Мне показалось, что сейчас он меня точно поцелует! Я могла дать голову на отсечение, что он собирался меня поцеловать! И я ничего не понимала.

– Та-ли-я, – протяжно произнес мое имя герцог, не сводя глаз с моих губ. – Довольно странное имя… Но вам оно подходит!

Он мгновенно отпустил меня, отойдя на несколько шагов к двери, я чуть не свалилась.

– Я помешал вашему уроку, – он церемонно кивнул, – удаляюсь. Миканиэль! Нам нужно встретиться! Приезжай ко мне, как только освободишься. Можешь захватить с собой это розовое недоразумение в кисейном чепце.

Что?! Нет, каков наглец! Не целует, так еще и обзывается! Что-то я совсем размякла…

– А это еще что такое?! – удивился на пороге герцог, завидев слугу с подносом пирожных.

– Распевка для леди Грэм, – торжественно объявил слуга.

– Однако-о-о. Она может съесть слона!

Я возмущенно фыркнула.

– Ваше высочество, Ваше высочество, – заверещали сестры-рыжухи, кидаясь на Эдберга, – передайте от нас поклоны миледи герцогине!

Естественно, имеется герцогиня, в наличие одна штука под названием «жена герцога». Кто бы мог подумать иначе?! Честно говоря, я надеялась… да что уж теперь вспоминать.

От встречи остался неприятный осадок. После ухода герцога я плюхнулась в кресло и всем своим видом показала, что больше к роялю не подойду. Маэстро взялся за сестер. Те пищали еще хуже меня, но на их зов никто не прибежал. Это радовало. Огорчило то, когда сэр Гарвард поинтересовался знанием азов музыкальной грамоты, я ответила, что нот тринадцать. Это мое любимое число, обычно в пятницу тринадцатого мне чертовски везет. Конечно, я была растеряна и несколько подавлена. Зато сестры торжествовали!

– Старшая Сусли-Кадаржбетта, младшая Энни-Кадаржбетта, обе Брэмс, тоже наши дальние родственницы. – Микки рассказывал мне свою родословную. Мою, наверное, тоже, только об этом мы не говорили вслух. И без того было ясно, что я внебрачный ребенок нашего папаши. – Довольно странно, что только вас троих собрали для занятий вокалом и танцами. Не могу понять причину.

– Герцог ее знает, – хмыкнула я, – он сказал, что я подхожу по всем параметрам. А к чему подхожу? Микки, слушай, я действительно жутко пела?

– Ну что ты, Талия, у тебя изумительный голос…

– Только не ври!

– Отвратительно. Ты пела отвратительно. Слишком надрывно и громко. Если ты так же танцуешь…

Что я ему могла сказать?! Что современные танцы подразумевают истеричные подергивания в разные стороны? А на выпускном балу в школе не стали включать вальс в программу потому, что его никто не умел танцевать? Некоторые девочки научились исполнять танец живота только ради того, чтобы от него избавиться. Как-то у нас не принято прилюдно выделывать па под музыку.

– Ладно, – сказал Микки, пожимая мне руку, – вечером придешь ко мне в комнату, я тебя научу прилично двигаться.

Знал бы он, как неприлично можно было перевести его фразу в нашем мире!

Я хихикнула.

– Рад, что поднял тебе настроение, – прошептал Микки.

– Господин Грэм, – возмутился маэстро, – вы нам мешаете!

– Прошу прощения, – кивнул Микки, поднимаясь. – Я дождусь тебя, только не здесь.

Он ушел, а я осталась на растерзание Суслику и дебелой Энни, как я назвала сестер-родственниц. Неужели между нами есть что-то общее? Судя по внешнему виду, ничего общего не может быть. Но что-то есть, раз мы втроем повышаем квалификацию. Микки прав, здесь кроется какая-то загадка. С другой стороны, король прижимист, как моя мачеха, зачем ему тратить средства на обучение остальных девиц? А на нас зачем? Нужно будет выяснить.

Впрочем, учебой назвать наш урок было не правильно. Форменное издевательство, вот что это было. Маэстро заставил нас рисовать на разлинованной тетради нотные закорючки, я пролила чернила и испачкала свое единственное выходное платье. Мачеха сживет меня со свету! Если только я не задрапирую пятно розочкой. Нет, ну какая несправедливость! Одно единственное платье! Худшее наказание для девушки придумать сложно.

Раздосадованная этим обстоятельством я вышла из зала, махнув напоследок учителю носовым платком, найденным в кармане платья. Пока я решала, отчаиваться мне или нет, а танцы я точно завтра не осилю и также опозорюсь, мне встретился Его высочество. Честно говоря, у меня сложилось впечатление, что он специально стоял в соседнем зале, чтобы дождаться завершения занятий. И то, что он разговаривал с Микки, не в счет. Ну, может же нормальная девушка немного помечтать?

Я замедлила шаг и принялась его пристально разглядывать. Чем он мне мог понравиться? Ведь явно не красавец. Атлетическим телосложением. Его словно лепили для музея античных произведений искусства. Отдаленное сходство с Аполлоном, несомненно, есть: только тот раздет, а этот в камзоле и штанах. О высокие сапоги-ботфорты при его каждом жесте бьется шпага. Какие воинственные здесь мужчины, кроме моего братика Микки. Ну, еще и маэстро слишком хлипкий на вид, его можно одним плевком перебить. Так, еще мне понравились глаза герцога Эдберга. Они такие, такие, такие… Ужас, какие. Словно он видел меня насквозь. Такому мужчине будет очень тяжело врать! А приукрасить обстоятельства я иногда могу. И голос у него приятный, бархатный, обволакивающий, многообещающий…Стоп! Ни к чему хорошему это не приведет. С женатиками я не связываюсь, на женатиков у меня табу, какие бы золотые горы они мне не сулили.

– …Герцогиня пожелала выбрать для Сумеречной гостиной фиолетовую гамму. Я надеюсь на тебя, Микки. У тебя отменный вкус, отмечающий малейшие нюансы…

Герцогиня! Наверняка вредная и замкнутая особа, только такие выбирают фиолетовый цвет – цвет злодеяния и черной магии. Б-р-р-р, не поеду к ним в гости, пусть Микки завезет меня домой.

– Талия, – обрадовался Микки, – мы с Его высочеством решили тебя дождаться!

– Очень мило с вашей стороны, – поморщилась я.

– Тоже зуб разболелся, леди Грэм? – участливо озаботился герцог.

– Челюсть свело от вашего сладкого вида, – буркнула я, шествуя вперед.

– Леди Грэм!

Фиг тебе, не стану оборачиваться.

– Леди Грэм!

Он еще напоминает мне о певческом провале!

– Леди Грэм, в той стороне спальни короля!

Ну и что, я мастерски достаю мужчин из постели… Короля?!

Я резко развернулась и пошла обратно.

– Как себя чувствует миледи герцогиня? – бросила я, проходя мимо Эдберга.

– Замечательно, – с удивлением ответил тот. – Прошлой ночью у нее была лишь бессонница.

– Надеюсь, при этом она не выла на луну? Терпеть не могу, когда воют…на луну. У меня от этого голова болит.

– Талия, – обомлел Микки, – что ты такое говоришь?

– Правду. Ой, смотрите, какая комната прикольная! Здесь можно спрятаться и заниматься чем-то интимным-интимным…М-да.

– Это проходной гостевой будуар, – надменно пояснил герцог.

– Нет, точно, я найду пару золотых для того, чтобы погулять в этом замке…

– Я готов провести для вас экскурс в историю королевства.

Конечно, это он из вежливости предложил, я нисколько не сомневалась. С таким провожатым можно на край света уйти и не вернуться! Только я еще последние мозги не растеряла от его харизматичного образа. Не найду лишние монеты, так завтра спрячусь в будуаре, а когда все разойдутся, погуляю по замку бесплатно! Вот только Микки нужно будет услать, чтобы он меня не дожидался. Прилично одной девушке ходить по улицам или неприлично, дело третье. Женское любопытство – в первую очередь.

Мы вышли из гулких коридоров замка во двор, стражники открыли перед нами двери. Микки что-то сказал, и нам подвели лошадей. Рядом стояла великолепная карета с гербом, на котором был изображен лев, державший в когтистой лапе сокола, их обрамляли шпаги и огненные стрелы. Кони, запряженные в карету, казались огнедышащими скакунами-мустангами по сравнению с нашими клячами. Слуга церемонно открыл дверцу кареты, спустил лесенку и поклонился.

– Прошу вас, леди Грэм!