Но истерики не последовало. Ноби в который уже раз сумел удивить "своего" человека.
– Хммм, – напряженно протянул бесенок. Усевшись прямо в воздухе и скрестив на крошечной груди лапки, он пристально уставился в провал арки и погрузился в глубокие размышления. Думал непоседливый бесенок очень долго – что случалось с ним крайне редко – по меньшей мере, целую минуту! – Знаешь, а ты, пожалуй, прав, – в конце концов заявил он, чем окончательно изумил Безымянного и вывел из равновесия.
– Что?.. – Безыменный от неожиданности потерял дар речи.
– Ты прав, – как ни в чем не бывало охотно повторил бесенок. – Это дело стоит того, чтоб за него взяться!
Безымянный, точно после чувствительного удара, встряхнул головой и, откашлявшись, спросил:
– Ноби, ты что, заболел?
– Уммм, не думаю, – после секундного колебания отозвался тот. – Просто, как следует взвесив все "за" и "против", я пришел к выводу: нам стоит принять предложение и…
Ноби подвел нервно подрагивающий хвост и предательский блеск в глазах. А ведь Безымянный чуть было не купился!
– Выкладывай, что ты там задумал? – гневно потребовал человек.
– Я… – обиженно протянул бесенок.
– И не смей прикидываться паинькой!
– Ладно, ладно, – раздраженно потирая лапки, вспылил бесенок. Опустившись на землю, он принялся нервно сновать взад вперед, поминутно подскакивая и брызжа слюной от возбуждения. – Нет, ты только подумай, представь себе на минутку этого заказчика, раздающего драгоценности просто как условный знак! Вообрази – сколько таких сокровищ у него еще припасено! Да ведь взяв самую малость таких камешков, мы сможем обеспечить себя надолго, а может, и на всю жизнь! Это же такой шанс, какой случается один раз в жизни! Другого не будет! Может не быть…
– Ты упускаешь из виду один маленький нюанс, мой жадный друг, – поняв, наконец, куда ведут все умствования бесенка, спокойно проговорил Безыменный.
– Какой же?! – взвизгнул Ноби.
– А такой! Люди, обладающие столь ценными вещичками, как ты описываешь, обычно совсем не склонны делиться ими за "просто так"! А уж как они поступают с теми недоумками, что пытаются их облапошить или умыкнуть их цацки, тебе лучше и не знать. К слову, я тоже не горю особым желанием этого узнавать. Потому мы с тобой станем вести себя предельно аккуратно и эммм… – Безымянный запнулся, подыскивая наиболее понятное бесенку определение. Взывать к честности или благоразумию было делом заведомо бесперспективным – Ноби попросту не понимал значения этих слов! – и осторожно, – нашелся он, вовремя вспомнив о врожденной опасливости наглого беса. – Это, серьезно, Ноби, очень серьезно. Надеюсь, ты понимаешь? Не подведи меня…
– Да хватит тебе разоряться, – перебил его бесенок, вскинув лапки и издав непередаваемый полувздох-полувзвизг. – Я все понимаю! Я лишь говорю, что не надо быть размазнёй и следует всегда держать глаза широко открытыми! Кто знает, а вдруг нам представится шанс?
Безымянный раздраженно покачал головой.
– Шанс – говоришь? Для меня этот твой шанс вполне может кончиться смертью, а вот ты, мой не слишком осмотрительный друг, отправишься прямиком на свой родной второй уровень, – Безымянный помолчал, некоторое время внутренне наслаждаясь отвращением, исказившим мордашку Ноби. – Полагаю, эта перспектива тебе не очень по нраву, – продолжил он, видя, что бесенок одумался и стал внимать голосу разума. – Так что, прежде чем хвататься за этот свой призрачный "шанс", – хорошенько подумай и вспомни, чем тебе грозит неудача! Подумай, сколько пройдет времени, прежде чем очередной бедолага вытащит тебя из Бездны.
Он мрачно насупился и, чтобы окончательно закрепить нравоучительную часть беседы, едва слышно добавил:
– Если тебя вообще кто-нибудь когда-нибудь вытащит…
Удовлетворившись произведенным эффектом, Безымянный отобрал изумруд у бесенка и направился к арке, провожаемый раздраженным взглядом приятеля. Приблизившись к монументу, он некоторое время изучал барельефы, покрывавшие этот памятник ушедшему величию. Вскоре его внимание привлекла небольшая выемка на левой колонне, по размерам и форме вполне соответствовавшая драгоценному камню. Приглядевшись повнимательней, он понял, что эта крошечная ниша появилась не сама по себе, а была кем-то специально проделана, вероятно, именно для той цели, о которой говорил хоттолен.
Постояв немного в раздумье, Безымянный поместил изумруд в выемку и, отойдя на несколько шагов, осмотрел результат своих манипуляций. Итог оказался великолепным! Изумруд сидел как влитой и казался неделимым элементом всей конструкции. Посторонний взгляд, упавший на камень, ни за что не сможет определить его чужеродность, и только тот, кто знает что искать, сможет опознать несоответствие.
Вот и все. Дело сделано. Развернувшись, Безымянный размашистым шагом пошел прочь от портальных врат. Выйдя на основной тракт, перерезавший парк надвое, человек решительно направился к городу. Он не смотрел по сторонам, не любовался красотой пробудившегося от зимней спячки очеловеченного леса. Всё, чего он хотел от этого места, уже было сделано, и дальнейшее пребывание тут его нисколько не привлекало. Вскоре он оказался на краю парка, и пред его глазами проявилась во всей своей красе легендарная Жемчужина Севера, и даже расстроенный и обозленный Ноби, плетущийся сзади, не смог сдержать удивленно-восторженного вздоха при виде открывшейся картины.
Штормскальм – Штормовой Камень – был древним городом. Очень древним. Настолько – что летопись его существования терялась во временах, предшествующих Огненной Зиме, навеки изменившей лик Терры. Конечно, в те полумифические времена Штормскальм носил другое название, какое – неизвестно, да и выглядел, разумеется иначе. Но одно всегда оставалось неизменным – предназначение. Судьба, рок – быть скалой в бушующих водах. Слушать крики и вопли, скрежет металла и яростный посвист беснующихся волн, дробящихся о подножие утёса. Переживать могучие валы, изредка перехлёстывающие стены и растекающиеся всесокрушающим потоком по извилистым улицам, сносящим, разрушающим всё на своём пути – потоком. И снова стоять. Скала не падает. Она может лишь временно уступить буйству воды, но выстоять, вытерпеть. Воды сносят плодородный слой почвы – ничего, ветер времени нанесёт новый! Волны губят цветущий сад – что ж, корни гор хранят семена и ростки, пройдут годы, и свежая поросль займёт место ушедшей! Валы сокрушают жизнь – но дети тех, кто ушел, – помнят, дети тех, кто ушел, – возвращаются! И снова пробуждается Скала-Камень! Вновь могучие стены Штормскальма устремляются к небесам и кривые улочки, разрушенные, залитые кровью и огнём, наперекор всем бедам оглашает заливистый детский смех. Ароматы цветущих садов, смешиваясь с запахом мокрого камня и готовящихся яств, смрадом отхожих мест и лёгким, сизым дымком тысяч печных труб, подгоняемые южными ветрами, устремляются вдаль, туда, за горизонт, где, подобные мрачным стражам-исполинам, застывшим в ожидании грядущей бури, высятся Горы Солнца, скрывающие за своими северными отрогами холодные равнины, дремучие, непролазные леса и бесчисленные ледяные реки Тартра – Страны Отверженных, Страны Забытых, протянувшейся до самого Скованного Озера у врат Бездны и дальше, дальше, вплоть до самого края земли. А Скала-Камень стоит! Падает и вновь восстает. Она – щит, ограждающий срединные земли от безликих полчищ! Она – меч, сокрушающий могущество и злобу древних врагов. Она – мельничный жернов, перемалывающий в труху само время, отпущенное призванной тьме. Реют древние стяги, колыхаются на жестоком ветру и поют песнь отваги и чести. Песнь славы былому и грядущему. А когда приходит срок, когда из мрака выползает беда, когда отчаянье и тоска сжимают сердца малодушных и древний кошмар вновь обнажает клыки, на стены восходят новые герои, чтобы доблестью и кровью отстоять своё право на жизнь. И вместе с ними, вместе со своими далёкими потомками, детьми их детей, из безвестных могил восстают духи всех тех, кто стоял на крепостных валах в далёком прошлом. Восстают и присоединяют свой бесплотный голос к голосам нынешних защитников, восстают, чтобы выкрикнуть в лицо врагам, былым и грядущим, бросить в эти бесстрастные и холодные лики с застывшими, пустыми глазами, только одно, что имеет значение, самое главное: "Мы живы! Что бы вы ни сделали в прошлом, что бы ни готовили в будущем, – Мы живы! Штормовой Камень стоит! И так будет всегда!"
