Марцелл командовал войсками в обычной агрессивной манере, но эта готовность атаковать врага не должна была затмевать стремления делать это, по возможности, в наиболее благоприятных ситуациях. Ганнибал не мог перехитрить Марцелла и застать его врасплох так, как Пуниец сбивал с толку других римских военачальников. В этом смысле осторожный стиль командования Фабия и дерзкая манера Марцелла были очень похожи, поскольку оба строго контролировали свои армии. Во время передвижения солдатам не позволялось отходить от своих подразделений, колонна двигалась за аванпостами по маршруту, который был уже тщательно проверен патрулями, иногда их возглавлял сам командующий. Места для временных лагерей выбирались после тщательного осмотра, а бой начинался только по решению полководца.

Возможно, ныне такие предосторожности кажутся очевидными, почти тривиальными, но в прошлом им часто не придавали должного значения. Готовность граждан Рима служить в организованной армии со строгими военными законами не могла компенсировать недостатки временной по своей сути природы легионов. Неуклюжесть маневрирования римских армий можно назвать типичной для данного периода — как и частоту, с которой они попадали в засады или неожиданно сталкивались с колонной противника. Длительная служба, особенно успешное проведение кампании, увеличивала боеспособность римской армии, но требовалось значительное время, чтобы она достигла уровня профессионального войска. Среди большинства римских военачальников того времени Марцелла и Фабия выделяет наличие таланта и значительный опыт прошлых кампаний. Эти два качества приблизили стиль их командования к эллинистическому идеалу.^{30}

Насколько мы можем судить, оба полководца умело сотрудничали друг с другом, когда это было необходимым. Следует отметить, что нежелание Фабия вступать в бой с Ганнибалом не распространялось на малочисленные отряды пунийской армии — особенно на италийских союзников Рима, перешедших на сторону врага. Фабий избегал сражения с армией, которую не мог разбить, но он раз за разом совершал атаки на второстепенных направлениях, надеясь постепенно ослабить Ганнибала.

И Фабий, и Марцелл очень заботились о том, чтобы, сохранить верность союзников Рима — особенно когда казалось, что последние колеблются. О каждом из них рассказывают очень похожие истории, как римлянам удалось склонить на свою сторону знаменитого полководца-союзника, который был недоволен непризнанием его заслуг и собирался переметнуться к Ганнибалу.

В 214 г. до н. э. оба консула объединились, чтобы отбить город Казилин, захваченный Ганнибалом в предыдущем году. Осада поначалу шла плохо, и Ливий утверждает, что именно решимость Марцелла продолжать осаду предотвратила уход римлян, но нет ни малейшего намека на то, что между двумя консулами возник при этом серьезный разлад. Их поведение соответствовало идеалам римских аристократов, поскольку они и в мыслях не допускали, что Рим может проиграть войну. Говорят, что Ганнибал был разозлен решимостью, с которой Марцелл возобновлял бои, даже после того как терпел неудачу днем ранее. Утраченное письменное свидетельство греческого философа Посидония сообщало, что из-за различного подхода к войне Марцелла и Фабия окрестили «мечом и щитом Рима». Это подчеркивает, что, какими бы различными ни были характеры или даже политические амбиции этих людей, во время войны с Карфагеном один дополнял другого.^{31}

Самым значительным достижением Марцелла во время Второй Пунической войны было взятие Сиракуз на Сицилии после долгой осады. Первая попытка взять город штурмом окончилась неудачей. Отчасти это было вызвано рядом хитроумных устройств, использованных защитниками — их разработал геометр Архимед, уроженец Сиракуз. Поэтому римлянам пришлось прибегнуть к блокаде. В конце концов в 212 г. до н. э. внезапной атакой римлянам удалось захватить внешнее кольцо укреплений, а оставшаяся часть города была захвачена квартал за кварталом в течение следующего года; последние укрепления были взяты благодаря предательству самих защитников. Противники Марцелла в сенате утверждали, что Сицилийская кампания слишком затянулась; сенаторы отказали полководцу в триумфе за эту победу, и Марцелл удостоился просто овации ^[11]. Возглавляя процессию, он ехал верхом на коне, а не на колеснице. Среди добычи, привезенной из Сиракуз, имелось немало произведений эллинистического искусства, которые в то время были редкостью в Риме.

В 209 г. до н. э. во время своего пятого консульства и последнего командования на поле боя Фабий Максим снова захватил город Тарент благодаря хитрости вкупе с предательством защитников города. В 210 г. до н. э. Марцелл, будучи в четвертый раз консулом, одержал незначительную победу над Ганнибалом близ города Нумистрона. Через два года, получив должность консула в пятый раз, он сблизился с карфагенским войском в надежде навязать противнику бой. Со своим напарником-консулом Марцелл во главе 220 кавалеристов отправился на рекогносцировку холма, который находился между двумя лагерями. Патруль угодил в ловушку, так как Ганнибал предусмотрительно спрятал там своих солдат, подозревая, что римляне попытаются занять холм. Марцелл погиб в рукопашном бою. Второму консулу и сыну Марцелла удалось спастись, хотя оба были ранены — консул, как оказалось, смертельно.

Потеря обоих консулов была большим несчастьем для Рима, но, хотя сам Марцелл попал в ловушку карфагенского полководца, его армия осталась непобежденной. Полибий считал, что этот инцидент был не заранее продуманной засадой, а всего лишь случайным столкновением с нумидийскими фуражирами. Историк сильно критиковал полководцев, которые рисковали своей жизнью, возглавляя подобные патрули. Тем не менее как мы увидим дальше, многие римские военачальники сознательно шли на такой риск ради того, чтобы лично осмотреть ту или иную важную позицию.^{32}

Такие люди, как Фабий и Марцелл, принадлежали к поколению военных, которые достигли зрелости во времена Первой Пунической войны. Они оба смогли провести Рим через самые трудные годы войны с Ганнибалом. Тем не менее, на заключительном этапе войны не они, а представители более молодого поколения завоевали победу для Рима. В их числе был Гай Клавдий Нерон, внесший наиболее значительный вклад в разгром Гасдрубала, брата Ганнибала, в 207 г. до н. э., одержав над ним победу у реки Метавр. Но самым великим из этих полководцев нового поколения, а также самым молодым из них являлся Публий Корнелий Сципион.

Глава 2

РИМСКИЙ ГАННИБАЛ: СЦИПИОН АФРИКАНСКИЙ

Публий Корнелий Сципион Африканский (ок. 236–184 гг. до н. э.)

Моя мать родила полководца (imperator), а не воина (bellator).^{33}

Одна из самых поразительных особенностей Второй Пунической войны заключалась в готовности римского сената отправлять армии сражаться в несколько мест одновременно. Столь же удивительным было упорство в проведении этих кампаний даже в то время, когда Ганнибал свободно перемещался по Италии, а возможность благоприятного исхода войны была весьма сомнительной.

Постепенно усилия Фабия, Марцелла и других воспрепятствовали окончательному успеху Карфагена в Италии и предотвратили поражение Рима. Кампании в Испании, на Сицилии и в Македонии не позволили армии Ганнибала получить достаточно подкреплений и провианта из этих мест, чем тоже способствовали усилению Рима. В конечном счете именно эти второстепенные театры военных действий оказались решающими, поскольку победы римлян в Испании и на Сицилии сделали возможным вторжение в Африку, которое в свою очередь привело к отзыву Ганнибала в метрополию и стало прологом к капитуляции Карфагена.

Ведение войны на нескольких фронтах оказалось возможным благодаря значительным ресурсам Римской республики, хотя они оказались почти полностью исчерпаны. Римское общество было хорошо приспособлено к ведению войны, чего Карфаген просто не мог себе позволить. Но этот факт не должен затмевать, что сенат проявил широкое стратегическое видение и суровую решимость. Сенаторы также проявили завидный прагматизм в подходе к политическим традициям, позволив таким ветеранам, как Марцелл и Фабий, неоднократно занимать должности консулов, что считалось немыслимым до начала Второй Пунической войны.