Он снова решил сам подать пример: ходил пешком со своими офицерами, ел хлеб из муки грубого помола и постоянно переходил из одного подразделение в другое, чтобы иметь возможность лично оценить их подготовку. Особое внимание уделялось солдатам, иногда полководец приказывал кавалеристам спешиться и позволить больным и особо уставшим пехотинцам ехать верхом до тех пор, пока они не восстановят силы. Сципион также постарался позаботиться о вьючных животных и, когда он замечал, что мулы перегружены, приказывал пехотинцам брать часть их груза. В конце каждого дня марша армия сооружала временный лагерь, как будто она находилась на вражеской территории. Процедура разбивки лагеря всегда была одинаковой. Подразделения, которые образовывали авангард, занимали позиции вокруг выбранного места и становились в боевом порядке с оружием наготове, обеспечивая прикрытие тем, кто будет разбивать лагерь. Остальные подразделения армии получали определенные задания. Одни ставили ряды палаток вдоль размеченных улиц лагеря, другие выкапывали рвы и сооружали защитные насыпи. Было много общего между тренировками, устроенными Сципионом, и тем, как действовал его отец во время Третьей Македонской войны. Оба применяли все самое лучшее, что было достигнуто в течение многочисленных кампаний римской призывной армии.^{107}

Сципион дополнил свои римские и италийские войска значительным контингентом местных союзников. Как пишет Аппиан, это увеличило численность его армии до 60 000. Как только консул решил, что солдаты готовы к сражениям, его армия отправилась к Нуманции, во время марша соблюдая такую же дисциплину и осторожность, как и во время тренировок. Вместо того чтобы с ходу пытаться взять кельтиберийскую твердыню, консул обошел ее и принялся опустошать поля соседнего племени ваккеев, лишая нумантинцев источника продовольствия. Когда-то в этой области Сципион служил под командованием Лукулла, и чтобы хоть как-то загладить зверства, совершенные этим полководцем, Сципион объявил, что позволяет всем выжившим обитателям Кавки вернуться и восстановить свои поселения.

Возле Палланции кавалерийский отряд под командованием Рутилия Руфа слишком рьяно преследовал отступающего врага и угодил в засаду. Сципион лично повел другой отряд всадников им на помощь и, чередуя атаки на каждый фланг с отступлениями, сумел прикрыть отход людей Руфа и потом сам благополучно отступил. Во многих отношениях этот бой напоминал его умелое руководство своим кавалерийским подразделением, когда он служил трибуном во время Третьей Пунической войны. В другой раз он обнаружил, что кельтиберы устроили засаду его армии в том месте, где путь, по которому следовали римляне, пересекал реку. Сципион изменил маршрут и повел армию ночным маршем по другому, гораздо более трудному пути. Благодаря хорошей подготовке солдаты смогли совершить этот тяжелый переход, несмотря на нехватку воды. Хотя с восходом солнца жажда стала мучить всех еще сильнее, во время этого перехода армия потеряла только нескольких лошадей и вьючных животных. Вскоре после этого случилась еще одна стычка: на кавалерию, прикрывавшую войска, занятые грабежом деревни, неприятель напал из засады. Сципион приказал протрубить сигнал, чтобы его солдаты вернулись, и, собрав небольшой отряд, построил легионеров по подразделениям. Имея всего лишь 1000 человек, он отправился на помощь римской кавалерии. Через некоторое время кельтиберы были оттеснены, и римляне смогли отступить.^{108}

Сципион сделал все, чтобы лишить нумантинцев помощи и поддержки других кельтиберийских сообществ. Заодно он проверил подготовку своей армии в настоящих боевых операциях и поощрил солдат за их небольшие победы. Теперь пришло время заняться самой Нуманцией. Сципион разделил армию на две части и расположил оба войска возле города. Одним отрядом командовал он сам, другим — его брат. Вскоре после того как римляне прибыли, нумантинцы покинули укрепления и вышли из города, решив сразиться с римлянами. Их было не более 8000 человек, и весьма вероятно, они собирались защищать подступы к городским стенам, как это делали солдаты Магона возле Нового Карфагена, а не проводить решающую битву. Сципион не имел ни малейшего желания рисковать ни в битве, ни во время штурма. Подавляющая часть его армии состояла из солдат, которые уже терпели поражения от кельтиберов. Штурм хорошо укрепленного города всегда являлся крайне сложной операцией, и даже небольшая неудача могла сильно деморализовать армию, на подготовку которой он потратил столько сил. Один из принципов Сципиона заключался в том, что мудрый военачальник никогда не должен идти на риск, которого можно избежать. Вероятно, с самого начала кампании он планировал осадить Нуманцию, поэтому, проигнорировав вызов нумантийцев, он велел своим солдатам начать возводить ряд укреплений вокруг города.

До нашего времени сохранились их следы. Раскопки в Нуманции в начале XX века немецким археологом Шультеном. Хотя, к сожалению, там не проводилось серьезных исследований, сразу становится ясно, что описание осады, составленное Аппианом, соответствует раскопанным остаткам укреплений. Солдаты Сципиона построили семь фортов (передовых постов), которые затем были объединены рвом и защитной стеной.

Последняя протянулась приблизительно на шесть миль и была построена из камней шириной восемь футов и высотой десять. Через каждый 100 футов были установлены деревянные башни. В фортах также построили каменные стены, и вскоре внутри них появилось множество каменных построек, которые позволяли войскам жить во время долгой осады в здоровых и почти комфортабельных условиях.

Раскопки дают нам еще один интересный факт: эти временные лагеря и другие лагеря республики, обнаруженные в Испании, имели стены, которые использовали естественные неровности земли в отличие идеальных походных лагерей, описанных Полибием, которые должны были строиться на совершенно плоской равнине. Поначалу кольцо вокруг Нуманции имело разрыв в том месте, где протекала река Дурий (современная Дуэро), и нумантинцы могли ввозить по ней продовольствие и посылать людей на лодках. Чтобы воспрепятствовать этому, Сципион приказал построить на каждом берегу реки по башне и перегородил реку с помощью бона — бревен, утыканных острыми лезвиями и наконечниками копий.^{109}

Каждому подразделению римской армии поручили определенное задание при сооружении укреплений. Сципион и Фабий держали наготове резервы на тот случай, если на одно из подразделение нападут. Они должны были сигнализировать о том, что нужна помощь, поднятием красного флага днем или зажигая костер ночью. Как только строительство укреплений было закончено, солдат распределили следующим образом: около 30 000 человек должны были охранять стены. На башнях было установлено много катапульт и баллист, а лучники и пращники были прикомандированы к каждой отдельной центурии.^{110} Еще 20 000 разместились таким образом, чтобы суметь поддержать любой участок, если на него будет произведено нападение. Оставшиеся 10 000 держались сзади в качестве резерва, который можно было послать куда угодно. Все сигналы должны были повторяться каждой башней по очереди, чтобы они быстро доходили до командующего, и тот мог отправить своим войскам подкрепление.

Прочность построенных стен и эффективность организации осады помогли отбить все атаки кельтиберов. Один знатный кельтибер по имени Ретоген Каравний темной ночью сумел с несколькими друзьями взобраться на стену. Убив часовых, они воспользовались откидным деревянным мостом для того, чтобы переправить своих коней на другую сторону. Беглецы поскакали в ближайшие поселения в надежде убедить кельтиберов собрать армию и прорвать осаду. Нашлось немало молодежи в городке Лутия, готовых последовать за Ретогеном, но городские старейшины послали предупреждение Сципиону. Римский командующий тут же явился с отрядом легких войск и, окружив город, пригрозил разграбить его, если ему немедленно не выдадут виновных. Кельтиберы подчинились его требованиям. Сципион приказал отсечь руки 400 пленникам, чтобы это устрашающее предупреждение заставляло каждого кельтибера помнить, какое наказание ждет тех, кто противится Риму. После этого командующий поспешил обратно к Нуманции.