Особенно впечатляющим был прогресс военно-морских сил Австро-Венгрии. Если Италия уже сравнительно давно и прочно заняла место в ряду ведущих морских держав, то упоминание об австро-венгерском флоте на рубеже XIX–XX вв. неизменно вызывало кривые ухмылки специалистов. На ум сразу приходили напыщенные офицеры, увенчанные многочисленными наградами и длиннейшими непроизносимыми титулами, игрушечный флот и царившая на нем опереточная атмосфера.
Действительно, военно-морские силы Дуалистической монархии многие годы не выходили за рамки задач обеспечения береговой обороны. Но влияние идей эпохи «нового маринизма», отлитых в чеканные постулаты теорий морской мощи Мэхена и Коломба, не обошло стороной и Австро-Венгрию, хотя по своему геополитическому положению и особенностям национального мышления она продолжала оставаться сугубо континентальной державой. В 1908 г., к изумлению зарубежных наблюдателей, австро-венгерский флот пополнился тремя эскадренными броненосцами типа «Радецкий» При водоизмещении в 14.226 т. и скорости хода 20,5 узлов, они несли 4 орудия калибром 305 мм, восемь 225 мм пушек и имели дальность плавания 5600 миль. Такие тактико-технические данные с полным основанием позволяли классифицировать их как квази-дредноуты. Некоторые специалисты даже утверждают, что на короткий период времени, до вступления в строй французских линейных кораблей типа «Дантон», броненосцы типа «Радецкий» являлись сильнейшими кораблями на Средиземном море.
Появление таких кораблей свидетельствовало, что отныне амбиции К. и К. Кригсмарине (Kaiserhch und Konglich Kriegsmarine — королевский и императорский военный флот) не ограничиваются акваторией Адриатического моря.
Следующим логическим шагом стало строительство настоящих дредноутов. В 1909 г. в военно-морских кругах Европы начали циркулировать упорные слухи, что на военных верфях Австро-Венгрии то ли вот-вот начнется, то ли уже началось тайное строительство дредноутов без одобрения программы и военно-морского бюджета рейхстагом. В Дуалистической монархии в еще большей степени чем в Германии военно-морские проблемы окружались плотной завесой секретности. Иностранные военно-морские атташе тщетно пытались получить какую-либо официальную информацию. На военные верфи в Триесте, Фиуме и Пола их попросту не пускали.
В апреле 1910 худшие опасения представителей Антанты подтвердились. Информация просочилась из совершенно неожиданного источника. В социал-демократической газете «Арбайтер Цайтунг» появилась негодующая статья, подписанная депутатами социал-демократической фракции рейхстага, которые выражали свое возмущение тем, что правительство без одобрения высшего органа законодательной власти страны выделило дополнительные средства из бюджета на строительство военных кораблей помимо предусмотренных программой. Пол года спустя морской министр граф Рудольф Монтекукколи официально подтвердил эту информацию.
24 июня 1911 г. первый австрийский дредноут «Вирибус Унитис», получивший в качестве имени девиз императорского дома Габсбургов, сошел на воду в Триесте. Несколько месяцев спустя за ним последовали «Тегетгоф» и «Принц Ойген». С учетом стесненности в средствах, относительной слабости промышленной базы и отсутствия опыта строительства таких больших кораблей, австрийские дредноуты получились на редкость удачными. При водоизмещении в 20.000 т. «Вирибус Унитис» развивал скорость хода в 21,5 узла. Он был оснащен вполне приличными турбинами. Его главную артиллерию составляли двенадцать 305 мм орудий, размещенных в 4 трехорудийных линейно завышенных башнях в диаметральной плоскости корабля — наиболее удачная и экономичная компановка, ставшая впоследствии классической. По сути, «Вирибус Унитис» может считаться первым в мире дредноутом с трехорудийными башнями.
Таким образом, австро-венгерские военно-морские силы, хотя и медленно и не без проблем, превратились в современный сбалансированный флот и вместе с тем в важный фактор сложного расклада сил на Средиземном море. В случае большой европейской войны, он должен был немедленно выйти к Сицилии и объединиться с итальянским флотом. После этого объединенные силы союзников в самое ближайшее время планировали дать решительный бой англичанам и французам, и овладеть господством на Средиземном море. При таком сценарии у командующего австро-венгерским флотом вице-адмирала Антона Гауса имелись все шансы войти в анналы военно-морской истории в качестве нового Нельсона или Тегетгофа. пусть даже нового Вильнева. Однако история распорядилась иначе. В августе 1914 г. Италия твердо объявила о своем нейтралитете. В результате К. и К. Кригсмарине оказался перед лицом превосходящих англо-французских морских сил и был фактически заперт в Адриатическом море. Когда в мае 1915 г. Италия вступила в войну на стороне Антанты, шансов не оставалось никаких.
Но в 1913 г. и в первой половине 1914 г. этого еще никто предвидеть не мог. Расклад сил флотов двух противостоящих друг другу военных блоков на Средиземном море был примерно равным, что делало положение англичан особенно шатким. В начале лета 1914 г. австрийская эскадра посетила Мальту. Серые громады дредноутов Гауса с массивными трехорудийными башнями, недвижимо застывшие на голубой глади Гранд-Харбора наводили сэра Беркли Милна на тревожные размышления. Таков был расклад сил и общая политическая атмосфера на Средиземном море накануне Первой мировой войны.
Мальта, как обычно, оставалась для английских моряков очень притягательным местом, с танцами, пикниками, хождениями по гостям и романтическими свиданиями теплыми средиземноморскими ночами. Однако Каннингхэм всячески избегал светских развлечений. Казалось, что 30-летний офицер готовится добровольно принять монашество. Все свое свободное время он посвящал хождению под парусами и изредка играл в гольф. Он даже ночевал на своем эсминце, хотя холостым офицерам также предоставлялось жилье на берегу.
6 февраля 1914 г. командование 3-й флотилией принял капитан I ранга Ч.П.Куд. С его приходом ритм жизни на кораблях сразу уплотнился и служба стала заметно тяжелее. Куд оказался человеком твердого характера, который требовал и добивался от своих подчиненных высоких стандартов. Первым делом Куд обратил внимание на проблему погрузки угля, к которой моряки никогда особой любви не испытывали. Она рассматривалась как неизбежное и трудоемкое наказание, которое нужно как-то пережить. На 3-й флотилии норма 30–40 т. в час при погрузке с угольщика считалась вполне нормальной.
Чтобы добиться повышения результатов, Куд ввел соревнование между кораблями. Он не сомневался, что скоро начнется война и от быстроты погрузки будет зависеть сколько времени флотилия сможет проводить в море. Показатели, которых следовало достигнуть, и поощрения, которые за это полагались, ежемесячно доводились до сведения всей флотилии специальными приказами. Отсчет времени начинался от первого мешка с углем, заполненного на борту угольщика, и до последнего, загруженного в бункер эсминца. Никаких споров с судейством не допускалось. Боцман с флагманского «Бленхейма» неотрывно наблюдал в дальномер за тем, как идет погрузка.
Прекрасный опытный экипаж Каннингхэма включился в соревнование с большим азартом. «Скорпион» стабильно входил в тройку рекордсменов месяца. Его главным соперником выступал «Харпи», которым командовал Джеральд Диккенс. Благодаря этим соревнованиям, во время войны эсминцы 3-й флотилии демонстрировали просто чудеса. Неоспоримый рекорд в конечном итоге установил все-таки «Скорпион»: 120 т. угля в час, при том, что весь уголь до последней крошки загружался в 90 кг мешки вручную, которые опускались на борт эсминца и опустошались в бункеры. 90 -100 т. угля в час составляли средний показатель по флотилии, но и такой результат требовал организации работы буквально по минутам и самоотверженного труда всей команды.
В конце июля 1914 г. средиземноморская эскадра в составе 8 крейсеров и 14 эсминцев во главе с «Инфлексиблом» стояла в Александрии. Котел большой европейской войны уже закипал. 28 июля, когда австрийская артиллерия начала обстрел территории Сербии, английская эскадра снялась с якоря и отбыла на Мальту. Корабли Беркли Милна вошли в Гранд-Харбор 30 июля, когда в России уже была объявлена частичная мобилизация. Одновременно из Лондона пришла тревожная радиограмма с приказом всем кораблям немедленно принять полный запас угля, боеприпасов и продовольствия. В воскресный полдень 2 августа, через сутки после объявления Германией войны России, все матросы были отозваны из увольнения и возвращены на корабли. Эскадра начала разводить пары со всей возможной поспешностью.
