Аника подошла к Октаву, она видела, что ее муж был чем-то расстроен, и, чтобы его утешить, она крепко его обняла и нежно гладила своей ладонью его плечи. Иногда это успокаивало ее мужа. Октав обнял жену, все крепче ее сжымая, он поднял ее на руки и закружил. Все - таки как хорошо, что у него есть его Аника, и его сын Ян.

*** Винтер

1991 год 22 декабря, зима лютая, на окошках роддома мороз нарисовал узоры снежинок как умелый художник. Глаза Виктории пристально всмотрелись на тусклое серое окно в палате. Она не отводила от него свои глаза, чтобы переключить свою боль и попытаться хоть как-то ее заглушить и притупить. За дверями палаты стоял ее муж Генри и ждал когда же жена приведет в этот мир маленькое сокровище. Но пока ему не было известно кого именно, мальчика или девочку. Они спецыально не хотели знать пол ребенка. Пускай это остаеться сюрпризом для них обох, но рады будут они одинаково, как и сыну, так и дочке.

Роды продолжаються шесть часов, и Генри все только и делает что нервно заглядает в окошко в двери палаты, которое на миг позволяло ему увидеть свою жену. И когда Генри видел что с ней все хорошо, его нервы немного успокаивались. Он подбодряющее ей кричит « Давай дорогая, еще чуть-чуть», « ты зможешь», « я в тебя верю». И только всевшысь в неудобное кресло в коридоре больницы он смотрит как замедленно открываються двери палаты жены и оттуда выходит доктор, котороый ободряюще хлопает Генри по плечу со словами « у вас девочка поздравляю, вы теперь папаша».

Момент, когда Генри взял на руки свою дочь, был один из прекраснейших и трогательных в его жизни. Среди которых были те когда он впервые поцеловал Викторию когда был ливень, или когда увидел как Виктория идет к алтарю в своем свадебном плате. Признаться, он было тогда чуть не зарыдал, но друзьям рассказывал как мужествен он тогда был. Или еще, когда его жена сказала что в положении. Сколько еще приятных моментов будет в их жизни? Не счесть, среди которых; первая улыбка, первое слово маленькой дочки, первые ее шаги, первый ее рисунок и так дальше. Генри представил всю свою жизнь, и она ему показалась идеальной.

- ну, что же, милый, ты совсем меня не слышишь, как мы ее назовем. – ласковый и измучаный голос Виктории заставил бросить Генри свои размушления и полеты в мечтах опуская его на землю.

- Винтер. Винтер Енерби! Радостно произнес Генри.

- мне нравиться! Значит Винтер.

Признаться, меня хотели назвать Рамона, Алиса, или Гарри, но я рада, что мои родители назвали меня именно Винтер, мое имя как холода, которые остудили мое пылкое сердце.

Ничего, он во сне дальше сможет наслаждаться своими мечтами, представляя жизнь Винтер – подумал Генри.

- извините мистер Генри!- в палату зашла медсестра- вы должны подписать эти документы, вы же понимаете, что это за документы?- она вопросительно посмотрела на Генри.

- да-да! Мы все сделаем.

Шел год, Винтер росла на глазах своих родителей, которые не могли натешиться своим ребенком. Им казалась она прекрасной, ее нос, маленькие ручьки, губы, глаза. Они тешелись своим дитям. И так, а ж до шести лет.

В пять лет Винтер вымахала в росте, который составлял 140 сантиметров. У девочки были русые волосы, зеленые глаза которые отдавали синевою. Винтер была активным ребенком, которая любила заниматься всем, она бегала, рисовала, пела, танцевала. Хотя в ее родителей и была квадратная голова от их активной дочери, но они всячески подбадривали ее ко всему, к чему Винтер проявляла интирес. Больше всего они надеялись что их дочь когда вырастет станет или художником или писателем.

22 лютого1996 г, солнце светит ярко, снег еле-еле падает, но зато он как перья летящее с неба. Дороги хоть и скользкие и люди часто поскальзываясь падают, но это не придает им тени грусти на лица, а даже смешит закупоренные старые сердца. Сегодня день когда родилась маленькая Винтер которой уже шесть лет, и родители взяли за традицию возить свою дочь на каток который находился в центре города, а после чего они должны были отправиться на главную площадь где проходил ежегодный праздник серого волка. Когда Виктории подошла к комнате своей дочери то увидела что та плачет, и даже истерит. Такого раньше с ней не случалось. Но мать не стала обращать внимания на дурное поведения своей дочери, как ни как,она знала, что по их приезду на каток ее дитя несомненно будет радоваться. Собравшись Виктория поспешила быстро завязывая красный шерстяной шарф своей дочьки, так как Генри уже сигналил на улице. Он уже пол часа ждет жену сидя в машыне пока та собереться. Генри казалось дай Виктории а пять часов на собрания, ей и то бы не хватило.

Винтер упала на пол, и стала кулаками колотить об паркет, пытаясь задержать мать, но та с легкостью взяла дочь на руки и потащила в машыну. Виктория не могла больше обращать свое внимание на истерику дочери, потому, что ей стало жаль мужа, который все это время сидел и ждал в машине. Наконец-то вся семья была собрана, а Генри включил радио чтобы успокоить дочь и при этом стал подпевать каждой песне корча при этом гримасы и поглядывая все время назад, чтобы убедиться что Винтер больше не плачет. Через десять минут на лице ребенка появилась лучизарная улыбка с красным носом, последствия от рыданий. Винтер улыбалась когда отец смотрел на нее в зеркало, а Генри веселился, когда Винтер ему улыбалась на все зубы, при этом передних не имея. Дорога стала приятной, они уже выезжали из леса в город до катка.

Ян зашел в кабинет своего отца, сегодня они были должны отправляться в город, где жители острова приготовили приздник в честь серого волка который уже отмечается уже 357 лет. Впервые отмечать день волка стали в 1656 году, когда основатель города в свои восемсят лет по легенде изгнал из сел диких зверей, которые тогда нападали на жителей. После того случая, в свою благодарность, люди стали отмечать этот день, день изгнания диких зверей серым волком Весетием. Ян как наследник рода Весетия должен был отправиться в город и выйти к жителям засвидетельствовав свое присутсвтвия и поблагодорив их за их проделанною роботу и их труды. В целом было весело. На площади зажигались огни, розводился костер, роздавались напитки, город украшался вывесками, герляндами, шарими. Люди всячески пытались скрасить суровою зиму, согреваясь от огромного костра с песнями которые пели их предки, в возвышения своего героя Весетия.

- отец, я не хочу сегодня покидать дом, можно мне не пресутсвтовать с вами на торжестве.

Сильный и высокий силует стоящий в темноте розвернулся с ярым волчьим взглядом, который сверкнул во мраке. Это был Октав. Отец Яна. Теперешний правитель этого дома, своего клана и своих людей. В подчиненею которого насчитывалось сорок человек, бесстрашных и преданных воинов. Он явно не одобрил, что его сын не хочет пределить немного своего внимания на традиции, которые соблюдались веками.

- Ян, это не обсуждаеться!- резко оборвал все надежды своего сына, ответил Октав.

Октаву было 56 лет, он был слишком высок, и этим часто выделялся из толпы. Суровый взгляд в миг заставлял замолчать, если этого требовалось. Да, у Октава был раньше нежные и наивные глаза, но сейчас у них поселилась каменная непреклонность за все года, которые он возглавляет свой клан. Седые волосы, которые гармонично чередовались с более темными, походили на шкуру волка, которым люди приклонялись. Это была скала, а не человек. Стальные нервы, стальной голос, стальная жизнь. Яну иногда казалось, что у его отца не было чувств вовсе. Такова уж его доля правителя клана. Но спорить с Октавом для Яна было равно самоубийству.

Ян нехотя закрыл двери и спустился по лестнеце в каминную комнату, где должна была сидеть его мать. Аника сидела и вышывала. Она в свои 48 хотя и видела не плохо, но для того чтобы вышить полотно, ей нужны были очки которые она усердно не хотела носить, пытаясь замедлить хоть как-то свою старость. Каштановые волосы окуратно уложены в пучек на голове. Нежное платья синего цвета интиресно сочетался с цветом ее волос. Она услышала что спускаеться ее сын и удивленно на него посмотрела когда тот заговорил: