в) Когда я вернусь на родину, я не знаю. Но если бы мне предложили в восточной зоне пост, на котором я мог бы помогать восстановлению Германии, я выписал бы свою семью из Баден-Бадена в восточную зону.
Положение тяжелое и серьезное, но это явление временное. Нельзя целиком принимать всерьез комментарии западного радио; это только болтовня нескольких корреспондентов. Восточная денежная реформа благоприятнее для нас; она подобна реформе, проведенной в России1. Через год или два это будет совершенно ясно, так как германскому народу предоставляется свобода в промышленности и торговле.
Таким образом мы сможем восстановить восточную часть Германии в короткое время. Жизненный уровень немцев на Востоке через два года будет гораздо выше, чем на Западе. На Востоке не будет ни одного безработного, а потом, возможно, наступит настоящий расцвет. Но именно тогда должен будет наступить настоящий расцвет, когда должен будет наступить крах на Западе. Тогда и население Запада заявит о своем стремлении к единству.
4 июля 1948 года. Лондонское радио снова упомянуло об армии Паулюса в СССР. За что англичане так меня ненавидят? Я ведь никаких преступлений против них никогда не совершал!
5 июля 1948 года. Денежная реформа... После лондонской конференции мне стало ясно, что Америка и другие только делают вид, что они за единство Германии, в действительности же они стремятся подчинить Бизонию1 своему экономическому, политическому и военному влиянию.
Денежная реформа в Бизонии свидетельствует об их намерении расколоть Германию. Я верю русским сообщениям, что созданная контрольным советом финансовая комиссия уже подготовила основу для общего разрешения вопроса о денежной реформе для всей Германии и что эта работа саботируется Америкой и другими державами с целью проведения сепаратной реформы в Бизонии. Если бы даже русские теперь предложили, что они проведут у себя такую же денежную реформу, как в Бизонии, то западные оккупационные державы все равно нашли бы какой-нибудь повод, чтобы отклонить это предложение...
11 июля 1948 года, воскресенье. Сегодня Зюсси снова в центре внимания, и вновь в «Берлинер Цайтунг». Держись, мой сын!
20 июля 1948 года. Обстановка разрядилась; я думаю, что западные и восточные державы договорятся между собой. Я многого ожидаю от возможной встречи министров иностранных дел четырех держав. Должен же быть найден путь к соглашению, нельзя же заставлять страдать берлинцев1. Если не будет найден путь к соглашению, то это будет иметь очень плохие последствия для западных держав: русским надо только продолжать в том же духе и тогда западные державы должны будут покинуть Берлин. Невозможно все время снабжать Берлин с «воздуха».
21 июля 1948 года. Сегодня беседовали со Шлеммером о положении в Берлине. Если Соколовский2 разрешит возобновить подвоз угля, то я думаю, что самое худшее осталось позади. Англичане слишком много кричат о Берлине, они хотят, чтобы весь мир видел в них спасителей и защитников. Надо понимать подлинные причины этого; англичане не хотят уходить из Берлина, они тратят большие средства и кричат, что мы, англичане, делаем большое дело, мы не дадим вам умереть с голоду...
Я думаю, что настанет такой день для англичан и для других, когда им придется оставить Берлин. Если двухлетний план будет проходить успешно, то в восточной зоне положение улучшится и тогда западные державы уйдут оттуда сами.
4 августа 1948 года. Коммунизм, конечно, распространяется повсюду. Но интереснее всего, что он усиливается не только на границах СССР, но и далеко за океаном — в Китае, в Индии; среди угнетенных народов также создается мощная сила. Нельзя сказать, что это коммунизм, но это идея освобождения.
Эта сила растет и впоследствии сольется с коммунизмом. Уже теперь выражается ему сочувствие. Сила коммунистов в том и состоит, что они это знают. Это является результатом соотношения сил. Можно видеть, как год от года одни становятся сильнее, а другие слабее, несмотря на террор и гнет со стороны реакции (пример — партия Уоллеса1). Речь идет об освобождении рабочего класса, которому мешает капитал. Поэтому коммунисты стремятся как можно скорее развязать новые силы.
Одни коммунисты многого сделать не могут, но при поддержке Советского Союза они могут ставить более серьезные требования. Это можно видеть на примере Греции, Италии, Франции. Большую роль играет новая молодежь, которой принадлежит будущее.
6 августа 1948 года. У многих создалось неправильное представление. Говорят, я подготовлял план «Барбаросса», но, с другой стороны, меня не считают военным преступником.
У меня нет ничего общего с такими людьми, как Кейтель, Йодль и Гальдер. Я работал тогда в Генштабе у Гальдера в оперативном отделе, мне поручали выработку планов по материалам, что я и делал, как и другие офицеры, которые занимались подвозом и прочими вопросами.
Потом я был назначен командующим 6-й армией и получал приказы, как раз от военных преступников. Скажите, разве я должен был их щадить? Нет, в Нюрнберге я сказал правду перед всем миром. Конечно, это кое-кому не понравилось. Как раз тем, кто посадил мою семью в концлагерь.
Я никогда не был близко знаком с Кейтелем и компанией; у Гитлера я был один раз. Очень печально, что некоторые из моих товарищей передавали дальше преступные приказы. Им пришлось за это поплатиться жизнью.
На Западе обо мне теперь рассказывают и пишут целые романы: Паулюс создал армию в полмиллиона солдат. Но ведь это те солдаты, которые лежат в братской могиле.
Этим хотят очернить русских и меня. А другие хотят свалить с себя вину за преступления против человечества. Те, кто так кричит, — это люди, которые хотят идти по стопам Гитлера, у них те же интересы, им нужно пушечное мясо для будущей войны. Будем надеяться, что их вовремя разоблачат, чтобы они не могли еще раз использовать немецкий народ в своих интересах.
Моя жена написала в письме: эта банда распространяет о тебе всякие небылицы. Но мне на это наплевать. Сначала я поеду в восточную зону, а там будет видно.
На родине еще часто на меня будут нападать, потому что многие не имеют ясного представления об этих вещах. Есть генералы и офицеры, которые против меня, которые слышали, что Паулюсу хорошо живется. А потом они приезжают на родину и заявляют: «Да, да, Паулюс имеет свою ставку под Москвой». В жизни бывают еще более дикие вещи. Поэтому я на это не обращаю внимания1.
Русские, конечно, не стали бы меня здесь держать, если бы у меня было что-нибудь общее с нюрнбергскими военными преступниками. Будем надеяться, что теперь скоро договорятся, я думаю, что это имеет решающее значение для нашего положения. Такое состояние, как сейчас, расшатывает нервы. В настоящий момент я не хотел бы быть берлинцем. Ужасно, как страдает народ.
18 августа 1948 года. Сегодня написал Эрнсту, что доволен его деловой заметкой в «Берлинер Цайтунг» от 11.07. Очень верная заметка. Посоветовал тем не менее в будущем отказываться от всяких интервью. Ведь все равно они вы ворачивают все так, как им нужно. Особенно печально, что бывшие товарищи способны на это из-за материальных выгод...
Похоже, что Коку, кажется, также очень угнетает эта травля против меня, пусть Зюсси попробует ее успокоить. О будущем пусть она не беспокоится, надо потерпеть всего несколько месяцев. Когда я вернусь, мы не будем сидеть на шее у своих детей... Что касается меня, то пусть она будет спокойна: я живу с не закрытыми глазами и могу хорошо оценить мое и наше положение...
11 сентября 1948 года. Вечером 11 сентября все ездили смотреть фильм «Летучая мышь», который всем очень понравился. Я, как никогда, очень громко и от души смеялся и за эти два часа забыл обо всем, в том числе — и обо всех своих невзгодах.
