– Я хотел бы взглянуть на твою руку,– продолжил Дамиар.

Юноша посмотрел на свою ладонь и только теперь заметил широкую алую полосу, пересекавшую ее (прикосновение к удавке не прошло бесследно). Больше всего это напоминало ожог. Но, как это ни странно, Джай не чувствовал боли. Несколько мгновений он с недоумением рассматривал свою ладонь, а потом протянул руку эльфу.

– Откуда это?– поинтересовался Дамиар.

– Был неосторожен,– пожал плечами Джай. Но под требовательным взглядом Райна сдался:

– Когда сомкнулась ловчая сеть, змейка активировалась, и стала его душить,– Джай кивнул на тело чужака,– я попытался ее разорвать.

– Ее невозможно разорвать,– покачал головой степняк.

Молодой лорд не стал его переубеждать. Для воспоминаний момент был явно неподходящим.

– Тебе повезло, что ты отделался только ожогом.

– Везение здесь не причем,– пробормотал Дамиар.

Все это время он задумчиво изучал ладонь Джая, а потом сдвинул рукав его рубашки, обнажая запястье. Символ "Джи" медленно бледнел, но был все еще хорошо различим. Защитное заклинание снова засыпало, до того момента, когда его носителю понадобится помощь. Если бы не оно, Джаю пришлось бы туго. И юноша, уже в который раз, мысленно поблагодарил мастера Риама за его последний подарок.

Дамиар выпустил руку Джая и спросил:

– Убийца успел что-нибудь сказать?

– "Я подвел тебя, хозяин, прости меня",– процитировал Джай.

Где-то за его спиной судорожно вздохнул Хор. Кажется, державший его воин был неосторожен, и слишком сильно сдавил мальчишку. И его, и Лара следовало отнести в комнаты.

– Еще какие-то вопросы, тэри?– поинтересовался молодой лорд, и эльф отрицательно покачал головой в ответ. У Райна тоже не оказалось к нему вопросов.

В этот момент старик-целитель закончил свою работу, и устало опустился на подушку. Лаван тоже отнял руки от головы Триана, а потом уселся прямо на пол возле старшего брата. Мальчишка выглядел совершенно измотанным, но по довольному выражению его лица Джай понял, что жизнь Триана была вне опасности. Райн отвлекся на них. А юноша знаком велел воинам, которые несли Хора и Лара, следовать за ним. Он коротко кивнул Дамиару и, не дожидаясь ответного кивка, направился к двери. Поэтому не увидел, что эльф задумчиво и немного озадаченно смотрел ему вслед.

Впрочем, сейчас сыну герцога было не до Дамиара. Ему нужно было позаботиться о Ларе и о Хоре, а главное – решить, что делать дальше. Итиль Шер оказался не таким уж безопасным, как предполагалось…

Когда Лар, наконец, проснулся, уже успело рассвести. Эльф сонно пошевелился, а потом открыл глаза. Выглядел он заметно отдохнувшим, и только слабые тени под глазами все еще напоминали о вчерашнем происшествии. Представители древней расы были действительно сильнее людей, и намного быстрее приходили в себя. Джай после такого переутомления восемь дней провалялся без сознания, а Лару оказалось достаточно двенадцатичасового сна.

– Доброе утро, милорд.

– Доброе утро,– улыбнулся Джай (он и сам не подозревал, насколько обрадуется тому, что эльф, наконец, пришел в себя).– Как ты?

– Со мной все в порядке.

– Ты помнишь, что вчера произошло?

Лар задумался на одно короткое мгновение, а потом произнес:

– Тот человек выпустил иглы и…

– Ты выставил щит,– подсказал Джай.

– Я не знал, что он отнимает столько сил,– ответил Лар.

– Ты потерял сознание.

Эльф едва заметно нахмурился, стараясь вспомнить события вчерашнего вечера.

– Вы разбудили меня, милорд,– наконец, произнес он.

Джай подавил тяжелый вздох. Он и сам понимал, что его поступку не было оправданий (по крайней мере, сам себя он не мог оправдать), и эльф имел полное право злиться на него.

– Я не должен был,– начал молодой лорд (одновременно стараясь прислушаться к чужим ощущениям) и замолчал, с недоумением глядя на Лара,– ты не сердишься?

Эльф действительно отнесся к этой новости подозрительно безразлично. Честно говоря, он вообще никак не отреагировал на нее.

– Почему я должен сердиться?– неподдельно удивился Лар.

– В прошлый раз ты злился на меня трое суток,– ответил Джай и сразу же пожалел об этом.

За эти два года между ним и Ларом установились тесные, хотя и немного странные взаимоотношения. У них просто не было другого выхода, кроме как научиться понимать друг друга. Когда тебе несколько месяцев подряд сняться чьи-то кошмары, волей-неволей начинаешь узнавать этого человека (или нечеловека) лучше.

Поэтому Джай и сам не знал, как он относился эльфу. Он давно перестал считать его своим врагом. Юноша уже не помнил, когда это произошло. Наверное, еще в императорском дворце, когда Лар так бесстрашно и так глупо подставился под удар, стараясь его спасти. Но и друзьями они не были. Уже хотя бы потому, что дружба предполагает равенство, а равными они не были никогда. Сын герцога и племянник императора был несоизмеримо выше безродного чужака (пусть даже и эльфа). А хозяин не мог находиться на одной ступени с рабом. Между ними была непреодолимая пропасть. И именно Лар не позволял Джаю забыть об этом. Каждым словом, каждым жестом напоминая ему о том, кто он и что он, и какое место он должен занимать. Вот и теперь эльф подчеркнуто уважительно поклонился и произнес:

– Я прошу вашего прощения, милорд.

– За что?– поинтересовался Джай.

– Я сделаю все возможное, чтобы мои эмоции больше не беспокоили вас,– ответил эльф.

Джай с трудом подавил очередной тяжелый вздох. Не смотря на то, что он знал Лара уже два года, мог читать его мысли и видел его сны, иногда он совершенно не понимал этого эльфа. Но в любом случае, собирался сказать Лару то, что должен был.

– Это я хотел сказать тебе… мне жаль, что так произошло. Я сделаю все возможное, чтобы подобное не повторилось.

Теперь уже Лар посмотрел на юношу с недоумением (похоже, сейчас они оба не понимали друг друга).

– Милорд, вы имели полное право отдать приказ.

"Я себе не давал такого права",– подумал Джай. А вслух спросил:

– Тогда почему ты так злился в прошлый раз?

Он и сам знал, что ему не стоило задавать этот вопрос. Но раз уж они перешли на личности, нужно было расставить все точки над "и". Лар выпрямился, а потом, выделяя каждое слово, произнес:

– Моя жизнь принадлежит вам, и вы в праве распоряжаться ей по своему усмотрению.

Его лицо оставалось бесстрастным. Причем на этот раз, Лар оставался совершенно спокойным не только внешне. До Джая не донеслось даже отголосков чужого раздражения, только тень глухой тоски обреченного, уже давно смирившегося со своей участью. Эльф говорил то, что думал. Потому что не мог по-другому – его учили думать именно так…

– Но я не хочу распоряжаться ничьей жизнью,– ответил Джай, но потом замолчал и оглянулся на Лара.

Тогда в Караше он приказал эльфу не вмешиваться потому, что не хотел, чтобы тот рисковал своей жизнью из-за него. Он знал, что проклятый поводок снова заставит Лара жертвовать собой ради его спасения, и не мог, не хотел допускать этого. Но в тот момент, когда юноша отдал приказ, он именно "распорядился чужой жизнью". И злополучный поводок был совершенно не причем. Потому что Джай сделал все сам. Он лишил Лара права выбора, то есть снова указал эльфу на его место (словно, тот мог об этом забыть). Не удивительно, что тот так долго злился на него. Джай и сам бы себе такого не простил.

Словно прочитав его мысли, Лар едва заметно улыбнулся и произнес:

– Все в порядке, милорд.

Джай подавил нервный смешок. На месте Лара он возненавидел бы себя, а эльф еще старался его успокоить. И, наверное, именно поэтому юноша решил быть честным до конца.