Седой вдохновенный жрец отодвигал на нити времен новую четку дня. Он стоял протянув руку. …А кругом, как стены храма, с задернутыми облаками глазами, лежал наполовину человеческий лев. Губка времени была пролита на его лицо».
Велимир Хлебников «Скуфья скифа, 1916
---------------------------------------------------------------------
Игорь Яркевич
История советской дуры
Коллаж Елены Кацюбы. Специально для ПО
Советская власть рухнула потому, что не выдержала советской дуры. Советская дура не могла без советской власти и тоже рухнула. Потом советская дура воскресла. Вместе с ней воскресла и советская власть.
Советская власть вернулась. Советская дура тоже вернулась. У нее всегда были хорошие глаза. У советской власти тоже были хорошие глаза. Советская власть отражалась в глазах советской дуры. После того, как советская дура воскресла, у нее глаза стали еще лучше. У советской власти, когда она воскресла, глаза остались без изменений.
Советская дура постоянно о чем-то думала. Что-то решала. Что-то просчитывал. В общем, она была не такая и дура. Просто она была очень доверчивая и верила во все, что ей предлагал советский мир. В итоге у нее получалось все наоборот. Все наискосок. Контуры предмета у нее расходились с предметом. И в результате она всегда оказывалась дурой. Но ей так больше навилось. Так у нее получалось пространство без начала и без конца, в котором она могла быть кем угодно – и диссиденткой, и патриотом, и националисткой, и коммунисткой, и Красной шапочкой, и Бабой-Ягой.
Она думала, что генофонд и геноцид – это примерно одно и то же. Что мат в Россию принесли татаро-монголы. Что акселерат – это что-то среднее между аскетом, ксилитом и дегенератом. Что Бангладеш – это разновидность макинтоша. Что макинтош – это гибрид мака и патронташа. Что бастурма – это примерно то же самое, что Кострома. Что это города-побратимы. Только Кострома находится на Севере, а Бастурма – где-то на юге между Сочи и Анапой. Что Октябрьская революция произошла потому, что Ленин был еврей, но вообще-то евреи – хорошие люди, хотя и не без недостатков. Грузины – тоже хорошие люди, но только очень волосатые. Чукчи – тоже хорошие люди, и не такие глупые, как о них рассказывают в анекдотах. Она лично знала двух довольно умных чукчей. Что русские писатели – тоже хорошие люди, но только много пьют и не хотят говорить с девушками о литературе, а лезут девушкам под юбку быстрее, чем девушки выпьют хотя бы две рюмки водки, опьянеют, поговорят с русскими писателями о литературе, расслабятся и будут уже не так серьезно относиться к тому, что русские писатели лезут к ним под юбку. Поэтому ее контакты с русскими писателями всегда заканчивались скандалом: русские писатели не хотели ждать, пока она опьянеет и расслабится. Она вообще много думала о литературе. Не так много, как она думала о России и о советской власти, но тоже много.
Ее куда-то звало. Куда-то манило. Ей снился то Брежнев, то Буковский, то просто оргазм. Иногда они ей снились все вместе. Поэтому утром она вставала вся разбитая и весь оставшийся день приходила в себя. Поэтому она металась по всем направлениям советского мира. Она то распространяла самиздат, то писала передовицы в газету «Правда». Она шла то в Дом культуры «Текстильщик» на подпольный рок-концерт, то в Кремль на праздничный концерт, посвященный 24-му съезду партии. Она выходила замуж то за андеграундного художника, то за партийного функционера. Потом она уезжала автостопом в Литву, чтобы быть ближе к Европе, или на Алтай, где она каталась на лошадях по горной тропе и собирала в пещерах мумиё. Потом она возвращалась в Москву и шла в Дом кино на показ советского запрещенного фильма «Комиссар». Там она крепко напивалась в буфете. Утром она опохмелялась и шла заниматься каратэ. Потом она вспоминала, что у нее по материнской линии кто-то был еврей, и тогда она изучала Талмуд и ходила в синагогу встречать еврейский Новый год. Потом она вспоминала, что она и русская тоже, и тогда она штудировала «Славянскую мифологию». Потом она понимала, что теряет почву под ногами. Что она помнит только, что Бангладеш – это макинтош более свободного покроя. Что все остальное у нее перемешалось – «Комиссар» с Талмудом. Каратэ с культом солнца у славян. Она не помнила ни кадра из «Комиссара», ни строчки из Талмуда. Про славянскую мифологию она вообще ничего и слышать не хотела; славяне, по ее мнению, сразу стали верить в Иисуса Христа. А если у славян и была мифология, то это была не их мифология, а хазар или кого-нибудь еще дальше хазар вроде бурят или негров.
Рисунок Игоря Ревякина
Тогда она хотела вспомнить все. Но для этого надо что-то делать. Для этого надо было привести себя в порядок. Тогда она на месяц запиралась дома, не отвечала на звонки, никуда не ходила, пила алтайский мумиё, днем и ночью смотрела на видео «Крестный отец» и «Однажды в Америке». Смотрела только эти фильмы. Смотрела без конца. Еще она читала советскую либеральную прозу. Прозу Григория Бакланова, Юрия Бондарева, Валентина Пикуля, Василя Быкова, Чингиза Айтматова, Нодара Думбадзе, Федора Абрамова, Владимира Тендрякова, Виктора Астафьева, Валентина Распутина, Василия Белова, Василия Шукшина, Юрия Казакова, Бориса Можаева, Василия Аксенова, Анатолия Гладилина, Владимира Войновича, Александра Солженицына, Валентина Катаева, Фазиля Искандера, Булата Окуджавы, Юрия Трифонова. Так продолжалось целый месяц. К концу месяца она чувствовала, что ей стало лучше. Она все вспомнила. Она вспомнила советский запрещенный фильм «Комиссар». Вспомнила каратэ, Талмуд и «Славянскую мифологию». Она поняла – в ней произошла духовная перемена.
И тогда она снова пошла к русским писателям. Чтобы русские писатели оценили произошедшую в ней духовную перемену.
Но русские писатели стали наркоманами. Они уже не лезли к ней под юбку. И не говорили про литературу. Они теперь говорили только про наркотики.
Тогда советская дура стала заниматься йогой. Она встала на голову. Но тут же упала и больно ударилась головой. И еще что-то случилось. Но она осталась жива. Тогда уже не выдержала советская власть. Советская власть не выдержала, что советская дура осталась жива.
Советская власть уже не выдерживала присутствия советской дуры на одной с ней территории. Поэтому Советская власть надеялась, что советская дура в результате падения погибнет. Советскую власть можно понять… Советская власть очень устала от советской дуры. От того, что советская дура мечется по всему телу советской власти и не дает покоя ни себе, ни советской власти. Но советская дура осталась жива. Тогда с советской властью произошла истерика. На волне этой истерики пришел Горбачев. Советская власть еще немного помучилась и окончательно умерла.
Потом умерла советская дура. Все-таки советская дура была очень привязана к Советской власти и без нее дальше жить уже не могла.
Советская дура была для своего времени вполне прогрессивна. Актуальна. Мобильна. Обаятельна. Грациозна. Не такая и дура. Она динамично развивалась. Она чутко реагировала на все новое. Она была буревестником гласности и свободы. Она была лучшее, что придумала советская власть. Поэтому я был только рад, когда в результате глобального потепления она воскресла. После воскрешения она стала еще лучше. Она даже похорошела. У нее расширились словарь, кругозор и поле действия. Но она, естественно, осталась дурой. Она все так не находит себе места. Но теперь она больше антизападник, чем в своей прошлой жизни. Она теперь на каждом шагу ругает Вашингтон, Голливуд, Лондон и Брюссель за их антирусскую политику. Она купила DVD со встроенным караоке и поет советские военные песни, чтобы Запад помнил свое место. А в остальном она все такая же. Она все так же мечется. Она мечется с демонстрации «Другой России» на вечернюю службу в Елоховском соборе. С вечерней службы – на спектакль Кирилла Серебрянникова. Со спектакля – на выставку собак. С выставки собак – в аквапарк, где обязательно раз в неделю она плавает целый час. Из аквапарка – на распродажу в гипермаркете. С распродажи – на ледовое шоу Первого канала. С ледовых шоу – на Гражданский форум «Единой России». С Гражданского форума – на выставку на «Винзаводе». С выставки – на педикюр в «Салон красоты». Она все так же постоянно о чем-то думает и по-прежнему все путает. Она путает перфекционизм с постмодернизмом, пульмонологию – с Кали-югой, лазанью – с иллюзией, а креатив – с презервативом. У нее снова все перемешалось. Она путает Гринуэея с Гринписом, Тарантино с тарантеллой, тарантеллу – с тарталеткой, а Фэн-шуй – с фейхоа. НБА – с НХЛ. НХЛ – с НАТО. НАТО – с ВТО. ВТО – с ТВЦ. ТВЦ – с BMW. Хакамаду – с Рамакришной. Каспарова – с баскетболистом Каспарайтисом. Лимонова – с футболистом Филимоновым. Касьянова – с закоснелостью. Хилари Клинтон – с Милой Йовович. Марию Шарапову – с шаурмой. Анну Чиквитадзе – с мясом по-индийски. Ирму Депкунайте – с Кристиной Орбакайте. Саркази – с сарказмом. Александру Маринину – с Марчелло Мастрояни. Рефрижератор – с аккумулятором. SIM-карту – с мегабайтом. Мегабайт– с мегаполисом. Дарью Донцову – с «Тихим Доном». Бориса Акунина – с Бармалеем. Дом музыки – с домом-музеем Сахарова. Ксюшу Собчак – с адмиралом Колчаком. Зюганова – с Борисом Моисеевым. Катю Лель – с Мавзолеем Ленина. Никиту Михалкова – с новой станцией метро «Парк Победы». Евгения Миронова – с каким-то другим артистом, но точно не помнит с каким. Кажется, с Шэрон Стоун. Марата Сафина – с Филиппом Киркоровым: они оба одинаково длинные, и их перепутать может любой. Трансвестита – с транзитом. Транссексуала – с индексом деловой активности Доу Джонса. «Газпром» – с русским рэпом.
