Вокруг Алексея сложилась своя компания – в основном люди, настороженно относившиеся к происходившим переменам. По примеру отца царевич называл это сообщество собором, раздал всем его участникам прозвища, веселился и пировал с ними. Пётр периодически давал сыну те или иные поручения, которые тот без охоты выполнял. Государственная или военная деятельность была Алексею в тягость, что крайне раздражало Петра, хотевшего видеть в сыне продолжателя своих дел. С годами эта отчуждённость усиливалась. Алексей был вынужден, сжав зубы, терпеть и ждать своего часа, ведь именно он являлся наследником престола.

В 1709 году Пётр отправил царевича за границу. Целью поездки было обучение в Дрездене и, что немаловажно, предстоявшая свадьба. В невесты Пётр выбрал принцессу Шарлотту-Софию Брауншвейг-Вольфенбюттельскую. Она принадлежала к древней германской династии Вельфов, потомков знаменитого рода феррарских герцогов Эсте. Как уже говорилось, её старшая сестра Елизавета в 1708 году вышла замуж за австрийского императора Карла VI (их дочерью была знаменитая императрица Мария-Терезия, а внучкой – французская королева Мария-Антуанетта). Позже, в 1714 году, ветвь Брауншвейгской династии, Люнебург-Ганноверская, в лице Георга I заняла английский королевский престол (его потомки, правда по женской линии, царствуют в Англии до сих пор). Племянник Шарлотты – Антон-Ульрих потом стал мужем Анны Леопольдовны и отцом российского императора Иоанна Антоновича. Брак царевича Алексея был следствием сложной дипломатической политики Петра, австрийского императора Карла VI и польского короля Августа II.

Шарлотта-Кристина-София Брауншвейг-Вольфенбюттельская. Гравюра 1720-х гг.

Первая встреча Алексея и Шарлотты произошла близ Карлсбада в 1710 году. 19 апреля следующего года был подписан брачный договор, а в октябре в городе Торгау состоялась торжественная свадебная церемония, на которой присутствовал сам Пётр. Существенно, что ни невеста, ни тем более жених не сменили своего вероисповедания. Приехавшая в Петербург Шарлотта так и не прижилась в чужой, незнакомой стране. Родня мужа относилась к ней прохладно, да и отношения с супругом складывались не гладко. После рождения второго ребенка, сына Петра, Шарлотта скончалась от послеродовой горячки. Причём якобы она отказывалась принимать назначенные ей лекарства и нарочно требовала пищу и питье, которые могли лишь навредить её здоровью. Алексей находился рядом с женой до последней минуты и очень тяжело переживал её кончину. Печальная судьба молодой немецкой принцессы впоследствии вызвала к жизни красивую легенду о том, что Шарлотта не умерла в Петербурге, а тайно бежала в Америку, где и прожила ещё долгое время.

Между тем пропасть, разделившая отца и сына, увеличивалась. Понимая, что Алексей не сможет оправдать его надежд, Пётр решил лишить его прав на престол. Через шестнадцать дней после рождения у Алексея сына вторая жена царя Екатерина благополучно разрешилась от бремени сыном, которого тоже назвали Петром. Именно в этом младенце и видел царь своего преемника. В письме к Алексею Пётр потребовал «переменить свой нрав», прекрасно зная, что это невозможно, в противном случае Алексей лишался права наследовать царскую власть. «Лучше будь чужой добрый, неже свой непотребный», – писал Пётр. В ответ царевич признал, что «памяти весьма лишён», ослабел, править не может, и отказался в пользу только что родившегося «братца». Но царю и этого показалось мало. Он предложил сыну или изменить своё поведение, или уйти в монастырь. В страхе Алексей согласился, хотя и отец и сын, конечно, понимали, что «клобук не прибит к голове гвоздём». Но когда находившийся в Копенгагене Пётр в августе 1716 года потребовал, чтобы Алексей приехал к нему или же указал точный день пострига, царевич решил бежать за рубеж. Местом спасения он выбрал Австрию, где правил его свойственник Карл VI. В это путешествие с Алексеем отправилась его фаворитка, крепостная девушка князя Вяземского Евфросинья Фёдорова (Фёдорова – это не фамилия, а отчество; у основной массы крестьян до отмены крепостного права фамилий не было). По своему происхождению она была финкой или ингерманландкой (близкий финнам народ – коренное население Петербургской губернии). Евфросинья и сыграла в судьбе своего любимого роковую роль.

Замок Эренберг в Австрии, где некоторое время скрывался Алексей Петрович. Гравюра начала XVIII в.

Тайное политическое убежище вскоре было раскрыто, и началась настоящая охота за царевичем. Он переезжал из одного города в другой, недолго пробыв даже в Неаполе. Наконец с помощью всевозможных ухищрений, пущенных в ход ловким сподвижником Петра П.А. Толстым (кстати, предком писателей графов А.К. и Л.Н. Толстых), удалось добиться возвращения Алексея на родину. Там его ждал отнюдь не радушный приём.

31 января 1718 года поздно вечером карета царевича Алексея въехала в Москву. Туда к тому времени были вызваны сенаторы, многие придворные, церковные иерархи и генералитет. 3 февраля в их окружении состоялась встреча отца и сына. Видя безвыходность своего положения, Алексей залился слезами, бросился на колени и умолял простить его. Пётр потребовал официального отречения Алексея от наследования трона в пользу младшего брата – Петра. Был обнародован соответствующий манифест, в котором подробно излагались причины такого шага: доказывалась неспособность Алексея к управлению государством, перечислялись все его прегрешения, но объявлялось царское прощение с лишением наследства. В тот же день в Успенском соборе Кремля Алексей принёс присягу на верность новому наследнику и дал клятвенное обещание «ни под каким предлогом» не домогаться престола. Но ещё одним условием прощения Пётр поставил выдачу сыном всех его сторонников. Подозрительный царь хотел в корне задавить любую оппозицию. Ему необходимо было знать о всех «сообщниках» Алексея, тех, кто советовал ему бежать, организовал побег и настраивал против отца.

И, желая спасти свою жизнь, царевич пошёл на предательство. Он выдал всех своих соратников, назвал свыше 50 человек. Немедленно начались аресты и следствие (или, как тогда говорили, розыск). Царь решил изничтожить всю «воровскую компанию» сына. Для «выбивания» нужных показаний использовались разнообразные пытки, несчастные оговаривали себя и других, а число обвиняемых росло с каждым днём. Петру казалось, что открылся масштабный заговор. В марте 1718 года Москву потрясли жуткие казни. Главный организатор побега царевича, его ближайший товарищ А.В. Кикин, был подвергнут мучительному колесованию. Одновременно гнев царя обрушился и на головы последних непокорных родных: первой жены Евдокии – инокини Елены и сестры царевны Марии Алексеевны. По своей жестокости «дело царевича Алексея» может сравниться только с печально известным разгромом стрелецкого мятежа 1698 года.

Но даже своим малодушием царевич уже не мог заслужить доверие отца. Некоторые обвиняемые показали, что Алексей силой хотел захватить трон с помощью внутренних врагов и иностранной поддержки. Однако Пётр решил повременить с наказанием сына до появления «главного свидетеля».

18 марта двор вернулся в Петербург. Казалось, всё успокоилось, и ничего не подозревавший Алексей на Пасху 12 апреля отправился к мачехе Екатерине просить её ходатайствовать перед царём о позволении ему жениться на Евфросинье. Вместе с нею царевич хотел уехать из столицы и тихо жить в одной из своих деревень. Но как только Евфросинья, которая к тому времени готовилась родить ребёнка, приехала в Петербург, её немедленно арестовали и вместе с братом и тремя слугами, бывшими при Алексее за границей, заточили в Петропавловскую крепость. Следствие продолжилось. Напуганная всем происходящим, фаворитка Алексея рассказала обо всех его замыслах. Якобы Алексей вовсе и не думал уходить в монастырь, а хотел с помощью австрийских войск свергнуть отца и захватить трон. Это было прямое обвинение в государственной измене. В мае 1718 года сбивчивые и туманные показания Евфросиньи Пётр предъявил сыну во время их встречи в Петергофе, во дворце Монплезир. Сначала Алексей всё отрицал, но после очной ставки со своей возлюбленной не выдержал…