В первый, подготовительный год, пока мы пытались добыть стартовый капитал, а также работали над уже имеющимися в редакционном портфеле рукописями, у нас было достаточно времени, чтобы осмыслить сделанное в «Пантеоне» и проанализировать наши сильные и слабые стороны. Поскольку к тому времени мне было уже далеко за пятьдесят, я отчетливо сознавал: «Нью пресс» — мой последний шанс сделать все как надо. Гордясь достижениями «Пантеона», я также понимал, что простор для совершенства весьма широк. Скажем, штат «Пантеона» за немногими исключениями состоял из белых представителей среднего класса. В этом плане мы ничем не выделялись на общем фоне «Рэндом хауз», чья бейсбольная команда состояла в основном из грузчиков и рассыльных. Теперь же мы твердо решили, что коллектив «Нью пресс» будет максимально пестрым в расовом и прочих отношениях, а в совет директоров войдут люди, которые обеспечат нам живую связь с самыми разными интеллектуальными и политическими кругами страны.

Вскоре мы обнаружили, что в издательском секторе занято чрезвычайно мало представителей меньшинств. Эта ситуация просто шокировала по контрасту с 60-ми годами, когда издательства активно старались предоставлять работу таким людям. В итоге мы решили не рекрутировать сотрудников других издательств — зачем они будут скитаться с места на место? — а попробовать поискать кадры «на стороне».

Одна афроамериканка — Доун Дэвис — в наших рядах уже была. Затем из газеты «Вилледж войс» к нам перешел редактор Джо Вуд. Он был ценнейшим сотрудником «Нью пресс» вплоть до своего трагического исчезновения (по-видимому, он стал жертвой несчастного случая в турпоходе) летом 1999 года. Джо обладал писательским даром, но также он показал себя одним из самых способных и умных редакторов, с которыми мне на своем веку приходилось работать. Отсутствие опыта работы в издательстве не помешало ему сослужить большую службу «Нью пресс»: он находил афроамериканских авторов, а также интересные исследования по расовому вопросу и многим другим, самым разным аспектам истории и политики США. Успехи Джо за три года его работы у нас доказывают, каких высот можно достичь в издательской деятельности, изменив устоявшимся обычаям.

Со временем наши скромные усилия по уничтожению расовых перегородок в кадровой политике стали восприниматься как пример для всего издательского мира и послужили темой нескольких журнальных статей и интервью. Я обнаружил, что меня просят посоветовать другим издательствам — куда более благополучным и богатым, чем мы, — как им создать многообразный в расовом и культурном отношении коллектив. Даже университетским издательствам, хотя студенческие городки просто кишат одаренными молодыми людьми всех цветов кожи, очень сложно найти себе сотрудников или просто стажеров, которые принадлежали бы к расовым меньшинствам. Тому есть весьма серьезные причины. Например, уровень зарплаты в издательской отрасли в целом, а тем более у младших сотрудников, оскорбительно низок — поэтому сюда не идут молодые люди, которые не могут рассчитывать хотя бы на минимальную материальную помощь своих родителей. Но успех «Нью пресс» доказал: сознательные усилия помогают хотя бы частично преодолеть эти препятствия.

Мы решили создать ряд консультативных комиссий, членами которых были бы ученые, преподаватели и другие специалисты в таких областях, как юриспруденция, образование и гражданские права. На них была возложена задача, которая была не по плечу нашему небольшому коллективу: нащупать «белые пятна» в литературе по своему профилю и рекомендовать потенциальных авторов. На первом этапе существования «Нью пресс» консультативные комиссии оказали нам бесценную помощь, указывая направления, где делается что-то новое и интересное, советуя, как подобрать ключик к новой читательской аудитории.

Также у нас сложилось впечатление, что определенные категории книг — и определенные слои читателей — игнорировались и раньше, до прихода крупных концернов в издательский бизнес. Вполне понятно, что отрасль, костяк которой до сих пор составляют белые представители среднего класса, воспринимает мир с определенных позиций — и невольно упускает из виду пестрое многообразие читателей, не отвечающих этим стандартам. Сразу после рождения «Нью пресс» решилось на ряд экспериментальных проектов, ориентированных именно на «упущенные» слои читателей. К примеру, мы выпустили несколько книг по истории искусства, адресованных прежде всего чернокожей аудитории. Это были не роскошные подарочные альбомы, рассчитанные на вкусы среднего класса, а недорогие издания, которые вполне мог позволить себе человек со скромным достатком. Первый тираж почти всех этих книг — 7500 экземпляров — был раскуплен за несколько месяцев.

Книгоиздатели недооценивают не только меньшинства. Считается аксиомой, что книги, над которыми нужно думать, никогда не найдут широкого спроса. Вскоре после основания «Нью пресс» к нам пришел преподаватель юриспруденции Питер Айронс. Он обнаружил, что устные выступления сторон в Верховном Суде США уже более сорока лет записываются на магнитофон, но эти пленки, пылящиеся в Национальном архиве, никогда не воспроизводились ни в печатном виде, ни на аудионосителях. Мы решили выпустить сборник избранных речей (в форме комплекта из книг и кассет), хотя коллеги-издатели в один голос предостерегали, что такое издание будет интересно лишь узкому кругу людей, и рекомендовали ограничить первый тираж пятью тысячами экземпляров. На деле же эти книги и кассеты стали одним из наших первых бестселлеров. Честно сказать, их популярности немало способствовал председатель Верховного Суда, активно возражавший против нашего проекта. Помогла и трансляция некоторых записей по общественному радио. Но, очевидно, наш проект провалился бы, если бы такое множество людей не питало горячего интереса к проблеме установления и интерпретации правовых норм. На данный момент общий тираж этого издания составляет более 75 тысяч экземпляров.

Похожая история произошла в 1995 году, когда нам настоятельно советовали выпустить минимальным тиражом пространную монографию, где сравнивались 11 учебников по истории США, наиболее широко используемых в школах страны. Написал ее тот самый Джеймс У. Лоуэн, чью альтернативную историю штата Миссисипи мы выпустили в «Пантеоне», — человек, наделенный писательским даром и тонким чувством юмора. Также он придумал прелестное название: «Вранье моего учителя: что именно напутано в вашем учебнике истории». Общий тираж этой книги — с учетом изданий книжных клубов и книг в мягкой обложке, выпущенных другими издательствами по нашей лицензии, — на данный момент превышает 200 тысяч экземпляров. Следовательно, читательским массам ужасно интересно, чему и как мы учим своих детей.

Вдобавок, поскольку крупные издательства игнорировали основной массив зарубежной литературы, мы без труда смогли отобрать ряд многообещающих молодых иностранных авторов. За первый год нашего существования мы выпустили пять наименований художественной литературы — и все они на исходе года попали в список лучших книг «Таймс», а одна — «Миг войны» Лори Ли (Laurie Lee «А Moment of War») — вообще очутилась в верхней десятке. В 1992 году все писатели, выбранные нами по каталогам наших английских коллег, — Тибор Фишер, Ромеш Гунесекера и Абдулразак Гурна (Tibor Fischer, Romesh Gunesekera, Abdulrazak Gurnah) — попали в шорт-лист премии Букера (между прочим, сильно раскритикованный в Лондоне за «излишнюю экзотичность» и «мультикультурализм»). Успех наших книг в этих областях объяснялся не столько нашей редакторской гениальностью, сколько тем фактом, что все эти нетронутые месторождения на деле разрабатывали мы одни. Спрос на переводную художественную литературу в Соединенных Штатах падал год от года, что прежде всего объяснялось сокращением финансирования библиотек. Бывало так, что книга, получившая положительные рецензии в «Таймс» и других газетах, раскупалась в количестве не более тысячи экземпляров. Уговорить свое начальство связаться с подобной вещью не смог бы ни один редактор коммерческого издательства.