В общую логику интеллектуальной и общественной деятельности П. Розанваллона полностью вписывается еще один яркий эпизод его биографии. В 1982 году он оказывается одним из организаторов и главных действующих лиц фонда им. Сен-Симона, особого рода «интеллектуального клуба», задуманного как место встреч университетских интеллектуалов и представителей делового мира. Президентами клуба становятся Франсуа Фюре и Роже Фору, один из авторитетнейших управленцев из среды «вторых левых», в разные годы руководитель крупных предприятий, директор престижнейшей Школы национальной администрации (ENA), министр промышленности и внешней торговли в правительстве Мишеля Рокара конца 1980-х. П. Розанваллон выполняет обязанности секретаря фонда вплоть до его самороспуска в 1999 году. В работе фонда принимает участие целый ряд известных специалистов в области социальных наук, представителей крупного бизнеса, руководителей государственных предприятий, высокопоставленных чиновников, профсоюзных деятелей и журналистов. По словам Розанваллона, «первоначальной целью было связать культуру управления и культуру социальных наук. Речь шла о том, чтобы дать новую глубину этой культуре управления в момент, когда левые пришли к власти [имеется в виду победа Миттерана на президентских и возглавляемой им социалистической партии на парламентских выборах 1981 года – В. К] <...> Кроме того, в деятельности фонда Сен-Симона нужно различать две разные вещи: с одной стороны, общественный клуб и, с другой – tnink tank [интеллектуальный исследовательский центр – В.К]. Эти два вида деятельности были относительно разделены. В том, что касается think tank, я был единственным и полновластным распорядителем. Мы опубликовали около тридцати книг и более ста двадцати пояснительных записок, мы организовали целый ряд семинаров... Но предметом общего любопытства и внимания оказалась коллекция знаменитостей, пересекавшихся в общественном клубе; это были люди из разных сфер, все принадлежавшие к реформистским традициям, чиновники <...>, но также стремившиеся к реформам владельцы крупных предприятий <...>. Интеллектуалы, профсоюзные деятели, также журналисты. Но не следует преувеличивать значение этого клуба, который организовывал лишь восемь обедов в год...»[11].
В 1990-е годы фонд нередко становился объектом критики. Его упрекали одновременно в чрезмерном влиянии на внутреннюю политику Франции и в попытке установить своего рода интеллектуальную гегемонию в академической среде через влияние на издательский мир и мир медиа. Наиболее острая критика шла со стороны левой части политического спектра: клуб упрекали в том, что он выступает в качестве агента влияния либерализма, в попытке «очистить пришедшие к власти левые силы от их марксистской культуры и обратить их к "современности" [modernité], т. е. к рынку»[12], в стремлении затушевать противоречия между правой и левой мыслью. Внимание к истории либеральной политической мысли, признание рыночной экономики и системы представительной демократии, обоснование необходимости определенного либерального реформирования государства, пусть и дополненные требованием новых институциональных форм политической активности граждан, новых форм самоорганизации, контроля и политического вмешательства со стороны гражданского общества, рассматривались «традиционными левыми» как идеологическое обоснование неизбежности традиционного капитализма.
В ответ на подобные упреки Розанваллон подчеркивал, что целью фонда была попытка «преодолеть определенный груз прошлого и покончить с предшествующей демонизацией всех видов культуры управления, чтобы интеллектуальным трудом открыть новое пространство для реформаторской мысли»[13]. Иными словами, задачей был поиск нового языка, новых концептов, которые бы позволили лучше понять сущность проблем современной демократии и открыли возможности для возникновения новых, соответствующих современным реалиям форм политической самоорганизации и гражданского действия.
Приведу фрагмент одного из недавних интервью, в котором П. Розанваллон возвращается к этому вопросу:
«ММС: Беспокоит ли Вас жесткая критика со стороны определенных кругов французских интеллектуалов, которые отводят Вам роль "пособника" в узаконивании капитализма? Согласны ли Вы, что по отношению к резкости подобных суждений интеллектуал должен обладать особой толстокожестью?
PR: Действительно, очень важно, как Вы говорите, обладать толстокожестью. Я думаю, что замечания, о которых Вы упомянули, относятся к тем или иным видам идеологической критики. Совершенно нормально, что любой человек может высказать идеологическую критику по той или иной заявленной позиции. В то же время интеллектуальная деятельность не есть деятельность, которая осуществляется в регистре идеологии. Интеллектуальная деятельность – это, прежде всего, деятельность, которая стремится создавать знания и возможности для понимания. Интеллектуальный труд нельзя судить в идеологических терминах, его следует оценивать в зависимости от того, помогает ли он или не помогает лучше понимать современные вопросы. Дело не в том, чтобы мерить работу в идеологических или политических категориях, но в том, чтобы оценить, насколько она способствует познанию и созданию новых концептов, иными словами, обогащению нашего интеллектуального инструментария. Интеллектуал – это тот, кто поставляет данные и создает инструментарий. Я могу поддерживать настоящий диалог даже с теми, кто не разделяет моих концепций – лишь бы дискуссия относилась к этим данным и к этому инструментарию»[14].
***
Чтобы дать представление о сфере теоретических интересов Пьера Розанваллона, приведу краткую справку с его интернет-страницы на официальном сайте Коллеж де Франс:
«...Его работы по истории политики и политической философии были ориентированы в трех направлениях.
Во-первых, интеллектуальная история демократии в длительной перспективе ("Коронация гражданина. История всеобщего избирательного права во Франции", 1992; "Необнаружимый народ. История демократического представительства во Франции", 1998; "Незавершенная демократия. История народного суверенитета во Франции"; 2000).
Во-вторых, история французской политической модели и отношений между государством и обществом ("Момент Гизо", 1985; "Государство во Франции с 1789 г. до наших дней", 1990; "Французская политическая модель. Гражданское общество против якобинизма с 1789 г. до наших дней", 2004.)
Наконец, несколько его книг посвящены проблемам социальной справедливости в современном мире ("Кризис государства всеобщего благосостояния", 1981; "Новый социальный вопрос. Переосмысление государства всеобщего благосостояния", 1995; "Новая эпоха неравенства", в сотрудничестве с Ж.П. Фитусси, 1996).
Его текущие работы посвящены трансформациям современной демократии в сравнительной перспективе по отношению к незападным пространствам»[15].
О текущих исследовательских интересах Пьера Розанваллона можно судить по двум последним его книгам: «Французская политическая модель. Гражданское общество против якобизма с 1789 г. до наших дней» (2004)[16] и «Контр-демократия. Политика в эпоху недоверия» (2006)[17]. Они хорошо иллюстрируют общую магистральную направленность его творчества на протяжении многих лет, во многом возвращаясь к темам, заявленным уже в первых книгах Розанваллона, в том числе в «Утопическом капитализме», – но с более глубоких теоретических позиций, выработанных благодаря всем предыдущим исследованиям автора. Скажем о них несколько слов.
