В особое негодование первого морского лорда привели судостроительные программы. Сооружение «Вэнгарда» Каннингхэм считал пустой тратой времени и денег. Он искренне сомневался, что последний британский линкор успеет принять участие в воине хотя бы на Дальнем Востоке. В строительстве крейсеров и эсминцев, по его мнению, присутствовала нездоровая тенденция жертвовать огневой мощью в пользу увеличения дальности плавания. Каннингхэму также казалось, что эсминцы стали «слишком большими», превратились в «перевозчиков радарных установок и их обслуги». «…Они могли обнаружить приближение любого противника на воде, под водой и в воздухе, но мало что могли поделать с ним с выходом на дистанцию боя, поскольку их артиллерийское вооружение было явно недостаточным». Каннингхэм добился пересмотра тактико-технических данных крейсеров, но с эсминцами он уже ничего поделать не успел, поскольку их сооружение продвинулось далеко вперед. Впоследствии, правда, ему пришлось признать, что новейшие британские эсминцы отлично проявили себя в войне на Тихом океане.
Являясь по должности начальником генерального морского штаба, Каннингхэм входил в состав Комитета Начальников Штабов. В этом качестве адмирал уже не был так уверен в своих способностях внести более или менее существенный вклад в принятие ответственных решений. Его коллеги генерал Алан Брук, председатель Комитета, и маршал авиации Чарльз Портал имели за плечами большой опыт штабной работы и к тому же достаточно давно работали в Комитете — уже около трех лет. Как уже говорилось, Каннингхэм практически не имел штабной подготовки и, по его собственному признанию, испытывал большие трудности при отстаивании своей точки зрения в устных дискуссиях. Осознавая эту свою слабость, он вообще старался в них не встревать, за исключением тех случаев, когда остаться в стороне было невозможно. Каннингхэм значительно уступал Бруку и Порталу по интеллекту, не имел таких обширных познаний и способностей, а также опыта общения с министрами правительственного кабинета. Он успокаивал себя тем, что моряки, по выражению лорда Фишера, вообще «не сильны в диалектике». По большей части им дают готовые решения, и они их выполняют.
К заседаниям Комитета Начальников Штабов, на которых часто присутствовал премьер-министр, Каннингхэм готовился не без душевного трепета. Он не сомневался, что Черчилль способен «задавить» практически любого весом своего авторитета и даром убеждения. «Британский лев», кстати, не терпел возражений и прекословия. На заседаниях Каннингхэма всегда поддерживал заместитель начальника генерального морского штаба Невил Сифрет, человек энергичный, способный принимать быстрые и точные решения. Он обладал громадными специальными знаниями, обширной общей эрудицией и являлся незаурядным полемистом.
В плане общего руководства морскими операциями Каннингхэм отлично представлял себе ситуацию на Средиземном море, но был в гораздо меньшей степени осведомлен о том, что происходило в водах метрополии, на Дальнем Востоке и на коммуникациях в Северной Атлантике. Осенние месяцы 1943 г. стали особенно неудачными для германских подводников. По данным британского Адмиралтейства, немцы потеряли не менее 70 субмарин. Потери же союзного судоходства неуклонно уменьшались. И все же, хотя угроза со стороны подводных лодок определенно шла на убыль, до ее полного искоренения было еще очень далеко.
В Адмиралтействе вопросы борьбы с подводными лодками находились в руках контр-адмирала Джона Эдельстена, некогда занимавшего пост начальника штаба Средиземноморского флота при Каннингхэме. Подчиненный ему отдел занимался слежением за подводным лодками, анализом разведданных, проверкой и перепроверкой поступающей информации. Имея почти суеверные представления об этой работе до прихода в Адмиралтейство, Каннингхэм поразился, с какой сноровкой она велась. Аналитическим отделом руководил капитан I ранга Ч.Р.Уинн. В гражданской жизни он трудился адвокатом, но его знания о подводных лодках, их командирах и даже о том, что они думают, были потрясающими. За каждой подводной лодкой, покидавшей вражескую гавань, устанавливалась слежка, и в любой момент каперанг Уинн мог назвать количество, предполагаемое местонахождение и передвижения всех германских подводных лодок, находившихся в море, с удивительной точностью.
Задача воплощения этих знаний в конкретные меры борьбы лежала на широких плечах командующего военно-морскими силами на западных подступах к Англии адмирала Макса Хортона, штаб которого размещался в Ливерпуле.
Помимо противолодочной борьбы операции в водах метрополии подразделялись на две четко различимые формы: те, которые велись в прибрежных водах Англии, и те, которые вел Флот Метрополии на более отдаленных акваториях. Что касается прибрежных действий, то в Ла-Манше и водах южного и восточного побережья Англии почти еженощно происходили стычки с германскими торпедными катерами, вступавшими в бой с английскими эсминцами и сторожевыми кораблями. Особенно ожесточенными были схватки между торпедными катерами, которые велись на коротких дистанциях с применением ручного стрелкового оружия и ручных гранат. Примерно через две недели после официального вступления Каннингхэма в должность первого морского лорда у побережья Бретани произошел бой между английскими кораблями и соединением хорошо вооруженных германских эсминцев и торпедных катеров, который стоил англичанам крейсера «Харибдис», торпедированного и потопленного 23 октября с большими человеческими жертвами.
Флот Метрополии под командованием Брюса Фрэйзера охранял северные коммуникации и выходы в Атлантику. Его главная задача заключалась в эскортировании и прикрытии конвоев, идущих в СССР. Надо сказать, что Каннингхэм считал эту работу «одной из самых неблагодарных в войне на море». Адмирал вообще относился к Советскому Союзу очень настороженно, если не сказать, враждебно: «Наш русский союзник отличался сугубо сухопутным мышлением, и, по-видимому, так и не осознал всех трудностей осуществления конвойных операций далеко за полярным кругом и не испытывал особой благодарности за цепные грузы военных материалов, доставляемые в Архангельск из Соединенных Штатов и Великобритании с огромным риском и потерями среди наших моряков». Что касается самого Каннингхэма, то он, по-видимому, так и не осознал, какое значение для общей победы союзников имела грандиозная и кровавая борьба на Восточном фронте.
В течение лета, когда на протяжении 24 часов стоял полярный день, конвои подвергались мощным и продолжительным атакам подводных лодок и самолетов, хотя включение в состав эскортов легких авианосцев позволяло отражать их нападения довольно эффективно. Зимой, когда только в полуденные часы наступал короткий период полумрака, конвоям и эскортам приходилось бороться главным образом с погодными условиями. Их одолевали сильные штормы, туманы и слепящие метели, когда видимость падала практически до нуля. При минусовой температуре на пушках и верхних палубах намерзал толстый слой льда. Постоянно существовал риск подвергнуться атаке германских линкоров и тяжелых крейсеров, стоявших в норвежских фьордах. Правда, 22 сентября 1943 года, незадолго до прихода Каннингхэма в Адмиралтейство, английским сверхмалым подводным лодкам удалось подорвать и вывести из строя стоявший в Альтен-фьорде «Тирпиц» — главное страшилище для британских эскортных сил.
Восточным флотом командовал адмирал Джеймс Сомервилл, разместившийся со своим штабом в Коломбо. Он располагал только одним линкором «Рэмиллисом», несколькими крейсерами, эсминцами и эскортными кораблями. До поры задача британского Восточного флота оставалось достаточно скромной — обеспечивать безопасность коммуникаций в Индийском океане от атак подводных лодок и надводных кораблей, главным образом японских. Хотя японцы держали несколько крейсеров в Сингапуре, они были слишком поглощены борьбой с американцами на Тихом океане, чтобы отрядить достаточно крупные силы в западном направлении. Англичане готовились к началу 1944 г. усилить флот Сомервилла, направив в Индийский океан старые линкоры «Куин Элизабет», «Вэлиент», линейный крейсер «Рииаун» и авианосец «Илластриес».
