Сын Милосердова. Вы идете по стандарту. Раз сын Милосердова, значит, что-то очень модное.
Марина (с радостным изумлением). Неужели вы слесарь?
Сын Милосердова. Нет, это чересчур! Я археолог, меня как-то слабо интересует настоящее… Я предпочитаю копаться в прошлом… А вы, дочка профессора, кто?
Марина (с горечью). У меня все по штампу, окончила факультет… филологический… Его называют — факультет невест. Занимаюсь сатирой.
Сын Милосердова. Русской или иностранной?
Марина. Нашей.
Сын Милосердова. Девятнадцатым веком?
Марина. Нет, современной.
Сын Милосердова. У вас потрясающая профессия. Вы занимаетесь тем, чего нет.
Марина (бросила оценивающий взгляд па собеседника). Знаете, а вы занятный.
Сын Милосердова. Знаю. Вы тоже.
Тромбонист кончил играть и пытается овладеть всеобщим вниманием.
Тромбонист. Послушайте, я расскажу замечательную историю. Были мы с оркестром на гастролях в одном областном центре. Там есть над обрывом смотровая площадка, что ли… и видна панорама… красивая… Туда молодожены приезжают… ну, обычай такой. И я вот сам видел… из одной машины вышла молодая в фате… вполне подходящий кадр… а из другой, — обе машины в лентах, с шариками, — выскочил муж… здоровенный бугай… но тоже симпатичный… Муж идет немного сзади и нечаянно наступает на белую… ну, не на марлю… а кружевной шлейф, и с невесты слетает не только фата, но и парик…
Наташа (с любопытством). И что она, лысая оказалась?
Тромбонист. Сильно облезлая. Она поглядела на мужа, ох, нехорошо поглядела, и, не говоря ни слова, влепила ему по физиономии. Тогда верзила, тоже молча, вынул из кармана брачное свидетельство, порвал его и развеял по ветру, а потом они пошли каждый в свою машину и разъехались в разные стороны.
Карпухин (уныло). Ну и зачем вы эту белиберду нам рассказали?
Тромбонист. Развеселить хотел.
Якубов. Не вышло.
Жених. Варвары, выпустите меня. Меня невеста ждет.
Тромбонист (усмехнулся). Оптимист!
Фетисов (жениху). Ну что ты кипятишься, чего тебе так приспичило? Ты же не мальчик уже.
Малаева. Вы уж в который раз, небось, женитесь?
Жених. В первый! (Отозвал Малаеву.) Можно вас на секундочку?
Малаева (приблизилась к жениху). Да что же вы так терзаете себя?
Жених (доверительно). Понимаете, я добивался ее семнадцать лет.
Малаева. А сколько вам сейчас?
Жених. Много, я люблю ее с девятого класса, она дважды выходила замуж, а я ждал. И вот видите, дождался. Понимаете? (Переходит на шепот.) Я умоляю вас… на коленях.
Малаева. Ну что вы! Перестаньте! (Тоже переходит на шепот.) Я выпущу вас.
Жених (заговорщически). Все, я понял, спасибо…
Карпухин первым замечает перешептывание Малаевой и жениха.
Малаева. Идите к дверям и стойте там как ни в чем не бывало.
Малаева и жених крадучись идут к дверям.
(Громко, как бы ведя светскую беседу.) Где вы достаете свечи?
Жених (не сразу сообразил.) Какие свечи? У меня электричество. (Спохватывается.) Ах, свечи, у меня есть сосед, он все может достать…
Малаева (продолжает жеманно). А как вы поступаете с карбюратором?
Жених (в тон). С карбюратором я поступаю великолепно.
Карпухин настороженно следит за действиями Малаевой и жениха. И когда Малаева вставляет ключ в замочную скважину…
Карпухин (радостно вскрикивает). Ага, попалась!
Малаева отскакивает от двери.
Малаева (жениху). Извините, не судьба!
Жених. Я прошу вас!
Карпухин (преследует Малаеву). Ну-ка позвольте! Отойдите!..
Малаева с трудом отбивается от него. Жених заступается за Малаеву, но Карпухин отбрасывает жениха в сторону. Малаева убегает от Карпухина и, чувствуя; что ее настигают, передает ключ жене Гуськова, та мчится в другую сторону. Теперь преследователи, число которых все увеличивается, бросаются за женой Гуськова, та успевает передать ключ Фетисову, тот — Якубову, Якубов — Хвостову, тот опять Малаевой…
Жених (в отчаянии рвет на себе волосы). Боже мой! Пока я здесь бегаю, она же запросто выйдет замуж за другого. Я ее знаю!!!
Преследователи и преследуемые образовали кучу малу.
Малаева (торжествующе). А мы ключ в другом месте спрятали!
Общий стон. Лишь сообщники Малаевой торжествующе хохочут.
Аникеева (пытается найти выход из тупика). Товарищи! Уже глубокая ночь…
Сидорин. Положа руку на сердце, очень хочется спать.
Аникеева. Пороху мы сегодня все равно не изобретем, давайте перенесем собрание на другой день.
Малаева (неожиданно для всех поддерживает предложение). Я тоже «за». Никто ничего не соображает, утро вечера мудренее, предлагаю лечь поспать!..
Жених. Как поспать?
Фетисов. А где спать-то?
Малаева. Да здесь, конечно, на полу, на столе…
Раздается нестройный смех пайщиков.
…А утром на свежую голову…
Кушакова. Да она просто издевается над нами!
Тромбонист (подбегает к Малаевой). Сейчас я вас тромбоном ударю.
Хвостов оттесняет Тромбониста в сторону.
Карпухин (к Малаевой). А я тебя… убью.
Фетисов (становится между Карпухиным и Малаевой). Если ты ее хоть пальцем тронешь, я тебе все ребра переломаю!
Рядом с Карпухиным грозно вырастают Тромбонист, Аникеева. Кушакова. Рядом с Фетисовым и Малаевой не менее грозно вырастают Якубов, немой Хвостов, жена Гуськова. Стенка на стенку. Смирновский, оценивая обстановку, берет Наташу под руку и становится в строй отверженных.
Аникеева (дружелюбно). Павел Константинович, вы ошиблись, вы встали не туда.
Смирновский (твердо). Я в жизни очень часто ошибался, но сейчас я встал именно туда, куда нужно.
Жених сначала встал рядом с Аникеевой, теперь перебегает к Смирновскому. Потом снова в строй Аникеевой.
Жених. Ага, я тоже встану туда, куда нужно. (Перебегает на сторону Смирновского.)
Фетисов (хлопает жениха по плечу). Молодец, жених!
Секретарь. Он добегается! (Становится возле Аникеевой.)
Сидорин (занимает миротворческую позицию, то есть стоит точно посередине). Люди добрые… Дайте нам разойтись, мы соберемся снова. (По-прежнему стоит между двумя враждующими сторонами.)
Малаева. Если мы сейчас отопрем дверь, то второй раз по этому поводу вы собрание не созовете.
Стенки надвигаются друг на друга.
Фетисов. Ключики мы вам не отдадим. Мы вам не Буратины.
Сидорин (разжимает враждующих). Люди мои! Вы дороги мне, и те и другие. Кровопролития и междоусобицы я не потерплю. (Принимает решение.) Все! Давайте спать!.. (И показывает пример. Достает из кармана газету и расстилает на полу.) Ах, подстилка коротковата, жаль! Сейчас и подушечку принесем… (Берет с тумбы чучело обезьяны.)
Аникеева. Не трогайте макака суматранского, председатель правления! Это же единственный экземпляр у нас в стране, вы что?
Сидорин (укладывается на полу, подложив макаку под голову). Спокойной ночи, малыши! Давайте укладывайтесь кто как может.
Аникеева (склонилась над Сидориным). Слушайте, вы, председатель, вы что, с ума сошли? Да вы что, действительно хотите повергнуть всех во всеобщий повальный сон?
