7000 убитых, 40 пушек и 3000 пленных. Мелас был уничтожен и просил перемирия.

Теперь первый консул-победитель вновь обратился к германскому императору с предложением мира. Между прочим, он пишет: „Я имел возможность взять всю армию вашего величества; но я довольствовался перемирием, в надежде, что это будет первый шаг к миру, мысль о котором тем более близка моему сердцу, что я могу навлечь на себя подозрения в нечувствительности к ужасам войны… Прошу ваше величество читать это письмо с теми чувствами, какие меня заставили писать его, и быть уверенным, что после мыслей об интересах и счастии моего народа ничто не будет меня занимать столь живо, как благосостояние воинственной нации, мужество и военные качества которой возбуждают уже в течение восьми лет мой неизменный восторг. Бонапарт“.

К сожалению, за несколько часов до предложения Наполеона подписан был Австрией договор с Англией – не вступать с Францией ни в какие сепаратные предложения. Война продолжалась. Зато Наполеон успел заключить почетный мир с Неаполем. В силу этого договора порты Неаполитанского королевства закрывались для Англии.