‑ Ой, премьер, ‑ воскликнула мама.

Федя напрягся, мало ли что последует?

‑ Я полагаю, ‑ обьяснял премьер‑министр, ‑ что не стоит впадать в панику только потому, что отдельный человек побывал в параллельном пространстве. Ни государству, ни обществу это никоим образом не угрожает.

‑ Но, позвольте, ‑ известный телекомментатор дозировано повысил голос, ‑ значит, государство пускает такое событие на самотёк?

‑ Какое "событие" , позвольте спросить? ‑ обезоруживающе улыбнулся премьер, ‑ вы опасаетесь, что через открывшуюся "дыру" убежит какая‑то часть населения? Я вас уверяю, по моим данным, мы потеряем не более 2‑3 тысяч человек, для нашего государства это неощутимо. И, потом, разве мы кого‑то держим? Наши граждане вправе ехать туда, куда хотят. "Железного занавеса" давно уже не существует. Другое дело то, что мы окажем организационную помощь, это наша обязанность. А волноваться следует самим "переселенцам", чтобы не оказаться в новом для них мире никому не нужными бомжами. Хотя бы потому что туда, в так называемый Оранжевый мир, мы не сможем отправлять бригады МЧС, организовывать поставки товаров, или оказывать услуги.

После заставки на экране появилось розовое лицо правозащитника Морозова.

‑ Много страшных гостинцев оставил людям военно‑промышленный комплекс. Искривление пространства, в которое угодил научный сотрудник Фёдор Чугунов, вполне может быть последствием военных экспериментов прошлого. Или результатом текущего, как обычно проводимого в тайне. И то преступное равнодушие, которое проявляет правящая партия, ничем не может быть оправдано.

‑ Перед выборами пиарится, ‑ пренебрежительно бросил отец, возвращаясь на кухню. ‑ Заботу о людях проявляет.

‑ А что он скажет, если переноса вдруг не произойдёт? ‑ спросила мама.

‑ Спокойно заявит, что "Справедливая Русь" предотвратила его!…

Через несколько дней, они сидели за столом на кухне и уминали "прощальный" пирог, испечённый мамой, и, прихлёбывая горячий чай, привычно поглядывали на мерцающий экран маленького телевизора "Шилялис". Некогда купленный отцом, как последнее достижение электроники, а теперь безнадёжно устаревший, он бурчал там потихоньку целый день.

‑ Пап, сделай погромче, ‑ попросил Федя, подавшись вперёд.

Отец щёлкнул пультом.

‑ Опыты перспективного учёного Романа Панкратова наглядно доказали, что политическое заявление Фёдора Чугунова основано на факте, а не на вымысле.

‑ Что он мелет? ‑ возмутился Федя, чуть не подавившись непрожёваным куском, ‑ какое политическое заявление?

‑ Да будет тебе, ‑ хмыкнул отставной полковник, ‑ ты этих шутов слишком серьёзно воспринимаешь. Истинный политик ‑ врёт, как дышит.

‑ Тихо, мальчики, ‑ попросила мать, ‑ слушайте!

Она неторопливо вытерла руки фартуком и повесив его на крючок, присела на табурет. Всё это время, она внимательно слушала новости и смотрела передачи, имеющие хоть какое‑то отношение к миру, где случайно побывал её Федя. Она прекрасно знала все достоинства и недостатки сына. Федя уже взрослый и должен идти своей дорогой, мать не пыталась его удержать. Только надеялась, что там, куда он решил уйти, сыну будет лучше, чем здесь. Не просто же так он всё‑таки решил вернуться в этот Оранжевый мир.

Отец был того же мнения. С возрастом приходит и понимание, что своё "хочу" и "могу" они уже прошли. Так зачем они будут мешать сыну? Золотое правило: выкорми, выучи и выпусти.

‑ …с помощью моего хроноиндикатора, ‑ вещал с экрана щуплый лысоватый парень лет тридцати, ‑ можно с точностью до десяти метров установить зону перехода в другой пространственно‑временной континуум. Я замерил напряжённость хронополя в районе Сокольников, в Мытищах, даже в Обнинске. Везде хроноиндикатор показал лишь пять процентов вероятности пробоя, видимо стандартный уровань. Но когда мы с коллегами выехали в район Бородинского поля, прибор показал двадцать семь процентов. Замер был произведён утром, а к вечеру напряжённость хронополя составила уже двадцать семь и четыре десятых. Это неопровержимо свидетельствует о том, что вероятность прорыва в этом месте неуклонно возрастает. Сейчас замеры продолжает мой ассистент.

‑ Скажите, ‑ ведущая секунду помедлила, ‑ Роман, вы собираетесь находиться на так называемом "пятне переноса" сами?

‑ Конечно, ‑ с пафосом воскликнул изобретатель, ‑ настоящий учёный может подвергать риску только себя, а не других. У меня заключён договор с телевидением, и я буду находиться там до конца.

Ведущая попрощалась, пошла заставка, и отец, щелчком пульта, переключил телевизор на другой канал. На экране замаячила очередная звездулька, старательно открывавшая рот под "фанеру". Мать вздохнула, подлила чай и они, обдумывая услышаное, в молчании продолжили прерванную трапезу. В наступившей тишине звонок телефона прозвучал оглушительно. Федя вздрогнул.

‑ Да, ‑ ответила в трубку мать, ‑ да, дома. Секунду. Федя, тебя. Какая‑то незнакомая девушка, ‑ понизила голос матушка.

‑ Алло. Фёдор, здравствуйте, ‑ послышался из трубки голос помощницы Морозова, ‑ узнаёте меня или представиться?

‑ Узнаю, ‑ без особого энтузиазма отозвался он.

‑ Пора. Выезжайте утром.

…Чтобы не видеть тоскливые глаза матери, Федя неловко чмокнул её в щёку и, пожав руку отцу, выскочил из дома. С силой выдохнув, словно сбрасывая уныние, он решительно отправился к ипподрому, где на днях купил крепенькую пони по кличке Джина вместе с тележкой. Вот такая блажь ему в голову стукнула, вроде, как живой талисман об оставленном мире. В Оранжевом такого точно ни у кого нет. Правда, сначала хозяйка продавать лошадку не хотела, но он, глядя на грустно опустившего голову мини‑скакуна, вдруг "упёрся" и, моментально вспомнив уроки мага, стал законным обладателем животины. Бывшая владелица настолько прониклась, что даже согласилась подержать у себя Джину "до востребования".

Тщательно обдумав своё возвращение, Чугунов уложил покупки, сделанные по списку данному магом, и, загрузив их в свой транспорт, неспешно ехал по дороге. Пони, бойко чапая подковами, тянула свою тележку, отмахиваясь хвостом от надоедливых мух. Смешно, но лошадка привязалась к нему за два дня пути, и даже, когда он отпускал её вечером пощипать травы, далеко не отходила. Потомственный горожанин, Федя, никогда не имевший дела с животными, постепенно проникался убеждением, что люди по сравнению с Джиной существа гораздо более глупые и злобные.

Добравшись до места переноса, Федя совсем не удивился, обнаружив там небольшое вавилонское столпотворение. Между разношёрстными группами, там и сям, бродили занудные личности с плакатами "Нет ‑ военным экспериментам!". Федя, точно знавший, что Министерство Обороны причастно к переносу не более, чем к всемирному оледенению, только хмыкнул и покрутил головой. Понемногу он уже начал понимать рецепты политической кухни…