Не путать. Просто высказаться о времени тела (ну, о времени при теле), и высказаться о его времени в отталкиваемости от времени другого тела, − это разные вещи. Первое есть общее высказывание, и не требует ничего, а второе есть сравнительное высказывание, и требует общей для сравниваемых времён платформы, которая – в едином "сейчас" тел, обладающих теми временами (каждое своим). Ну, подлежных им, тем временам, − каждое своему.
Теперь пойдём дальше. У каждого из инерционно движущихся друг относительно друга тел − действительно "своё собственное время", выражаясь по-эйнштейновски. Эйнштейн здесь для наглядности брал пустотелые твёрдые предметы, типа корабля. Внутри таких тел царит, по выражению Эйнштейна, "время покоящейся системы", общее для всего предметного заполнения того нутра. Объяснительный к сему упор делался на то, что тела именно твёрдые: неподвижные своими частями − каждой относительно всех других. А посему части не имеют релятивистских временны́х трансформированностей друг по отношению к другу. Что ж, в первом приближении мы принимаем это построение Эйнштейна. Но только в первом! Считая необходимым обратить внимание на смыслонатяжки. Атомы стенок корабля движутся (колеблются) в кристаллах, а свободные электроны и вовсе "гуляют" в тех стенках, ежели последние из металла, − тем самым части корабля-тела не оказываются всё-таки неподвижными друг относительно друга: их неподвижность выступает дериватом их размера, зависящего от характера вычленения в теле части. Плюс ничто не мешает и пылинке, плавающей в кабине того космокорабля, на расстоянии промежутка между стенками успеть разогнаться до субсветовой скорости − относительно тех стенок, а затем затормозиться до скорости прежней: тем она невыходяща из "покоящейся системы" в лице корабля, но пока гоняла по кабине − была во власти иного времени, нежели время той системы, "разлитое" по кабине.
Зачем понадобилось обращаться к этим смыслонатяжкам? А из-за посылки об относительности одновременности, которую Эйнштейн тут присобачивает! У каждого из двух космокораблей, имеющих некую относительную − друг к другу − скорость, по Эйнштейну наличествует индивидуальное "время покоящейся системы", и это бы ладно, однако этакая их обособленность друг от друга абсолютизируется − в заявке потери кораблями общего "сейчас". Вот неверность такой абсолютизации и требуется показать. Что мы фактически уже и сделали, обнаружив смыслонатяжки. Коль они есть, то эйнштейновское прибегание к "твёрдым пустотелым предметам" как собственным системам отсчёта, подходящим для демонстраций его мыслей, становится действом условноотносительным: те смыслонатяжки такие системы смыслоразмывают. Давая нам право в каждой из них видеть лишь стилизующий стоп-кадр, стоп-кадр процесса перехода от системного меньшего к системному большему. Ну, то есть, легитимным оказывается всегда мыслить некую бóльшую систему, объединяющую в одно две наши сравниваемые меньшие системы (хоть бы и те космокорабли, для кабинного нутра каждого из которых по Эйнштейну характерно "одно время", отличное от времени нутра другого). Ещё бы не легитимным, ежели каждый из этих космокораблей как тело норовит смыслораспасться на совокупность меньших тел − как независимых систем отсчёта, каждая имеющих своё внутреннее "одно время" (ну, помните, пылинки в кабине, атомы в кристаллах стенок кабины?). Эти меньшие тела мы фактически принýдили выступать одной системой − в лице корабля, так почему бы сам тот корабль не принудить фигурировать одним из меньших тел, в совокупности выступающих неким суперкораблём?.. Итак, всякий раз маячит некая бóльшая система − материальный конгломерат, обладающий относительной целостностью и тем имеющий право выступать собственной системой отсчёта, для которой характерно "одно время". Которое, значит, обязано быть характерно и для тех наших сравнивавшихся "пустых твёрдых тел", что вошли − вместе со своими пустотами-нутрами! − в эту систему. Вот то, что они все имеют "одно время" той макросистемы − несмотря на обязанность продолжать иметь и времена индивидуальные, и оказывается тем, что они обладают общим "сейчас"! Ну, единым "сейчас", ежели сказать иначе. Это с тем, что в конце концов мы приходим − в качестве такой всё большей системы − к самой Вселенной: такая-то система автоматически и оказывается задающей "сейчас", общее для всех мыслимых мат. объектов. Потому что − в законной выступаемости собственной системой отсчёта − обладает "одним временем", которое − из-за предельности системного подъёма − наконец-то есть уже никак не огибаемое "время покоящейся системы". Подобное время заведомо характерно для всего, что входит в "покоящуюся систему" (всего охваченного той именно "покоящестью"), и так как это система "Вселенная", и входит в неё всё мыслимое материальное, то именно последнее и оказывается охваченным тем предельным "никак не огибаемым" временем. Несмотря что отдельные члены того "всемыслимо материального" имеют свои собственные локальные времена.
Итак, вся материальная Вселенная как эйнштейновское "пустое нутром твёрдое тело" − вот в чём ход, который не освоил сам автор вспомогательного понятия подобных твёрдых тел.
Однако надо отдать ему должное. Сказав "а", он не преминул сказать и "б": отменой эфира логически потеряв Вселенную как нечто целое, не испугался того, а напротив − застолбил его в объявленности несуществующести общего "сейчас" для мат. объектов, непокоящихся друг относительно друга. Действительно, неединоцельность Вселенной полностью отпускает на самотёк собственные времена наполняющих её объектов, когда такое "полностью" и оказывается приобретаемостью каждым из тех объектов ещё и целиком своего собственного "сейчас". В качестве атрибута своего собственного времени.
Так что помнить: абсолютизированная относительность одновременности суть фантазия, которую привлёк Эйнштейн фактически лишь для одного − узаконивания своей отказанности от эфира.
Что ж, тогда стоит отдать должное и нам − в нашей вышедшести на утверждение инфантильности такого ментального акта Эйнштейна. В чём сущность инфантильных человеческих поступков? В непродумываемости их авторами всех последствий! Мешает что-то? Например эфир, поскольку он "не такой, какой надо"? Ну так убрать его, да и дело с концом. А там будь, что будет! Вот оно и стало...
Смело можно сказать, что одновременность есть камень преткновения, способный проявить эфир как идею. Утверждая эфир, наша теория автоматически оказывается против относительности одновременности как не просто явления с определёнными натурфилософскими рамками, а принципа. Ну, то есть, против абсолютной относительности одновременности, если можно так сказать! И обратно: упраздняя эфир, СТО оказывается просто вынужденной утверждать абсолютный характер у относительности одновременности (то бишь должной утверждать, даже если б и не хотела!).
Итак, напоследок: фактическая неисчезаемость одновременности событий при переходе к рассмотрению их любой другой инерциальной системой отсчёта, нежели та, в которой они одновременны, это есть попросту одна из граней существуемости эфира как абсолютной системы отсчёта. Именно он как такая система выступает конечной определенческой инстанцией, которая всегда под рукой касательно любых берущихся событий: ежели взятые события одновременны с точки зрения такой системы, то это − абсолютно, и любая возможная их неодновременность − как отраженье точки зрения на них какой-либо иной системы − будет лишь иллюзией находящихся в той иной системе, попросту для них неявной из-за недостатка их восприятийной развитости.
Ну и в порядке наведения параллелей скажем ещё тут и так: залог наличия одного и того же "сейчас" для всех разнодвижущихся объектов Вселенной − в мгновенности дальнодействия гравитации.
