Евгений Ельчин
Сталинский нос
Eugene Yelchin
BREAKING STALIN’S NOSE
Published by arrangement with Henry Holt and Company, LLC. All rights reserved.
Copyright © 2011 by Eugene Yelchin
© Е. Ельчин, текст и иллюстрации, 2011
© О. Бухина, Е. Ельчин, перевод на русский язык, 2013
© Издательство «Розовый жираф», издание на русском языке, 2013
* * *
Моему отцу
1
Мой папа герой и настоящий коммунист, и больше всего на свете я хочу быть как он. Стать таким, как товарищ Сталин, у меня, конечно, не получится. Все-таки он наш великий Вождь и Учитель.
По радио сказали: «Граждане Советского Союза, вслед за нашим великим Вождем и Учителем вперед, к победе коммунизма! Сталин – наше знамя! Сталин – наше будущее! Сталин – наше счастье! Да здравствует дорогой товарищ Сталин!»
И песню запели:
Эх, хорошо в Стране Советской жить!
Эх, хорошо Страной любимым быть!
Эх, хорошо Стране полезным быть,
Красный галстук с гордостью носить!
Я слова этой песни назубок знаю, начинаю подпевать. Беру карандаш и листок бумаги, сажусь писать письмо.
Дорогой товарищ Сталин!
Хочу Вас лично поблагодарить за мое счастливое детство. Мне так повезло – я живу в Советском Союзе, самой справедливой и передовой стране в мире. Я читал о тяжелой жизни детей в капиталистических странах, и мне так жалко всех, кто не может жить в СССР. Их заветные мечты никогда не сбудутся.
А моя заветная мечта – быть юным пионером. Без этого ведь не станешь настоящим коммунистом, как мой папа. Мне не было и года, когда папа научил меня отдавать пионерский салют. Он говорил: “Юный пионер! К борьбе за дело Коммунистической партии, за дело Сталина будь готов!” А я в ответ рукой – пионерский салют, да только “Всегда готов!” как настоящий пионер не мог ответить, потому что говорить еще не умел. Но теперь я уже большой, и скоро исполнится моя заветная мечта. Завтра в школе на торжественной линейке меня наконец примут в пионеры.
Я понимаю, что нельзя стать пионером, если не будешь воспитывать себя в сталинском духе. Я торжественно обещаю заниматься физкультурой, чтобы быть здоровым и сильным. Клянусь выковать из себя истинного борца за коммунизм и никогда не терять бдительности – враги-капиталисты не дремлют. Я всегда буду без устали трудиться для родной Страны Советов и лично для Вас, дорогой товарищ Сталин. Большое спасибо Вам, что дали мне такую возможность.
С коммунистическим приветом,
Саша Зайчик
Московская средняя школа № 37
Когда я представил себе, как товарищ Сталин читает мое письмо, я так разволновался, ну просто не мог усидеть на стуле. Вскочил и промаршировал сначала по комнате, а потом по коридору до кухни. Может быть, папа уже скоро придет.
2
Время к ужину, на кухне полно народу. В нашей коммуналке живут сорок восемь честных советских граждан. На всех – одна кухня и одна уборная. Здесь все равны, одна большая счастливая семья, секретов – ни у кого. Все знают, кто когда встает, кто что ест и кто что сказал у себя в комнате. Перегородки тонкие, а иногда даже до потолка не доходят. А в одной комнате сразу две семьи живут. Они там очень умно придумали – разделили комнату полками, а на них, чтобы друг на друга не смотреть, книжки толстые про Сталина поставили.
Товарищ Сталин сказал, что такая коллективная жизнь помогает чувствовать себя коммунистическим «МЫ», а не капиталистическим «Я». Мы все с ним согласны. И по утрам часто поем революционные песни, дожидаясь своей очереди в уборную.
3
Одна соседка, Ольга Борисовна, угостила меня морковкой. Я беру морковку – и к окну, на теплую батарею. Гляжу во двор, не идет ли папа. Иногда он до утра не приходит. У него ужасно много работы в Органах государственной безопасности на Лубянке. Они называются НКВД. Эти Органы занимаются важнейшим делом – разоблачением замаскировавшихся шпионов, которые пытаются внедриться в наши ряды. Мой папа там один из самых лучших сотрудников. Товарищ Сталин лично приколол ему на грудь орден Красного Знамени и назвал его «железной метлой, выметающей гниль из наших рядов».
Я стараюсь откусывать кусочки поменьше, чтобы продлить удовольствие – морковка очень вкусная. В животе бурчит от голода, но я внимания не обращаю. Будущий пионер должен уметь подавлять в себе мелочные мечты о еде. Коммунизм не за горами, скоро еды будет полно, на всех хватит. Конечно, иногда хочется съесть чего-нибудь вкусненького. Я все думаю – как это там, в капиталистических странах? Наверно, дети там морковки даже в глаза не видали.
4
Папа вошел, и все замолчали. Можно подумать, соседи его боятся, но я-то знаю, папу просто уважают. Он подхватил меня с батареи, обнял, прижал к шинели – она снегом пахнет – и несет в комнату, по дороге кивая соседям: здравствуйте, граждане. Один сосед, Щипачев по фамилии, за нами в коридор. Соседи почему-то называют его между собой не Щипачевым, а Стукачевым. Почему, неизвестно, надо бы у папы спросить, он все знает. Вот этот Щипачев идет за нами, головой мотает, улыбается и все спрашивает, сколько папа сегодня шпионов поймал. Так ему и скажи – это же государственная тайна. Но я-то знаю, папа ловит шпионов каждый день. Он мне сам сказал – увидишь кого подозрительного на улице, иди за ним следом и гляди в оба, вдруг шпион. Не теряй бдительности. Враги – они повсюду.
Вот и дверь в нашу комнату, а Щипачев все плетется за нами, не отстает. Ну чего привязался? Я знаю, конечно, почему он в свою комнату не хочет. У них квадратных метров мало, а семья большая – он, жена, трое малышей и старенькая бабуля. У нас с отцом большая комната, а мы только вдвоем. Мне Щипачеву неловко в глаза смотреть, ведь мы в такой роскоши живем. Я отвернулся, но знаю, он не ушел, тянет шею, заглядывает в нашу большую комнату. Тут папа раз, и хлопнул дверью у него перед носом.
– Ему ни о чем ни слова, – говорит папа. – Он все себе на пользу обернет.
Я киваю по-взрослому, как будто понимаю, но на самом деле – нет. О чем это он? Какая польза? Ну ничего, потом подумаю, соображу.
Папа сел сапоги снимать, а я читаю вслух письмо товарищу Сталину. Он улыбается, говорит, что я хорошее письмо написал. Кладет письмо в портфель, обещает завтра передать, а потом говорит:
– Сергей Иванович, директор твоей школы, мне на работу звонил.
– Зачем? У нас в школе нет врагов и шпионов!
Он прищуривается, смотрит на меня сурово, и я тут же понимаю, что потерял бдительность.
– Уверен, сынок?
Ума не приложу, кто бы в школе мог быть шпионом или врагом, но на всякий случай говорю:
