– Но…

– Что, но? – взревел дядя. – Я пегас? Что ты мне нокаешь?

– Простите.

Я потупился, не выдержав бешеного взгляда.

– Мы чапаем на Изумрудный остров. У меня договор с Дарвином! Пора его выполнять! Усёк? Ты хочешь, ещё, что-то узнать?

– Могу вашим учеником опять стать?

– Мочь-то можешь. Если разыграешь живое участие в состязании и перестанешь доставать эту бестию. Запомни! Без неё никак.

– Да, – отчаянно закивал я.

Чего тут непонятного! Она нужна дяде, для праздничного торта. Только для этого. Правда, непонятно зачем тащить с собой всю фею, а не взять её пыльцу?

– Будешь табанить команду, чудить или скурвишь договор с Дарвином…

Дядя привстал с кресла.

– Перекручу на Шерханскую колбасу и скормлю летучим обезьянам!

Он снова сел на место.

– Вали.

– Шерханскую колбасу готовят из мяса драконового тигра, – вмешался Евлампий.

– Катитесь оба! – заорал Оливье.

– Да, учитель, – послушно пробормотал я.

Пока я разговаривал с дядей, невольно приближался к столу, и в самый последний момент разглядел, что на двери запертого шкафа криво нацарапано: «пожалеешь», а ниже выдавлен ухмыляющийся череп с костями. Вот оно, понял я, улепётывая под разъярённый рёв Оливье.

Выскочив из покоев, я всерьёз собирался отчитать волшебный булыжник, а лучше накарябать ему на лбу: «помалкивай», но он, как всегда, меня опередил.

– Не верю я мастеру Оливье! – заметил голем. – Что-то он замышляет. И ты тоже!

– Я-то тут причем?

– Прочтя письмо, ты захотел остаться на корабле. Сперва я думал, это глупая ревность к другому ученику. Это так?

Голем отчаянно пытался заглянуть мне в глаза. Ясное дело, у него не вышло.

– Хочу одну вещь достать, – признался я.

– Какую именно, ты мне не скажешь? – деловито уточнил Евлампий, забираясь на плечо.

– У тебя прямая связь с Последним. Как тебе доверять?

Я возвратился на кухню. Фея улетела отдыхать, и я мог побыть один. Хотя из-за проклятого голема, я больше не бываю с собой наедине.

– Мы через столько прошли вместе, – прямо-таки запел Евлампий. – Много пережили, и ты не доверяешь мне из-за Последнего? Да, у меня есть прямой канал связи с высшим судьей, но я им не пользуюсь! Ты же способен превратиться в чудовище и жрать неповинных волшебников, но ты же этого не делаешь!

– Не могу, – возразил я, демонстративно потянув за цепочку.

– Думаешь, если я волшебный слуга, то не могу ослушаться? Ещё как могу. И обмануть, и не поверить, и не доносить. Напасть на мага не могу. Никак, никогда, – голем вздохнул. – Не доверяешь? Что же, я заслуживаю.

Он ещё раз вздохнул и замолчал.

Неплохая уловка. Только меня каменными слезинками не размягчишь. Меня больше беспокоит добрый дядюшка. Каменюка права, чего-то он не договаривает. Я вспомнил морского зверя с пирожным и приторный запах свечей. Меня передернуло. Чего-то ужасное.

– С тортом что-то не так.

Я посмотрел на книгу рецептов, которую до сих пор держал в руках. На её обложке красовались два слова: «я знаю».

– Расскажи, пожалуйста, – взволнованно попросил я.

Страницы перелистнулись, открыв главу: «Грандиозный праздничный торт».

Растереть желтки, сахарный песок и сливочное масло. Всыпать мускатный орех, цедру и миндаль. Белки с солью… взбивать до пены…

Я пробегал глазами рецепт, пытаясь найти что-то стоящее.

Перемешать до равномерной массы… Влить в подготовленную форму под размер феи…

Вот оно!

Опоенную старым, обязательно синим сидром, фею окунуть в тесто по горло. Бестия будет бить крыльями, пытаясь выскочить из формы, вспушит тесто и насытит его золотой пыльцой.

Готовим крем…

Я замолчал. Мы с Евлампием пытались переварить прочитанное.

– Он что, хочет запечь её в торте? – не выдержал голем.

– Не знаю, – честно сказал я. – От дяди можно чего угодно ожидать.

Я закрыл книгу рецептов и тоскливо уставился на обложку, не осмеливаясь спросить. Время текло медленно, томительно, с угрожающим привкусом.

– Это первая фея на корабле? – наконец решился я.

На книжной обложке проступила красная цифра «семь».

– Какой ужас! – не выдержал голем. – Мы должны её предупредить. Ей же нужно спасаться! Какой кошмар, он уже убил семь фей!

– Если вмешаемся, Оливье, в лучшем случае, нас за борт выкинет!

– И что? – Евлампий задохнулся от возмущения. – Ты позволишь ему печь торты из фей?

– Она бы нас не предупредила, – возразил я.

Евлампий замолчал. Над его маленькой головой промелькнула крошечная молния.

– Ты прав, – согласился он. – Но это не значит, что мы поступим также.

Что я теперь должен сказать – ты прав! И мы так и будем говорить друг другу, что мы правы, пока один из нас не умрёт, а другой не превратится в пыль.

– Давай подождем, и подумаем. С корабля ей всё равно некуда деться, – предложил я.

– Боюсь, ты прав, – проворчал голем. – Нужен план побега.

Спать пришлось в трюме, на том самом вонючем гамаке. Вещи не меняются или мы сами не можем с ними расстаться. В моей бывшей ученической каюте, теперь жила фея, а спорить, поминая дядины слова, я не рискнул.

Я долго не засыпал, прилипнув глазами к грязному потолку. Голем в кои то веки молчал, и я был этому рад. В тишине, нарушаемой лишь шумом моря, мы уплывали всё дальше от Черногорска, подбираясь к проходу в Изумрудный мир.

Интересно, какой он? На что похож? На Тролляндию? На Чёрную империю? Надеюсь, не на Тринадцатый Тёмный Объединенный мир? Там фею не спрячешь. Тоненькая девочка с крылышками будет сильно выделяться среди каменных истуканов и противных саламандр. Тпру! Чего я вообще о ней думаю? Она же невыносима, заносчива, груба и волшебно самолюбива.

Я вздохнул. Какая ни есть, такой участи, даже она не заслуживает. Я кивнул себе, пообещав, обязательно спасти Трым-рым, и сразу уснул.