Но возвратимся в Русскую Америку. Новоархангельск отстраивался. К 1826 году в Верхней крепости выросла новая башня с шестью орудиями, в сторону моря глядела батарея из восьми пушек. Главный правитель, флотский офицер Чистяков, отстроил для себя большой дом на Камне-Кекуре – там, где стоял когда-то под дождем индейских стрел Александр Баранов.

Аптека, госпиталь, контора, квартиры чиновников были размещены в новом двухэтажном доме. В порту возвели новую пристань, так как старая была источена червями.

В Средней крепости стучали молоты, шумело пламя в горнах. Медные и бронзовые мастера из креолов лили колокола для продажи в Калифорнию, ковали сошники для земледельцев Сан-Франциско и Санта-Роза. В Ситке был свечной завод, сало для него привозили из Калифорнии.

На полках новоархангельской библиотеки стояло полторы тысячи книг на русском, французском и английском языках. Были и шведские, голландские, испанские, итальянские издания. Там бережно хранились письма Н. П. Румянцева, П. А. Строганова, П. В. Чичагова и других русских деятелей, которые в разное время писали на Большую Землю. Будущие мореходы изучали здесь чертежи кораблей, присланные П. В. Чичаговым. Два ситкинских художника начали писать картины под влиянием образцов из России, которые привезли Крузенштерн и Лисянский на Кадьяк, а потом доставили в Ситку в покои Баранова. Построили в Новоархангельске и арсенал; в нем, кроме обычного оружия, хранились и редкости – булатные клинки, персидские ятаганы, сабли с эфесами, украшенными самоцветами, отделанные серебром пистолеты.

Десять парусных кораблей входило во флотилию порта Новоархангельск. Население города составляли 813 человек, в числе их 309 русских, остальные были креолами, алеутами, эскимосами, индейцами. Население всей Русской Америки в то время исчислялось в десять тысяч человек. Крещеные индейцы ходили в церкви, а церкви и часовни были на Кадьяке, в Новоархангельске, на Уналашке, в форте Росс, на островах Прибылова и на побережье Кенайского залива.

Аляска стала походить на ту Славороссию, о которой мечтали Шелихов и Баранов. Со стен крепостей гремели салюты в честь кораблей, по Новоархангельску расхаживали моряки и военные – всегда в мундирах. Индейские и эскимосские тойоны носили русские мундиры и сюртуки.

Каждое утро над Новоархангельском взвивался флаг, горнист играл «зорю». Когда сгущались сумерки, по крепости и по селению ходила ночная стража. Артиллеристы были всегда наготове у своих каронад, единорогов и фальконетов. На случай тревоги были припасены ракеты, которые изготовлялись в Ситкинском адмиралтействе.

Умножалось и крепло племя отважных и выносливых людей Аляски – русских креолов. Их было свыше тысячи. Мореходы, мастеровые, лекарские помощники, канцеляристы, звероловы – вот кем были креолы. Уже известный нам креол А. Климовский, открыватель реки Медной, был командиром русского корабля. Устюгов делал съемки и искусно чертил карты. Александр Кашеваров, потомки которого и поныне живут в Ситке, был старшим штурманом на корабле «Елена». На свою родину – Большую Землю – креол Кашеваров приплыл на «кругосветном» бриге. В пути он побывал в Австралии и нанес на карту четыре неизвестных до того острова в Маршалльском архипелаге. Возвратившись на Аляску из Петербурга, где он учился, Кашеваров с тех пор посвятил свою жизнь службе в Русской Америке.

Иноземные открыватели в описываемое нами время несколько раз посетили воды Аляски. Русская Америка видела капитана Фредерика Бичи и лейтенанта Эльсона. Бичи зимовал в заливе Коцебу, положил на карту острова Диомида. Лейтенант Эльсон исследовал мыс Барроу, определил его положение, правда с ошибкой в счислении. Мыс Барроу с легкой руки Эльсона считался очень долго самой северной точкой материка Америки, пока не было точно определено положение мыса Мерчисон. Для наших предков мыс Барроу был северной границей Русской Америки. Джон Франклин во время своего похода сушей от устья Макензи почти достиг области мыса Барроу.

То и дело у берегов Нового Света появлялись «кругосветные» корабли из Кронштадта. Их днища были покрыты ракушками Океании, их паруса лишь недавно полнились ветрами Австралии, а трюмы еще сохраняли запах благоуханных грузов, взятых на Гаваях и Каролинских островах. Новоархангельск встречал «Предприятие», офицеры которого делали точную съемку входов в Ситкинский порт. Против крепости Новоархангельск стоял транспорт «Кроткий», на борту которого находился Федор Матюшкин. Пушкин писал ему напутственные стихи перед этим походом. Каждый из кронштадтских кораблей оставлял какой-то след в жизни Русской Америки. Немало потрудились люди «Сенявина», когда Федор Литке посетил Уналашку, Прибыловы острова, Новоархангельск, остров Св. Матвея, Командоры.

Впервые был научно исследован остров Св. Матвея – маленькая морская земля, населенная песцами и белыми медведями. Он был необитаем, ибо даже передовщики Баранова не могли там выжить.

Флаг Российско-Американской компании развевался над островами Прибылова, где начальствовал седой сподвижник Баранова. С ним жило восемьдесят стражей несметных богатств островов. К 1828 году там было добыто три миллиона котиковых шкур.

Так писал Литке об Уналашке, острове, где шумели и сверкали водопады, а над дикими каменными горами владычествовал Макушинский вулкан. Когда-то он венцами пламени приветствовал Баранова во время прихода его в Новый Свет. Литке принадлежит честь первого исследования вулкана на острове Уналашка. На острове Ситка офицеры «Сенявина» делали астрономические и метеорологические наблюдения.

В Новоархангельске был обычай: как только «кругосветный» корабль заходил в гавань, его тотчас же окружали челноки индейцев. Индейцы-колоши устремлялись на корабль, тойон произносил приветственную речь, воины племени ситка начинали пляску с кинжалами на шканцах судна. Потом индейцев кормили рисовой кашей с патокой и ромом. Тойон Наушкет с набитым кашей ртом начинал хвастаться, что он недавно крестился. Бахвальство тойона привело к тому, что главный правитель Русской Америки однажды всенародно вразумил тойона, объяснив ему «всю трудность обязанностей христианина». Но Наушкет продолжал бахвальство, выбирая наиболее благодарных слушателей – русских матросов, может быть, впервые видящих воинов из племени Ворона.

Моряки со шлюпа «Моллер» – гости Аляски – делали съемку побережья Северо-Западной Америки. Один из приезжих геологов собрал образцы горных пород острова Баранова. «Кругосветчики»-штурманы описывали Нортонов залив. Все это происходило в 1825-1830 годах. В чертежных Петербурга одна за другой рождались карты Русской Америки и ее морских вод.

Не сидели сложа рук и новоархангельские и кадьякские исследователи. В 1826 году они закончили опись побережья Америки от горы Св. Ильи до пролива между Ситкой и материком. Кто-то из служащих Российско-Американской компании проник в загадочную пещеру на острове Атка и нашел там мумии со сложенными на груди руками. Так впервые был открыт обычай погребений у алеутов.

Только лет пятьдесят спустя этнограф Альфонс Пинар научно исследовал великолепные пещерные мавзолеи алеутских китобоев на Шумагинских островах. Там были тоже найдены мумии, похожие на мумии Перу. Но первым открывателем пещер-усыпальниц был какой-то неведомый байдарщик из Новоархангельска или с Кадьяка. Кто-то из русских узнал, что материковые индейцы Аляски воздвигают памятники в честь знаменитых людей своего племени, сообщил об искуснейших индейских мастерах, резчиках статуй из дерева. Русские люди, выявляя богатства Аляски, не забывали и об изучении жизни племен Нового Света.

Наступает 1829 год, и креол Федор Колмаков с тобольской винтовкой за плечами, с мешком медных крестиков плывет на байдаре в глубь Аляски. Путь его лежит сначала по реке Нушагак, потом он минует область озер и плывет по Кускоквиму – младшему брату великого Юкона. В глубине индейской страны Колмаков отыскал устье бобровой реки Квыгым. Оно находилось на правом высоком берегу Кускоквима; левый берег был ровен. На этом ровном берегу, прямо против устья Квыгым, и решил обосноваться Колмаков. Он не умел делать счислений, и только позднейшие исследования определили положение Колмаковского редута – 61°34'02" северной широты. Вокруг лежали прекрасные луга, вдалеке синели высокие горы; с них низвергались быстрые потоки. Редут был основан не сразу; на первых порах Колмаков построил «одиночку» при устье Хулитпака, на том же Кускоквиме. Он оставил там креола Лукина и стал присматриваться к индейцам. Одному из тойонов Колмаков выдал в знак дружбы медаль с надписью «Союзный России». «Одиночка» начала торговлю с индейцами, ее маленький гарнизон осмотрел несколько притоков Кускоквима. Так русские осваивали эту богатую реку.