Входят Платон и Аристотель

АРИСТОТЕЛЬ. Рассуди нас, Сократ Мы спорим, что есть прекрасное?

СОКРАТ. Сверху черно, внутри красно, как засунешь, так прекрасно. Что это?

ПЛАТОН. Это пещера, посвящённая в Дельфах. Сверху она покрыта жертвенными овечьими шкурами, а когда выползаешь в узкий проход, то на жертвеннике сияет вечный огонь.

АРИСТОТЕЛЬ. Это жертвенная овца. Когда засунешь в неё нож, он обагрится изнутри кровью и боги скажут — это прекрасно.

ПЛАТОН. Прекрасное есть жизнь.

АРИСТОТЕЛЬ. Прекрасное — это отражение жизни. Жизнь безобразна, как Сократ, но когда Сократ говорит, он отражает жизнь, и становится прекрасным.

ПЛАТОН. Значит прекрасна не жизнь, а мысль. Мысли Сократа делают жизнь прекрасной.

СОКРАТ. Мне плохо, пожалуйста, сварите мне петуха.

АРИСТОТЕЛЬ. Сократ хочет отведать курятины.

ПЛАТОН. Похоже, он ее уже отведал, весь с ног до головы в перьях.

АРИСТОТЕЛЬ. Давай сварим этого петуха и съедим, а бульон отдадим Сократу.

ПЛАТОН. А ты не боишься Ксантиппы?

АРИСТОТЕЛЬ. Ксантиппы бояться, к Сократу не ходить. Эй, Ксантиппа!

Входит прекрасная Аспазия-Диотима.

СОКРАТ. Ксантиппа, свари петуха.

АРИСТОТЕЛЬ. Ты. .. Ксантиппа?

ДИОТИМА. А что тебя удивляет?

АРИСТОТЕЛЬ. Нет, ничего, я только, я думал, мы хотели, то есть мы не думали, что у Сократа такая прекрасная жена.

ПЛАТОН. Вот и верь после этого людям!

ДИОТИМА. Разве Сократ никому не говорил обо мне?

ПЛАТОН. О нет, прекрасная Ксантиппа, он только о тебе и говорит…

АРИСТОТЕЛЬ. Вот видишь, мы знали Ксантиппу только со слов Сократа, и теперь ты можешь убедиться, насколько жизнь прекраснее слов.

СОКРАТ (бормочет). Прекрасное есть жизнь.

ПЛАТОН. Не может быть, чтобы эту глупость изрек Сократ. Он явно перебрал дельфийского вина.

ДИ0ТИМА. Зачем Вам этот жилистый петух. Лучше отведаете целительного бульона. Я приготовила его для Сократа, а теперь с удовольствием угощу и его учеников. Вас с Сократом трое, значит и мне в три раза приятнее накормить гостей. (Поит из чаши мычащего Сократа. Платон и Аристотель с удовольствием пьют бульон).

ПЛАТОН. Подумать только, насколько бульон прекраснее курицы. Ходит по двору какое-то безмозглое созданье, кудахчет, гадит, Но вот принесли ее в жертву, и она так прекрасна в устах философа,

АРИСТОТЕЛЬ. Это божественная энтелехия. Потенциально бульон всегда содержится в курице…

СОКРАТ. Жаль только, что актуально курица не всегда содержится в бульоне. Сыграй нам, о прекрасная Ксантиппа.

АСПА3ИЯ. (играет и поёт).

Кто среди дев дельфийских,

Сестры, всего прекрасней?

Чьи уста слаще мёда,

Глаза беспредельней неба?

Мудрость всего прекрасней,

Мудрость всего разумней,

В мудрости мудрый счастлив,

В счастье счастливый мудр.

ПЛАТОН. Счастлив ты дважды, Сократ, что живёшь с мудростью и женат на красоте.

АРИСТОТЕЛЬ. Нет, лучше стихами: Ксантиппа, ты типа… Типа… типа… типа… (засыпает, за ним засыпают Платон и Сократ, Диотима удаляется, входит Ксантиппа).

КСАНТИППА. А, устроились здесь, развалились, бомжи, бродяги. На минуту нельзя оставить. Опять привёл каких-то голодранцев. Теперь он будет говорить, что это философы — Платон и Аристотель. Помешался на учениках. И себя возомнил каким-то учителем. Весь базар смеется, когда он идёт с корзиной за провизией. Так и говорят — философ идет. Срам-то какой. И где он только находит таких же пьяниц? Вот уж воистину говорится, дерьмо к дерьму липнет. СОКРАТ. Ксантиппа?

ПЛАТОН. А где же прекрасная Диотима?

КСАНТИППА. Какая еще Диотима?

АРИСТОТЕЛЬ. Прекрасная!

КСАНТИППА. Так вы ещё и девку сюда привели! Хорошо, что она убежать успела, а то её постигла бы та же участь. А ну, вон — вон — вон отсюда! (Избивает Платона и Аристотеля петухом. Философы убегают).

С0КРАТ. Ксантиппа? Я жив? Значит, цикута не подействовала. Второй раз меня уже не приговорят к изгнанию. Я был уже на том свете, и знаешь, там ты прекрасна. У тебя прекрасная душа, Ксантиппа. Я видел тебя в образе прекрасной Аспазии. Платон, ты прав. Искусство не зеркало, а увеличительное стекло.

КСАНТИППА. Ладно, не подлизывайся, так и быть, налью тебе еще одну чашу. Лысенький ты мой, пузатенький, курносенький, глупенький (обнимает голову Сократа, оба напевают):

Сладким дельфийским вином напою тебя, милый,

Истина только в вине — говорил мне дельфийский оракул,

Истина ныне в тебе, обменяемся, милый,

Влейся в меня без остатка, смешайся со мною,

Только любовью вино разбавляй, но никак не водою.

(Сократ оборачивается к публике в маске Аполлона. Ксатиппа в маске прекрасной Диотимы).

С0КPAT. Я знаю тo, что ничего не знаю.

КСАНТИППА-ДИОТИМА. Я тоже кое-что знаю, но никому не скажу. Дальнейшее — тишина… Хотя так уж так и быть… Так вот… Нет… Если кое-что у Платона сложить с кое-чем у Аристотеля, то получится ровно столько, сколько у Сократа.

СОКРАТ. Лучше больше, да чаще.

КСАНТИППА. Лучше больше, да дольше.

СОКРАТ. Вот какая фи-ло-фа-со-фия!

До свидания, Сократ и Платон,

До свидания, Платон и Сократ,

Древнегреческий радостный сон

Древнегреческий сладостный лад.

Ионический Орден, прощай,

И Дорический Орден, пока,

Древнегреческий радостный рай

Где одежда Богов — облака.

Там в Афинах Афина весь год,

Где наяды резвятся в воде,

Где ликует элладский народ,

А Сократ пребывает везде,

В Парфеноне приют для богов,